Кто и от чего нас искупил?

Арсеньев Николай Сергеевич

Николай Сергеевич Арсеньев (1888–1977) — русский религиозный философ, литератор. Родился в Стокгольме 16 мая 1888 в семье дипломата. Окончив в 1910 историко-филологический факультет Московского университета, стажировался в университетах Германии. В разное время Николай Сергеевич был приват-доцентом Московского университета, профессором Саратовского университета, после эмиграции (в марте 1920г.) преподавал в Кёнигсбергском и Варшавском университетах, был профессором Свято-Владимирской духовной академии в Нью-Йорке. Серьезное влияние на Арсеньева оказало творчество Вл.С.Соловьева, С.Н.Трубецкого, С.Н.Булгакова. Основные работы: В исканиях абсолютного Бога (1910), Плач по умирающему Богу (1912) и др. Мы публикуем главу «Об искуплении нашем» из книги Н.С. Арсеньева «О жизни преизбыточествующей».

Об искуплении нашем

В чем состоит искупительное дело Христово? в чем наше спасение? — «Нас ради человек и нашего ради спасения сшедшего с небес и воплотившегося от Духа Свята и Марии Девы и вочеловечшася. Распятого за ны при Понтийстем Пилате, и страдавша, и погребенна. И воскресшаго в третий день по писанием. И восшедшаго на небеса и седяща одесную Отца. И паки грядущаго со славою судити живым и мертвым. Его же царствию не будет конца» (слова православного Символа веры — Ред.).

Спасение наше, совершенное Христом, состоит прежде всего в вочеловечении Сына Божия:

«Нас ради человек и нашего ради спасения сшедшаго с небес и воплотившагося от Духа Свята и Марии Девы и вочеловечшася».

Люди отпали от Бога, пропасть была между Богом и человеком, и вот - «Слово плоть бысть и вселися в ны»... Бог даровал нам Жизнь Вечную, и сия жизнь в Сыне Его. И мы видели, и свидетельствуем, и возвещаем вам сию Вечную Жизнь, которая была у Отца и явилась нам.

Вся проповедь христианства заключена в эти слова: «Мы видели славу Его, славу, как Единородного от Отца». Этим все сказано. В Нем обитала вся полнота Божества телесно, в Нем все обетования Божии «да» и «аминь». Соединение конкретности, историчности - историческая личность, близкий, хорошо знакомый человек, Учитель из Галилеи - и трансцедентности - Полнота Вечной Жизни. Что можно к этому прибавить?

«Недоумевают бо глаголати», поет Церковь о мудрецах земных, «како Бог непреложный и человек совершенный пребываеши». Ангел посланный к Богородице - поется в Акафисте - «со бесплотным гласом воплощаема Тя зря, Господи, ужасашеся» и взывает к Богородице: «... Радуйся, падшаго Адама воззвание. Радуйся, слез Евиных избавление... Радуйся, Еюже избавляется тварь... Радуйся, лествице небесная, еюже сниде Бог. Радуйся, мосте, приводяй сущих от земли на небо»... Ибо мост перекинут между Небом и Землею. Об этом поет Церковь в течение всего богослужебного года.

Нет слов высказать величие совершившейся тайны. Ибо в чем спасение наше? В том, что вечная жизнь вошла в мир. «И от полноты Его все мы прияли и благодать на благодать» (Ин. 1.16). Поток Вечной Жизни охватил нас уверовавших, сделался внутренним принципом нашей собственной жизни, потоком, текущим в жизнь вечную (Ин. 4.14). «Кто верует в Меня, у того, как сказано в Писании, из чрева потекут реки воды живой» (Ин. 7. 38). Он - жизнь наша. «Я есмь путь, и истина, и жизнь». «Я пришел для того, чтобы имели жизнь и имели с избытком».

Об этом избытке жизни свидетельствует Апостол Павел. Он говорит о «неисследимом богатстве Христове» (Еф. 3.8), о «преизбыточествующем богатстве благодати Божией во Христе Иисусе» (Еф. 2.7), о силе Его, покоряющей душу (έφ'ώ καί κατίλήφθην ύπό Χριστού Ίησού - «Как и Я Захвачен, покорен Иисусом Христом», Фил. 3. 12), о «всякое познание превосходящей любви Христовой» (Еф. 3. 9). Душа потрясена до самого основания своего... «Бог, повелевший из тьмы воссиять свету озарил наши сердца, дабы просветить нас познанием славы Божией в лице Иисуса Христа» (2 Кор. 4. 6). Святой Западной Церкви, Франциск Ассизский, взывал, все снова и снова созерцая безмерную тайну снисхождения Сына Божия: «О humilitas sublimis! О sublimitas humilis!»

