Сон Фостера и будущее Волхонки

 Рустам Рахматуллин - один из учредителей общественного движения «Архнадзор», автор книг «Две Москвы, или Метафизика столицы» и «Облюбование Москвы», лауреат премии «Большая книга». Он утверждает, что общественные организации в России могут быть реальной силой, влияющей на решения властей.

 Есть ли смысл в неравной борьбе?

 Пока борьба «Архнадзора» может быть названа «точечной»: здесь удалось предотвратить вывод здания из списка памятников, там - настоять на изменениях в архитектурном проекте. Но главное требование «Архнадзора» носит более общий характер: соблюдение законодательства. Законы о наследии в России и в столице есть, и нужно добиться того, чтобы инициативы инвесторов и чиновников оставались в рамках правового поля. Приведение каждого проекта в соответствие с законом стало одной из целей общественного движения.

Видимая, но меньшая часть этой работы - экскурсии для прессы, пикеты, митинги. О недавнем митинге, прошедшем 6 февраля на Чистопрудном бульваре и собравшем несколько сот человек, Рахматуллин говорит: «Это был наш первый митинг, для Правительства Москвы его численность оказалась неожиданностью. Реакция некоторых официальных лиц была неадекватной».

По мнению Рустама Рахматуллина, влияет на ситуацию и освещение проблемы в СМИ: «Совокупное влияние прессы и уличных акций нарастает». Координатор «Архназдора» приводит примеры: бывшую гостиницу Шевалье в Камергерском переулке спасли от угрозы вывода из списка памятников. На Хитровской площади остановлены строительные работы. Более того, там приостановлен инвестконтракт, и сам мэр говорит о возможности восстановления площади.

Конечно, обеспечивать соблюдение законности должны не только громкие материалы в прессе, которая, как известно, не может одинаково интенсивно освещать одну и ту же проблему слишком долго. «Необходима либо перестройка в мозгах начальства, либо смена начальства, - говорит Рахматуллин. - Причем для спасения старой Москвы недостаточно ухода Лужкова. Нужна смена руководства стройкомплекса и руководства Москомнаследия».

Чтобы общественная организация в правовом поле России оказалась реальной силой, нужна правильно организованная работа и поддержка людей. «В нашем случае поддержка неожиданно большая и нарастающая», - отмечает Рустам Рахматуллин.

 Что такое «план Фостера»?

 Одна из угроз историческому наследию старой Москвы - проект расширения Музея изобразительных искусств имени Пушкина. В 2012 году ГМИИ им. Пушкина отпразднует столетие. Под это событие музею обещаны миллиарды рублей и новая недвижимость. Уже располагая несколькими зданиями, музей собирается занять два квартала по Волхонке, Малому Знаменскому, Большому Знаменскому и Колымажному переулкам. Можно вспомнить речь Владимира Путина на заседании Правительства 5 июня 2008 года: «Пушкинский музей действительно задыхается из-за отсутствия площадей, современных технических возможностей. Практически ни разу за все эти годы, с 1912 года, в нем не проводился полноценный капитальный ремонт. Ни разу за сто лет».

На такой проект следовало объявить конкурс. По словам Рустама Рахматуллина, архитектурного конкурса не было, был тендер по выбору проектировщика. Архитектор Андрей Боков проиграл, английский модернист Норман Фостер и его российский соавтор Сергей Ткаченко выиграли. Таким образом, судьба уникального района дворянских усадеб и находящихся в этих усадьбах учреждений была отдана в руки заграничного авангардиста.

Владимир Путин говорил о плане реконструкции ГМИИ так: «Подготовлены меры по его развитию. Музею будет передано несколько зданий, построены дополнительные хранилища, реконструированы выставочные залы. В результате он должен стать современным научным, культурным, образовательным центром».

Проект предполагает создание подземного пространства, объединяющего территории восьми исторических владений, в том числе усадеб Румянцевых, Голицыных, Вяземских, Глебовых, Шуваловых, Волконских. В переулках вокруг ГМИИ должен быть снят транспорт, территория превращается в подобие общественного парка.

Напротив храма Христа Спасителя у Фостера нарисован выставочный центр в форме пятилистника. Нарисован, во-первых, в объединенной охранной зоне многих памятников. Во-вторых, прямо на территории двух из них - усадеб князей Голицыных (Волхонка, 14/1) и графа Румянцева (Волхонка, 16). У Голицыных по этому проекту сносятся два флигеля, Румянцев отсекается от улицы. Наконец, на месте «пятилистника» сносится довоенная бензоколонка - выявленный памятник архитектуры.

 Менять проект под закон или закон под проект?

