МГУ образца XIX века

Университет середины XIX века

Сто лет назад у студентов МГУ не было мобильных телефонов, Интернета, компьютеров и даже пишущие машинки были большой редкостью. Но они учились, тратя на образование последние деньги, снимали крошечные помещения на чердаках и не хотели расставаться со своими книгами. Проходя по коридорам и аудиториям современного журфака (одно из старых зданий МГУ), интересно мысленно перенестись чуть больше, чем на сто лет назад, в конец XIX века, и представить себе тогдашних студентов…

…Добраться до университета можно было пешком или, если позволяли средства, нанять извозчика. Вставать надо было по-разному: у кого-то занятия начинались с первой пары в 9 утра. У кого-то попозже. Занятия шли по часу. Последняя лекция заканчивалась в 4 часа дня, но редко кому приходилось сидеть в университете все семь пар.

Образование студентам стремились дать глубокое. Правда, сами преподаватели признавали, что часто курс лекций получался «рваным» (в официальных документах это называлось «дробностью преподавания»). Например, занятия по сравнительному языковедению могли растянуться на два или четыре года, когда курс читали с перерывами в несколько месяцев, хотя все касающиеся его дисциплины могли быть прочитаны всего за год. В 90-е годы было принято решение о том, что если курс лекций и приходилось «разрывать», в один семестр должен был укладываться хотя бы один большой раздел курса, чтобы сформировать у студентов правильное представление о предмете.

Факультеты не были четко отделены друг от друга. Поэтому на историко-филологическом общие лекции слушали и филологи, и историки, а потом делились на два больших потока — «А» и «Б» — и изучали уже специальные дисциплины. Поток делился на группы по 25 человек — так преподаватели успевали проконтролировать занятия студентов. Изучали почти то же, что и сегодня. Филологи обязаны были знать историю русской и зарубежной литературы, писали по ней работы (аналог нынешних рефератов), изучали древние и новые языки, толковали на семинарах произведения древних авторов. Из новых языков популярностью пользовались английский, французский, немецкий и итальянский. Можно было выучить литовский или сербский. Из древних (помимо греческого и латыни) — готский и санскрит. Интересно, что все сдавали экзамен по географии.

Образование стоило денег (за невзнос платы отчисляли), но обязательным и при этом бесплатным предметом у всех было богословие (заметим, что сейчас во многих университетах вводится аналогичный предмет, иногда он называется «Новый Завет»). Помимо этого изучались логика науки, философия, учение о характере (теперь — психология) и довольно узкие предметы, например «Гонения на христианство».

Был период, когда в сетку часов по литературе входили только лекции, однако со временем был назначен «для беседы особый совещательный час» — это почти современный семинар, но предназначенный не столько для того, чтобы поспрашивать у студентов домашнее задание, сколько затем, чтобы учащиеся задали вопросы преподавателю и лучше разобрались в предмете.

Помимо обязательных дисциплин можно было посещать дополнительные занятия — что-то вроде нынешних спецкурсов — и писать по ним работы. Такой спецкурс, например, предлагал Алексей Николаевич Веселовский, читавший историю французской литературы.

При таком насыщенном расписании учились шесть дней в неделю, с понедельника по субботу. Выходной был только один, да и тот приходилось тратить на подготовку домашних заданий или подработку: денег не хватало всегда. Учеба была платная, книги стоили дорого. За жилье надо было платить. Отпрыски богатых и влиятельных семей могли спокойно грызть гранит науки. Тем же, кто победней — выходцам из семей разорившихся дворян и вовсе бедным учащимся — приходилось заботиться не только об оценках, но и о жизненных средствах.

Распространенным видом заработка были частные уроки. Заниматься с чужими детьми или выполнять задания за ленивых, но обеспеченных сокурсников не очень легко, когда самому надо писать курсовые и делать переводы, да к тому же на это по-хорошему требовалось специальное разрешение и справка о том, что у молодого репетитора есть достаточное для занятий педагогикой образование. Те, кто по разным (часто — денежным) причинам не могли закончить университет, имели возможность сдать экзамен и официально получить лицензию и стать педагогами.

