«Был вундеркиндом и всегда учил свободе»: воспоминания космонавта Юрия Батурина о Ясене Засурском

Ясен Николаевич Засурский. Фото Михаила Гребенщикова

-  Скажите, пожалуйста, какое впечатление произвёл Ясен Николаевич на вас в тот день, когда вы его впервые увидели? Каким он был? 

- В МФТИ приглашали обычно очень уважаемых людей, не только ученых, но и знаменитых музыкантов, поэтов… Было это в 1969 году. Засурский – сорокалетний литературовед-американист, декан журфака всего четвертый год. И уже в том возрасте Ясен Николаевич был широко известен, к нему относились даже с почтением, смотрели с восторгом. Мы сидели в зале, а он с трибуны рассказывал об американской литературе. Потом были вопросы, в том числе и этот – о поступлении на журфак. Та история и Ясен Николаевич мне очень запомнились. Он вообще-то был вундеркиндом: и школу закончил раньше, и в институт поступил раньше своих сверстников. Никогда не останавливался, двигался вперед и потому он и деканом-то стал, наверное, самым молодым. По возрасту он был ближе к своим студентам, а с некоторыми, особенно с теми, кто учился на вечернем, может, даже и почти ровесник. Факультет он строил так, как считал нужным, и строил, в основном, из понимания себя и людей своего поколения. И поэтому факультет журналистики тогда довольно сильно отличался от других факультетов МГУ и других институтов тоже, потому что там правила и порядки были моложе, чем у других: они более соответствовали мыслям, взглядам, чувствам поколения. Ясен Николаевич стал известен достаточно быстро за пределами факультета журналистики и МГУ. 

Когда я поступил на факультет и познакомился с ним уже по-настоящему, он на меня произвел большое впечатление: своей глубиной, интеллигентностью, какой-то мудростью не по возрасту. Меня поразило, что он всех студентов знал по имени, всех помнил. Его все любили. Он создал на факультете атмосферу вольнолюбия и свободы. Времена-то были не простые. Тогда, в советское время, трудно было представить, чтобы в каком-либо вузе читался, например, спецкурс по Высоцкому или по Окуджаве. А на журфаке они читались. Читал их Николай Алексеевич Богомолов, который в пошлом году ушел из жизни. Я сбегал с работы, чтобы попасть днем на его семинары, потому что на вечернем их не было. И вот эта широта курсов, которые предлагались, которые соответствовали, конечно, широте специальности и глубине знаний преподавателей – они и формировали такую атмосферу. Нам, студентам, она очень нравилось. Ясен Николаевич, конечно, был очень либеральным деканом и зря не отчислял с факультета. Более того, в 2003 году по инициативе «Новой газеты» Ясен Николаевич подписал приказ об учреждении стипендии имени Юрия Щекочихина, как выдающегося разгильдяя и задолженника (смеется).  

Ясен Николаевич Засурский в молодости

Позже, когда мы с моими друзьями Мишей Федотовым и Володей Энтиным написали проект закона о свободе печати, который отменял цензуру, началось широкое обсуждение проекта и, конечно же, в него сразу включился Ясен Николаевич. Он приглашал нас на факультет журналистики, и обсуждения здесь были, пожалуй, наиболее серьезными, профессиональными. Тогда я и смог оценить в большей степени глубину проникновения Ясена Николаевича в предмет. Он очень легко все схватывал, легко оперировал нашими юридическими формулами. 

- Вспоминали ли вы в разговорах с Ясеном Засурским о том дне, когда впервые увидели его, делились своими первыми впечатлениями о нем?  

- Знаете, тот эпизод я никогда Ясену Николаевичу не рассказывал. Но не потому, что не хотел его вспоминать. Просто каждый раз, когда мы с ним встречались, были более актуальные, насущные темы, которые надо было обязательно обсудить. А времени, конечно, у него было не так уж много, потому что он все время был всем нужен. 

- Вы дважды летали в космос. После вашего первого полета 13 августа 1991 года Ясен Николаевич написал статью «Главное – здоровье духовное». Там он говорил, что очень рад, что вы – москвич, так как обычно с космосом связывают человека из глубинки...

- Когда я прочитал эту статью, она мне очень запомнилось. Совершенно неожиданно он отреагировал, даже не стал рассуждать о полете в космос журналиста. Хотя это и правильно: летал-то я как инженер. Если уж говорить о космосе, вспоминается еще один интересный эпизод, когда он меня просто «убил» своей логикой. Я преподаю на факультете журналистики с 1990-го года, то есть уже 31 год, без перерыва. Сначала на кафедре Андрея Георгиевича Рихтера, но в какой-то момент Ясен Николаевич забрал меня на свою кафедру зарубежной журналистики и литературы. Спрашиваю его: «Ясен Николаевич, я никогда не занимался ни зарубежной журналистикой, ни зарубежной литературой. И чувствую себя не в своей тарелке. Наверное, я не на месте здесь?». А он мне отвечает вопросом на вопрос:

- Скажите, граница между суверенной территорией России и космосом существует? 