Он, новый Адам («второй человек - Господь с Неба»), обновил истлевшее грехом естество наше, сделался главой нового человечества. Он - лоза, а мы - ветви; «мы - члены тела Его, от плоти Его и от костей Его» (Еф. 5. 30). Он сроднился с нами, Он взял наше и дал нам Свое. «Как мы носили образ перстного, будем носить и образ Небесного» (1 Кор. 15. 49). Отцы не устают говорить об этом восстановлении, возведении нашем чрез вочеловечение Сына Божия. Особенно обстоятельно об этом спасительном значении воплощения говорит Ириней Лионский. «Христос, Богочеловек, не мнимую плоть принял на Себя, не мнимым человеком сделался, но действительным человеком, совершеннейшим представителем всего человечества, новым Главою его, вторым Адамом». - «Он востановил в Себе Самом создание Свое»... (III, 22, 12; 21, 10); Он соединил человека с Богом... «А если бы человек не соединился с Богом, он не мог бы сделаться причастником нетления... Ибо каким образом мы могли бы быть причастными усыновления Ему, если бы не получили опять через Сына общения с Ним, если бы Слово Его, сделавшись плотию, не соединилось с нами?» (III, 18, 7). «Ибо для того Слово Божие сделалось человеком и Сын Божий - Сыном человеческим, чтобы человек, соединившись с Сыном Божиим и получив усыновление, сделался Сыном Божиим. Ибо мы никак не могли бы получить нетление и бессмертие, если бы не были соединены с нетлением и бессмертием, если бы наперед нетление и бессмертие не сделалось тем, что и мы, чтобы тленное поглощено было нетлением и смертное бессмертием, дабы мы получили усыновление» (III, 19, 1). «По неизмеримой благодати Своей Сын Божий сделался тем, что и мы, дабы нас соделать тем, что есть Он» (Кн. V, предисловие). В этом - тайна Божия, великая тайна нашего спасения, говорит Ириней: «Творение Его становится в совершеннейшей мере сопричастным и сотелесным Сыну Его (conformatum et concorporatum Filio perficitur) таким образом, что Сын Его, единородное Слово, нисходит в тварь, т. е. в создание Свое, и объемлется им; а с другой стороны тварь принимает Слово и восходит к Нему, поднимаясь выше Ангелов, и делается по образу и подобию Божию» (et factura iterum capiat Verbum et ascendat ad eum, supergrediens angelos et fiat secundum imaginem et similitudinem Dei - заключительные слова книги Иринея, V, 30).

Афанасий Великий пишет о вочеловечении Слова Божия: «Слово вочеловечилось, чтобы мы обожились». - «Как Господь, облекшись плотию, соделался человеком, так и мы, люди, восприятые Словом, обожаемся ради плоти Его, и уже наследуем вечную жизнь». А «если бы дела, свойственные Божеству Слова, совершились не посредством тела, то человек не был бы обожен». Слово «для того и восприяло на Себя тело созданное и человеческое, чтобы Ему, как Зиждителю, обновив сие тело, обожить в Себе, и таким образом всех нас, по подобию Своего тела, ввести в небесное царство. Но не обожился бы человек, если бы Сын не был истинный Бог. Не обожился бы человек, если бы тот, кто соделался плотию, по естеству Своему не был сущее у Отца, истинное и собственное Отчее Слово. Для того совершилось такое соединение, чтобы сущему по естеству Своему от Божества сочетать с Собою человека в естестве его, и чтобы чрез сие твердым соделалось спасение и обожение человека». Только чрез Бога мог человек соединиться с Богом; поэтому-то и воплотился для нас Сын Божий.

О том же - об обожении человека силою благодати через вочеловечение Сына Божия - не устает говорить, напр., и Григорий Богослов: «Я получил образ Божий, и не сохранил его; Он (Христос) воспринимает плоть мою, чтобы и образ спасти, и плоть обессмертить. Он вступает во второе с нами общение, которое гораздо чуднее первого, поскольку тогда он даровал нам лучшее, а теперь восприемлет худшее»... «Дольний человек стал Богом, и стал с Ним едино; потому что превозмогло лучшее, дабы и мне быть Богом, потому что Он стал человеком», ... Христос, соединившись с человеком, «освятил Собою человека, соделавшись как бы закваскою для целого смешения, всего человека освободил от осуждения, соединив с Собою осужденное, став за всех всем тем, что составляет нас, кроме греха, - телом, душою, умом - всем, что проникнуто было смертию». В кратких словах: «Вот вочеловечился - и человек обожился».... Христос соединил «Свой образ с нашим, чтобы и моим страданиям подавал помощь страждущий Бог и соделал меня Богом через Свое человечество»90.