 Рустам Рахматуллин указывает на очевидное несоответствие проекта Нормана Фостера существующему законодательству об охране памятников. Знают это и чиновники. 28 ноября 2009 года председатель попечительского совета ГМИИ имени Пушкина, министр экономического развития Эльвира Набиуллина провела совещание, на котором делегация Правительства Москвы во главе с Юрием Лужковым подтвердила несоответствие «предпроекта» развития ГМИИ закону о наследии. Только вот для разрешения противоречия попечительница предложила изменить не проект, а сам закон.

По мнению Набиуллиной, необходимо внести «изменения в федеральный закон «Об объектах культурного наследия», предусматривающие возможность освоения подземного пространства в границах территорий объектов культурного наследия».

«Член правительства предлагает изменить статью, сдерживающую коммерческий натиск тысяч инвесторов на российское архитектурное наследие», - называет вещи своими именами Рустам Рахматуллин. Раз проект находится вне правового поля России, нужно менять проект. Но чиновники предлагают изменить само правовое поле. Кроме того, по мнению Набиуллиной, московское правительство должно сделать так, чтобы новые музейные объекты Фостера не попадали на территории памятников и не противоречили режимам и регламентам. А поскольку это невозможно, рекомендуется изменить сами территории, режимы и регламенты. Например, усадьба графа Румянцева (Волхонка, 16) имеет передний двор. На нем запроектирован новый выставочный зал ГМИИ - пресловутый «пятилистник». Следовательно, передний двор должен перестать быть частью памятника.

Как же это сделать? Для этого Министерство культуры должно «решить вопрос о привлечении экспертов из числа членов Федерального научно-методического совета по культурному наследию для проведения историко-культурной экспертизы проекта границ территории памятников». Рахматуллин переводит: «Минкультуры должно подобрать экспертов, способных утверждать, что усадебный двор не является усадебным».

Менее статусными памятниками заведует мэрия Москвы. По мысли Набиуллиной, Юрий Лужков должен подумать «о целесообразности сохранения охранного статуса вновь выявленных объектов культурного наследия» - задних флигелей усадьбы Голицыных (Волхонка, 14, строения 3, 4) и автозаправочной станции 1930-х годов. В переводе - снять их с охраны. Причина та же - проект выставочного зала.

«Архнадзор» не против улучшения законов, но категорически против их конъюнктурного переписывания. Ревизия закона, провоцируемая Пушкинским музеем, открыла бы путь инвестиционному освоению подземного пространства под тысячами памятников истории и культуры по всей стране.

Уже известно об отрицательной реакции Минкульта на это предложение. А вот позиция Москомнаследия внезапно изменилась: московское ведомство само подготовило поправки в закон.

 Что нужно сделать?

 Пушкинский музей владеет не всеми усадьбами, попавшими в проект. Например, усадьбу Голицыных занимает Институт философии РАН. Постановлением Правительства России Институту предписан переезд. Институт уже обратился в суд, поскольку постановление игнорирует договор аренды, заключенный с Росимуществом до конца десятилетия. Постановление Правительства вполне можно скорректировать, считает Рустам Рахматуллин.

Речь идет именно о корректировке, а не об отмене проекта. В нем есть бесспорные пункты - например, реставрация усадебного дома поэта Вяземского (Малый Знаменский переулок, 5) и дома декабриста Ренкевича (Волхонка, 8). Галерея западной живописи будет прекрасно смотреться в доме Вяземского. Но, делая необходимое, незачем делать лишнее. Строительство двух или трех подземных этажей на парадном дворе Вяземских с вырубкой сада и сносом ограды не имеет отношения к реставрации и, следовательно, выходит за рамки закона.

Вообще, Фостер сделал очень вольный проект. Английский архитектор явно игнорирует историю Москвы. Он просто вышел на место, увидел пустоты - «и ему что-то приснилось», как говорит Рустам Рахматуллин. При этом «сон Фостера» не посягает на музей Глазунова и заканчивается там, «где встречает инвесторов галереи Шилова». А вот на «Дом философов» сон распространяется. Потому что это мечта самого музея, объясняет Рахматуллин.

Координатор «Архнадзора» не готов предлагать альтернативные участки для развития ГМИИ: вокруг музея расположены исключительно памятники старины, работать с которыми Фостер не умеет. «Архнадзор» не берется судить, насколько музею им. Пушкина необходимы проектируемые помещения: не дело градозащитной организации оценивать богатство музейного собрания.

Но Рахматуллин уверен: проектирование на Волхонке будет сопровождаться «выкручиванием рук» согласующим инстанциям, заказом предвзятых экспертных заключений, выводом памятников из охранных списков. И может закончиться сломом закона.