Колонка редактора: 200 лет Некрасову

К сожалению, до сих пор его многие недооценивают – так было и при жизни. Поэзия Некрасова так и не стала «своей» ни в одном из социальных слоев, ни в одном из литературных кружков или направлений. 

В школе говорят нам, что именно Некрасов, наряду с Пушкиным и Ломоносовым, произвел революцию в русском языке. Что именно Некрасов впервые стал писать на такие темы, о которых в те времена даже вслух говорить было не принято, а уж воспевать в стихах – и вовсе неприлично. Вот только в школе мы еще не понимаем, почему это так – не сознаем ценности и масштабов.

При этом до сих пор есть большой пласт литературоведов, которые считают неэтичным разбираться, каким человеком был писатель. Мол, биографические исследования проводятся в угоду досужей публике, которой, по выражению Пушкина, хочется подтверждения «слабости могущего, унижения высокого». Но я убеждена, что это не так: нам нужно знать, что хотел сказать автор – и почему он это говорил.

Некрасов провел детство в Ярославле, где его родовое имение – в селе Грешнево. Потом выкупил эту усадьбу, когда отец продал ее за долги. И почему-то мне, потомку ярославских крепостных, приятно осознавать, что народ, воспетый в поэзии Некрасова, – это именно мои предки, крестьяне ярославской земли.

С другой стороны, ходит байка, будто отец Некрасова настолько «достал» грешневских мужиков, что после его кончины они откопали останки, надели на кол череп и носили так по деревне. Правда это или нет – не так важно, а важно то, что будущий поэт на всю жизнь запомнил жуткое обращение отца с крестьянами. Он бил их, издевался и мучил, насиловал женщин. Избивал он и мать, прямо на глазах детей, в том числе и Николая. Разве не важно знать эти факты, чтобы понимать, почему Некрасов так жалел русских женщин, так сочувствовал народу и почему его любовная лирика настолько трагична?

Ведь мать его выходила замуж по большой любви... Она сбежала с поручиком Алексеем Некрасовым, который был беднее и ниже ее по положению, и тайно венчалась с ним, и родила ему 14 детей, 10 (!) из которых похоронила. И сама умерла в цвете лет... 

Отец Некрасова кутил, играл в карты, денег особо не было. В 17 лет он отправил сына в Петербург на обучение военному делу – но Николай вопреки воле отца пошел на филфак. Разгневанный папенька лишил его последних средств, и поэт, уже тогда дебютировавший в литературе, скитался по ночлежкам и приютам для бездомных. Прикрываясь газетой, украдкой собирал объедки с тарелок в трактирах. На грани жизни и смерти, юный Некрасов дал себе слово, что ни за что не умрет в нищете – и ни за что не попросит денег у отца.

И он сдержал обещание. Дорогой ценой...

Николай Некрасов очень, очень много работал. Сутки напролет он редактировал чужие статьи, писал свои стихи и прозу, давал частные уроки. Наконец, скопив и заняв нужную сумму, выпустил за свой счет первый сборник стихов. 

По закону жанра, в этот момент должна была бы прийти слава, - но нет. Белинский, который тогда определял литературные вкусы и судьбы, буквально обсмеял молодого поэта. Другие критики последовали его примеру; сборник не продавался вообще. Тогда Некрасов снова занял денег – теперь чтобы выкупить «позорный» сборник и полностью его сжечь (прямо как Гоголь со своим «Гансом Кюхельгартеном»).

Впрочем, польза от этого сборника все равно была. Некрасов подружился с Белинским, и тот ввел его в литературную тусовку. В свою очередь именно Некрасов привел в литературу Достоевского, Толстого, Тургенева и много кого еще: у него было великое чутье на талант – чутье, может быть, даже большее, чем у Белинского. И благодаря этому чутью (в том числе) Некрасов стал величайшим из редакторов в истории русской журналистики.

Пушкинский наследник

В 19 лет он начал работать в модном журнале «Отечественные записки», а в 25 - выкупил с Панаевым «Современник» (журнал, который придумал и начал издавать Пушкин перед смертью). Став редактором «Современника», Некрасов переманил к себе из «Отечественных записок» самых популярных литераторов, в том числе и Белинского. Так Некрасов не просто возродил журнал, но поднял его на небывалый даже при Пушкине уровень. Он посвятил «Современнику» больше трети жизни – 20 лет.

Только наладили работу редакции, тиражи пошли вверх – как началось «Мрачное семилетие». Это время жесточайшей цензуры, когда издания закрывались одно за другим практически без причины. Именно в это время Достоевского осудили на смертную казнь (замененную в последний момент каторгой) за простое чтение вслух письма Белинского к Гоголю. И вот Некрасов, революционный демократ по своим взглядам, человек, который в стихах призывал к народной борьбе за свободу, - героическим образом умудряется сохранить журнал на плаву. Вместе со своей «гражданской» женой он пишет роман за романом, чтобы затыкать «дыры», возникающие из-за цензурных запретов; он специально проигрывает в карты цензорам и чиновникам немаленькие суммы, чтобы задобрить; он вычитывает тысячи страниц текста, работая без выходных и сна. Он тратит свое здоровье, свои деньги, он впадает в жесточайшую апатию стабильно раз в месяц и по трое суток лежит, отвернувшись к стенке, – но он сохраняет журнал «в живых».