- Конечно, существует, – отвечаю. – Это так называемая линия Кармана, которая юридически отделяет суверенное воздушное пространство от свободного космического пространства. 

И Ясен Николаевич делает вывод:

- Значит, вы работали за границей, а потому должны быть у нас. 

Я не нашелся, как ему возразить. Это абсолютная логика, которой невозможно противостоять. 

Юрий Михайлович Батурин - космонавт

- Интересовался ли Засурский космосом? 

- Я ему дарил свои книжки, в том числе и о космосе. Он читал мои журналистские публикации о космических полетах и отзывался о них в разговорах. А про космические книги я не слышал от него ни слова. Но другую книжку, которую я написал о своем отце (а отец у меня был разведчиком) и подарил ему, он отметил, даже распространил о ней информацию на факультете. Думаю, это связано с тем, что его отец тоже был разведчиком. Видимо, читая ее, Ясен Николаевич вспоминал отца. 

- Скажите, насколько близки вы были с Ясеном Николаевичем? 

- Не знаю, почему, но, мне кажется, я был Ясену Николаевичу зачем-то нужен не как преподаватель, а по-человечески. Он хотел, чтобы я был рядом. Потому и на кафедру взял. И даже в конце своей жизни, когда почти перестал ходить на кафедру, он мне часто звонил. Просто звонил поговорить. Видимо, он находил во мне что-то, что ему было важно. 

- В своей статье «Главное – здоровье духовное» Ясен Засурский похвалил ваш закон о печати и назвал его «…едва ли не лучшим действующим законом». Скажите, как воспринималась похвала от мэтра журналистики, и как часто вы слышали ее из его уст? 

-  Ясен Николаевич никогда не произносил вслух похвалу мне как журналисту или как автору книг. Он и хвалил-то не «в лоб», не как читатель, а как-то очень интеллигентно, как при профессиональном разборе, подбирая не хвалебные слова, а очень точные оценки. И его отзывам можно доверять, ведь когда он одобряет, это по-настоящему.

профессор Юрий Михайлович Батурин

- Многие преподаватели называют Ясена Николаевича своим учителем. Можете ли вы тоже назвать его так? 

- Да, конечно. Мне не раз задавали журналисты этот вопрос, достаточно стандартный, но очень важный, ответ на который очень много говорит о человеке: «Кто ваши учителя?». Я называл своих учителей в хронологическом порядке, и Ясен Николаевич  стоит на втором месте. На первом – академик Борис Викторович Раушенбах, по кафедре которого я оканчивал Физтех, потом Ясен Николаевич Засурский. Борис Викторович оказал очень большое влияние на мое становление, на мои мысли вообще. А Ясен Николаевич учил меня жизни, коммуникациям, общению с людьми, требованиям к себе, свободе и воле. Благодаря ему я утверждался в своих мыслях. Он научил меня свободе. 

- В прямом эфире радиостанции «Эхо Москвы» вы как-то рассказывали об открытии «Мастерской политической журналистики» и о том, что на этот проект Вас благословил декан факультета. Скажите, как часто Ясен Николаевич помогал вам в ваших проектах, планах, идеях? Делали ли вы что-нибудь совместно? 

- Создание «Мастерской политической журналистики» было, действительно, его идеей. Я работал помощником президента, в Кремле и, конечно, видел ситуацию немного по-другому, чем простой журналист или рядовой гражданин. Ясену Николаевичу пришла идея: научить журналистов смотреть на профессию с разных сторон. Вот тогда-то мы и придумали «Мастерскую политической журналистики». Она готовила студентов довольно долго, но однажды я потерпел сокрушительное поражение: объявил очередной набор – и ни один студент не записался. Я расстроился страшно, пришел к Ясену Николаевичу: «Что делать?». Ясен Николаевич ответил, как всегда точно и неожиданно: «А что ты хочешь? Студенты очень тонко чувствуют окружающую атмосферу. И если политики в нашей жизни не осталось, чему там учиться тогда?». Успокоил, но пришлось придумывать другие курсы, например, «Школу космической журналистики», которую он тоже одобрил. 

- Как можно охарактеризовать Ясена Николаевича в трех словах? 

- Мудрый идеал интеллигентного человека. Получилось в четырех. Хочу дать примечание к слову «идеал»: это цель, которую невозможно достичь, она находится за горизонтом, но такие цели людям и человечеству надо ставить перед собой, чтобы развиваться. Так, невозможно было достичь Луны в шестидесятых годах прошлого века, но поставили американцы себе цель и достигли ее. Потом еще полвека там никого не было, но они сделали невозможное в то время и достигли идеала. Достигли цели, которую невозможно было достичь.  

Ясен Николаевич Засурский был одним из тех людей, которые сделали себя сами. Мы не знаем, какие «загоризонтные» цели он ставил перед собой. Но ему удалось то, что не удается почти никому в пределах человеческой жизни.

Беседовала Дарья Чужинова