Так и Иоанн Дамаскин учит: «Польза для нас воплощения» состоит в том, что естество человека, пострадавшее от греха, «было спасено, укреплено и обновлено чрез соединение с Божеством... Бог приемлет целого человека... дабы целому человеку даровать спасение... Бог Слово, захотев обновить образ Божий (в человеке), стал человеком». И еще: «Он принимает на Себя наше бедное и немощное естество, чтобы нас очистить, избавить от тления, и опять сделать причастниками Божества Его»91.

Как древле Отцы Церкви, так и доныне в своих песнопениях Церковь все снова и снова созерцает спасение наше, совершившееся через вочеловечение Сына Божия. Мост переброшен от Неба к земле, Бог сошел, чтобы нас возвести, стал человеком, чтобы мы обожились. Это - центральная, это - единственная тема ее молитвенного созерцания, ибо в этом дано все.

Уже в праздник Рождества Богородицы Церковь поет: «Жизни раждается днесь мост, имже человецы, воззвание падения еже от ада обретший, Христа Жизнодавца песньми прославляют». И еще: «Сей день Господень, радуйтеся людие:... Яже к востоком дверь рождшися, ожидает входа Святителя Великого, едина и единого вводящи Христа во вселенную, во спасение душ наших». Еще ярче раскрывается эта радость в праздник Благовещения: «Днесь спасения нашего главизна и еже от века таинства явление: Сын Божий Сын Девы бывает» «Се воззвание ныне явися нам: паче слова Бог человеком соединяется, Архангеловым гласом прелесть отгоняется: Дева бо приемлет радость, земная быша небо. Мир разрешися первыя клятвы. Да радуется тварь и гласы да воспоет. Творче и Избавителю наш, Господи, слава Тебе». - «Днесь радость благовещения, девственное торжество, нижняя с вышними совокупляются, Адам обновляется, и Ева первыя печали свобождается, и сень нашего существа, обожанием приемшего смешение, Церковь Божия бысть».

Все снова и снова не устает Церковь в праздник Рождества Христова созерцать тайну вочеловечения, она же есть и тайна нашего восстановления: «Приидите возрадуемся Господеви, настоящую тайну сказующи: средостение градежа разрушися, пламенное оружие плещи дает и херувим отступает от древа жизни; и аз райския причащаюся, от негоже произгнан бых преслушания ради. Неизменный бо образ Отечь, образ присносущия Его, зрак раба приемлет от неискусобрачныя Матере прошед, - не преложение претерпев: еже бо бе пребысть, Бог сый истинен, и еже не бе прият, человек быв, человеколюбия ради. Тому возопиим: рождейся от Девы, Боже, помилуй нас». Мы сроднились, соединились с Богом чрез Его вочеловечение: «Небо и земля днесь совокупишася, рождшуся Христу. Днесь Бог на землю прииде, и человек на небеса взыде»... В нем обновляется наше естество: «По образу и по подобию истлевша преступлением видев Иисус, преклонь небеса сниде; и вселися во утробу девственную неизменно: да в ней истлевшаго обновит, зовуще: слава Явлению Твоему, Избавителю мой и Боже». - «Истлевша преступлением, по Божию образу бывшаго, всего тления суща, лучший отпадша Божественный жизни, паки обновляет мудрый Содетель, яко прославися». - «Видев Зиждитель гиблема человека, рукама егоже созда, приклонив небеса сходит»... «Вочеловечься, обновил есть нас»...

В Преображении Его наше человеческое естество становится причастником божественной славы, преображается вместе с Ним: «Естество еже во Адаме Христос изменити хотяй, на гору ныне восходит Фаворскую»... «Божественным днесь преображением человеческое все естество просиявает божественно»... «Христа славословим наше огнем Божества преобразивша естество, и якоже прежде нетлением облиставша». - «Во всего Адама облекся, Христе, очерневшее изменив, просветил еси древле естество, и изменением зрака Твоего богосоделал еси».