Для тех, у кого со средствами было совсем плохо, большой поддержкой были университетские стипендии. Их было огромное количество на каждом факультете. Были стипендии для всех — на них мог претендовать любой студент. Чтобы стать стипендиатом, нужно было подать прошение с объяснением. Например, таким: «…я человек нуждающийся, в удостоверение чего имею свидетельство о бедности». Были и специальные, например, стипендия имени поэта В. А. Жуковского, предназначенная исключительно для дворян Тульской губернии. Студенты получали выплаты в размере около 25 рублей в месяц, и это была достаточная сумма. Сумма денег, выделяемая на стипендии, была ограничена. За количеством стипендиатов зорко следили не только специалисты по бухгалтерии, но и студенты. Узнав, что кому-то перестали выплачивать стипендию (например, человек закончил учебу), старались успеть первым написать прошение: «Такой-то стипендию больше не получает, вследствие чего прошу назначить стипендию мне». Учащиеся прекрасно понимали, что для многих стипендии — единственные средства для жизни, поэтому те, у кого материальное положение улучшалось, писали прошения об отказе от стипендии, объясняя подобное решение просто и коротко: «Я не считаю себя вправе теперь пользоваться означенной стипендией». Нуждающимся студентам вообще старались помогать. Кого-то выручали книгами, кого-то — жильем. Организовали оркестр и хор, а деньги с концертов отдавали в пользу бедных учащихся.

Существенной проблемой было жилье. Иногородним предоставляли общежитие, но от него можно было отказаться. Тогда в качестве компенсации студенту назначалась стипендия с расчетом на то, что деньги будут потрачены на снятие комнаты. В 1899 году эта стипендия составляла 400 рублей.

К студентам относились очень внимательно. Известен случай, когда один способный учащийся, некий Азбуков, стал страдать манией преследования. Его отправили на лечение в больницу, потом он вернулся в университет, но вскоре болезнь возобновилась. Студент был беден, из-за болезни учиться дальше не мог, Комитет студенческого общежития взял на себя заботу о молодом человеке, зная, что его семья слишком бедна, чтобы содержать бывшего студента.

Еще существовало много стипендий, которые назначались «с ученою целью». На эти деньги студент мог жить, пока вел научную работу или готовился к получению ученого звания. Стипендия имени Ломоносова составляла 298 рублей в год, Потемкина — 366, казенная — 300 рублей.

Крупные вознаграждения можно было получить, написав хорошую научную работу и став призером какого-нибудь конкурса. Премию в 1500 рублей, например, мог получить студент, написавший лучшую работу по истории образования литературных языков Италии, Греции и славянских стран на конкурсе, организованном Петербургским славянским благотворительным обществом в 90-е годы XIX века.

Научная работа требовала не только знаний и сил, но и специальной литературы. Книги (как, впрочем, и сегодня) выдавались студентам на дом, некоторые позволялось читать только в читальном зале. Чтобы работать с учебной литературой во время каникул («в вакационное время»), требовалось написать специальное прошение. За невозвращение библиотечных книг наказывали сурово. Ректору подавались списки должников. Те, кто приносил книгу не вовремя, платили штраф. К отказавшимся вернуть литературу приходили домой из полиции и силой отбирали книги. Литература ценилась так высоко, что о должниках «заботился» сам генерал-губернатор. Случайно или нет, но чаще всего студенты не возвращали иностранные книги (возможно, в них содержался особо ценный материал или же их можно было дороже продать).

Студенты занимались, конечно, не только учебой. Они участвовали в революционных выступлениях (за что многих исключали без права восстановления), веселились и влюблялись. На брак требовалось специальное разрешение. Но вообще считалось, что «правильная семейная обстановка может служить более надежной гарантией физического и нравственного здоровья» и, следовательно, стабильной учебы. Жениться можно было с 21 года при согласии родителей, причем «с удостоверения полицией благонадежности невесты». Обязательна была гарантия материальной обеспеченности брака. Либо это была помощь от родителей, либо взнос в Казначейство университета суммы для обеспечения семьи на время прохождения мужем курса из расчета выплат в размере 25 рублей в месяц.

Университет начала XX века

Любопытно, что студенты именовались не по курсам, а по семестрам: студент третьего семестра Семен Иванов. Осеннее полугодие длилось с 20 августа по 20 декабря, весеннее — с 15 января по 30 мая. Сдав экзамены, студент переходил на следующий курс или получал диплом о высшем образовании. Дальше он мог пойти работать или, к чему стремились многие, остаться при университете, получить научное звание и через несколько лет самому начать учить молодых студентов.

Впервые опубликовано 4 апреля 2007 года