И вот его старые друзья, с которыми он начинал, – Тургенев, Толстой, Боткин, Достоевский, – говорят: зачем ты набрал в редакцию этих желторотых наглецов – Добролюбова, Салтыкова-Щедрина, Чернышевского? Толстой так и сказал о последнем: «Срам с этим клоповоняющим господином!» Выбирай, говорят, – или они, или мы!

Некрасов хорошо понимал и чувствовал, что ждет Россию в скором будущем. Как и Достоевский, и Толстой понимали... Разница лишь в том, что Некрасов, в отличие от Толстого с Достоевским, революции сочувствовал. Он желал ее для народа. Он к ней призывал. 

Некрасов сделал свой выбор. Он отрекся от друзей в пользу своих идей, в пользу своего журнала. 

Ода «вешателю» 

Закончилось «Мрачное семилетие», «Современник» героически выстоял. И вдруг – польское восстание за освобождение от российского владычества перекинулось на нынешние Белоруссию и Литву. Генерал-губернатор Михаил Муравьев жестко подавил протесты и с почестями ушел в отставку. Она оказалась недолгой: в Петербурге тоже начались волнения, стреляли в царя, – и «Муравьев-Вешатель», как его называли в либеральных и революционных кругах, был вызван в столицу и возглавил следствие о покушении на Александра II. 

В честь Муравьева устроили званый обед. А накануне тайно сообщили Некрасову, что «Современник» якобы закрывают «за вредное направление»: мол, это он своими призывами к народной борьбе провоцирует волнения.

И тут «поэт и гражданин» совершает один из самых драматических поступков в жизни: пишет стихотворение, в котором откровенно хвалит Муравьева. Как считали соратники Некрасова, ради журнала редактор предал себя, свои идеи и друзей... Ведь Муравьев сурово боролся с революционерами, которых сам поэт призывал «идти в огонь…», «идти и гибнуть…», обещая, что смерть будет недаром, ведь «дело прочно, когда под ним струится кровь…».

Муравьев же лишь презрительно взглянул на Некрасова и посоветовал не печатать эти стихи. И все равно «Современник» закрыли.

Революционеры проклинали поэта, поклонники срывали со стен его портреты и рвали в клочья или писали на них слово «подлец» и посылали ему по почте. Остаток жизни Николай Некрасов прожил в атмосфере презрения. А ведь он просто всеми силами хотел сохранить дело своей жизни.

Иван Крамской, «Н. А.  Некрасов  в период „Последних песен“»

Умру я скоро. Жалкое наследство,

О родина! оставлю я тебе.

Под гнетом роковым провел я детство

И молодость – в мучительной борьбе.

Недолгая нас буря укрепляет,

Хоть ею мы мгновенно смущены,

Но долгая – навеки поселяет

В душе привычки робкой тишины.

На мне года гнетущих впечатлений

Оставили неизгладимый след.

Как мало знал свободных вдохновений,

О родина! печальный твой поэт!

Каких преград не встретил мимоходом

С своей угрюмой музой на пути?..

За каплю крови, общую с народом,

И малый труд в заслугу мне сочти!

Не торговал я лирой, но, бывало,

Когда грозил неумолимый рок,

У лиры звук неверный исторгала

Моя рука.. Давно я одинок;

Вначале шел я с дружною семьею,

Но где они, друзья мои, теперь?

Одни давно рассталися со мною,

Перед другими сам я запер дверь;

Те жребием постигнуты жестоким,

А те прешли уже земной предел...

За то, что я остался одиноким,

Что я ни в ком опоры не имел,

Что я, друзей теряя с каждым годом,

Встречал врагов всё больше на пути –

За каплю крови, общую с народом,

Прости меня, о родина! прости!

Я призван был воспеть твои страданья,

Терпеньем изумляющий народ!

И бросить хоть единый луч сознанья

На путь, которым бог тебя ведет,

Но, жизнь любя, к ее минутным благам

Прикованный привычкой и средой,

Я к цели шел колеблющимся шагом,

Я для нее не жертвовал собой,

И песнь моя бесследно пролетела,

И до народа не дошла она,

Одна любовь сказаться в ней успела

К тебе, моя родная сторона!

За то, что я, черствея с каждым годом,

Ее умел в душе моей спасти,

За каплю крови, общую с народом,

Мои вины, о родина! прости!.. 

После закрытия «Современника», в конце шестидесятых, Некрасов взял в аренду журнал «Отечественные записки», в котором давным-давно начинал путь. Теперь поэт стал осторожнее и уже прямо не восхвалял революционеров, но продолжал в стихах призывать к народной борьбе. В конечном счете он сделал «Отечественные записки» печатным органом революционной демократии.

Некрасов умер от рака кишечника в 56 лет. На его похоронах Достоевский сказал, что автор «Русских женщин» – третий по значимости поэт после Пушкина и Лермонтова, но молодежь из толпы закричала: «Нет, он выше, выше!» Спор продолжился в печати: одни поддерживали это мнение, другие совсем отвергали поэтическое дарование Некрасова. И хотя до сих пор отношение к нему неоднозначно, нам стоит помнить, каким он был – поэтом, гражданином, редактором и просто живым человеком.