Высшая же вершина Его спасительного дела, дела восстановления и обновления нашего есть Его воскресение из мертвых. В Его воскресении и мы совоскресли, и истлевшее наше естество воссело, уже нетленное, в прославленном человечестве Его на престоле со Отцем и Духом. В этом - в воскресении Его - дана, как в средоточии своем, вся вера Церкви, из этого вытекает вся вера Церкви, это - основание всей проповеди ее, всей ее уверенности, всей ее радости, всего ее богатства.

«Если Христос не воскрес, то проповедь наша тщетна, тщетна и вера ваша. Но Христос воскрес, первенец из мертвых», писал еще Апостол Павел. Вся первая Апостольская проповедь есть проповедь о воскресении Его из мертвых, о воскресении из мертвых в лице Иисуса (Срв. Деян. 4.2), о победе Его над смертию. «Бог воскресил Его из мертвых, расторгнув узы смерти, ибо ей невозможно было одолеть Его..., чему мы все свидетели», - так гласит первая проповедь Петра, обращенная к народу (Деян. 2. 24, 32). Это есть основа, есть содержание всего благовестил, без этого нет ничего: «Мы несчастнее всех человек» (1 Кор. 15.12). Вера в воскресение, молитвенное созерцание Воскресшего, близость Воскресшего есть основная ткань жизни Церкви. Отсюда эта радость, которая не отымется: «Мужайтесь, Я победил мир». Разбиты оковы тления, прорыв совершился в новую действительность, зачинается новый законопорядок мира через воскресение Христа: ибо в Нем и мы уже победили смерть, уже приобщились, уже стали участниками победной Вечной Жизни, хотя «жизнь наша еще сокрыта со Христом в Боге». А через нас и весь мир уже приобщился в Нем, в воскресении Его, новой действительности - пока еще в зачатке, еще в потенции, но семя Вечной Жизни уже вошло в мир. Уже сломлены в принципе законы смерти, ибо когда Один воскрес, то все воскресли, хребет закона смерти сломлен. «Как смерть чрез человека, так чрез человека и воскресение мертвых. Как в Адаме все умирают, так во Христе все оживут» (1 Кор., 15. 21,22). Нельзя выписать в виде цитат всю христианскую жизнь, вытекающую из радости о воскресении Господа, - радость мучеников на кострах и в пытках, благодарящих за воскресение, дарованное в Сыне Божием92, молитвенную радость древнехристианской общины, благодарящую такими словами: «Мы благодарим Тебя, Отче Святый,... за познание и за веру и за бессмертие, которые Ты дал нам познать чрез Иисуса, Сына (Отрока) Твоего... Ты даровал нам духовную пищу и питие и Жизнь Вечную чрез Сына (Отрока) Твоего» («Учение 12 Апостолов», гл. 10); радость первых провозвестников, говорящих о Вечной Жизни, открывшейся нам и в нас: «Ибо жизнь явилась, и мы видели и свидетельствуем и возвещаем вам сию Вечную Жизнь, которая была у Отца и явилась нам»; «Бог даровал нам Жизнь Вечную, и сия Жизнь в Сыне Его». Потому все мысли и молитвы Церкви сосредоточены вокруг этого идейного и жизненного центра, этого центра ее благодарений, ее упований и чаяний, ее миросозерцания, ее мудрости, ее силы. Отсюда рождался и рождается мученический подвиг - и теперь в советской России, в гонимой Русской Церкви. Нигде не переживается Пасха, как там, нигде так не ощущается сейчас реальность, преизбыточествующая реальность воскресения Господа.

Ибо в этом - наше спасение: «От смерти бо к жизни и от земли к небеси Христос Бог нас преведе, победную поющия», поется в пасхальном каноне.

«Днесь спасение миру, яко воскресе Христос, яко всесилен». «Спасе мой,... совоскресил еси всеродного Адама, воскрес от гроба». «Смерти празднуем умерщвление, адово разрушение, иного жития вечного начало...» В синаксаре Пасхи читаем: «Ныне из адовых сокровищ человеческое естество все похитив, на небеса возыде, и к древнему достоянию приводе нетления»...

Впрочем, и в повторяющихся в течение всего года песнопениях восьми гласов - основе, стержне церковного богослужебного года - неменьшая сосредоточенность созерцания молитвенного на этом венце нашего спасения, на этом источнике обновления нашего, избавления нашего от смерти и приобщения нашего к Вечной Жизни, на этом торжестве нашем, на этой радости для всего человечества и всего мира - воскресении Христа.

«Воскресшего тридневно воспоим яко Бога Всесильна, и врата адова стершего, и яже от века из гроба воздвигшего... Тем же верою жены учеником знамение победы благовествуют, и ад стонет, и смерть рыдает, мир же веселится и вси с ними радуются: Ты бо подал еси, Христе, всем воскресение!» «Воскресл еси яко Бог из гроба в славе, и мир совоскресил еси: и естество человеческое, яко Бога, воспевает Тя, и смерть исчезе; Адам же ликует, Владыко; Ева ныне, от уз избавляема, радуется, зовущи: Ты еси, Иже всем подан, Христе, воскресение!» «Непостижимое распятия и несказанное восстания богословствуем, вернии, таинство неизреченное: днесь бо смерть и ад пленися, род же человеческий в нетление облечеся; тем благодаряще вопием Ти: слава, Христе, восстанию Твоему!» Это - лишь наугад взятые примеры из песнопений Октоиха.

Мы видим из этих песнопений уже сказанное выше: Его восстание из мертвых есть залог и нашего воскресения, более того - оно есть уже и теперь наше воскресение, и наша в нем победа над смертью: «смерти державу стерл еси, Сильне, смертию Твоею!» «Ты воздвигл еси от века умершия»; «живущия во гробех воскресил еси, нетление и жизнь даруя человеческому роду», и еще: «мертв, тридневен воскресл, в нетление мя облекл еси», «воста истощивый (κένωσαν) гробы», «мертвыя оживотворил есть», «всех совоскресил еси»; «днесь смерть и ад пленися, род же человеческий в нетление облечеся», и т. д. Это есть уже участие в Его воскресении, мистическое предвосхищение грядущей славы. В Его лице уже восстает и уже обожается в потенции весь род человеческий (представленный в лице прародителя Адама): «Падает прельстився Адам и... сокрушаяйся... Но восстает соединением, Слова обожаем». Он есть «первенец из умерших», в котором мы все воскресли: «попра смертию смерть, первенец мертвых бысть: из чрева адова избави нас»...

Это есть «общее воскресение, соборная радость. И с радостью о нашем воскресении сочетается радость о просветлении всего мира, о конечной отмене царства тления, об избавлении и преображении всей твари, о торжестве Царства Жизни93. Это есть, повторяю, основа нашей веры: это есть основной тон, «душа души» жизни нашей Церкви. Это - основной тон учения отцов.

Остановлюсь лишь на одном - на Афанасии Великом, на его знаменитом, уже цитированном выше, трактате: «О воплощении Слова», одном из высших перлов святоотеческой литературы. У Афанасия Великого прямо не хватает слов все снова и снова говорить об одном - об этой великой радости нашей, об этом великом достоянии нашем, об этом сокровище спасения, обновления, восстания нашего, раскрывшегося нам, дарованного нам в воскресении Христа. Все снова и снова, с неустанной радостью возвращается он к этой теме - уже совершившейся, уже произошедшей победе над смертью. Логос Божий «через принесение собственного тела искоренил смерть, которой подпал человеческий род... Так как смерть через человека получила власть против человеков, посему именно через вочеловечение Слова Божия снова наступило уничтожение смерти и воскресение жизни... Ибо мы уже не умираем более как осуждаемые, напротив - мы ожидаем, как воскрешаемые, общего воскресения всех, которое будет нам в свое время даровано Богам»... (Гл. 10). «Что смерть уничтожена, и что крест явился победой над нею, и что она больше ничего не может, но по истине умерщвлена, - немалым доказательством и явным подтверждением сего служит то, что она презираема всеми последователями Христовыми, и что они смеются над ней и более не страшатся ее, но со знамением крестным и с верою во Христа попирают ее ногами, как мертвую. Ибо прежде, до божественного пришествия Искупителя, была смерть страшна даже святым, и все оплакивали умирающих, как гибнущих. Ныне же, после того, как Искупитель воскресил тело, смерть уже не страшна, и все, что веруют во Христа, попирают ее ногами, как будто ее не было, и предпочитают умереть, чем отречься от Христа (Гл. 27).

Срв., напр., у Григория Нисского: «Бог соединился с нашим естеством, чтобы наше естество, через соединие с Богом, стало божественным, как избавленное от смерти и освобожденное от рабства врагу: ибо Его восстание от мертвых есть для смертного рода начаток восстания к бессмертной жизни». Ибо, раз вся человеческая природа «как бы одно живое существо, то воскресение части распространяется на всё, передаваемое, по непрерывности и единению естества, от части к целому». Поэтому: «как один воскрес, так и десять; как десять, - так и триста; как триста - так и тысяча». Смерть побеждена во всем и везде - Христос посетил «сердце земли», «дабы... смертное поглощено было жизнью, а зло, по истреблении последнего врага - смерти, превратилось в ничто». Срв. особенно еще Ефрема Сирина и Иоанна Златоуста.

В воскресении Христа даны нам и жизнь и: прощение грехов и безмерное богатство - раскрылась трапеза Вечной жизни, на которую мы вce званы, говоря словами пасхальной проповеди, приписываемой Златоусту:

«Тем же убо внидите вси в радость Господа своего... Трапеза исполнена, насладитеся вси: телец упитанный, никтоже да изыдет алчай; вси насладитеся пира веры; вси восприимите богатство благости. Никтоже да рыдает убожества, явися бо общее царство. Никтоже да плачет прегрешений, прощение бо от гроба воссия. Никтоже да убоится смерти, свободи бо нас Спасова смерть... Где твое, смерте, жало? Где твоя, аде, победа? Воскресе Христос, и ты низверглся еси. Воскресе Христос, и падоша демони. Воскресе Христос, и радуются ангели. Воскресе Христос, и жизнь жительствует. Воскресе Христос, и мертвый ни един во гробе: Христос бо. восстав от мертвых, начаток усопших бысть. Тому и слава и держава во веки веков. Аминь».

Воскресением Своим Он избавил нас от власти ада и смерти.

Но воскресение Его неразрывно связано с Его смертию, с Его искупительными страданиями и искупительной смертью Его на кресте. Без искупительной смерти Его и страданий Его нет спасения. Он смертию смерть попрал. Его гроб, Его крест - источник нашего спасения и нашей жизни. В этом - христианство. Без этого нет христианства. Поэтому проповедь о Христе есть проповедь о кресте Христовом... «Я решил ничего не знать, кроме Иисуса Христа, и сего распята» (οί γαρ έκρινά τι είδέναι έν ύμίν μή Ίησούν Χριστόν καί τούτον έστανρωμένον - 1 Κορ. 2.2). «Мы же проповедуем Христа распятого, для иудеев соблазн, для эллинов безумие; для самих же званных, иудеев и эллинов, - Христа, Божию силу и Божню премуд. ростъ». Поэтому крест Его есть высшее достояние наше: «Мне же да не будет, чтобы я чем-нибудь похвалился, разве крестом Господа нашего Иисуса Христа, которым мне мир распялся, и я - миру» (Гал. 6. 14). Ибо лишь участвуя в смерти Его, становимся участниками жизни Его. Смерть и воскресение неразрывны, «Всегда носим в теле мертвость Господа Иисуса, чтобы и жизнь Иисусова открылась в смертной плоти нашей» (2 Кор. 4. 10). Мы умираем со Христом. Не только воскресение Его, жизнь Его, смерть Его -· есть драгоценное сокровище наше («вы искуплены драгоценною кровью Христа» - 1 Петр. 1. 19), основа нашего спасения, примирения с Богом, искупления нашего.

Сам Христос говорил: «Сын Человеческий не для того пришел, чтобы Ему служили, но чтобы послужить и отдать Душу Свою во искупление за многих (άλλά διακονήσαι καί δούναι τήν ψυχήν αύτού λντρον αντί πολλών - в совершенно одинаковых выражениях у Мф., 20.28 и у Мк. 10.45). И на Тайной Вечери: «Сие есть Тело Мое, за вас предаваемое»94; «Сия есть Кровь Моя нового завета за многих изливаемая во оставление грехов»95. И еще раньше: «Хлеб же, который Я дам, есть плоть Моя, которую Я дам за жизнь мира» (Ин. 6. 51). И еще: «Я есмь Пастырь добрый... и жизнь Мою полагаю за овец. Никто не отнимает ее от Меня; но Я Сам отдаю ее. Имею власть отдать ее, и власть имею опять принять ее» (Ин. 10. 11, 14, 15, 18). «Се Агнец Божий», говорит про Него Иоанн Креститель (Ин. 1. 36).

Апостолы единогласно свидетельствуют об искупительном значении страданий Христовых: и Иоанн («кровь Иисуса Христа очищает нас от всякого греха» - I Ин. 1.7; ср. в Апокалипсисе песнь славословия Агнцу: «Ты был заклан и кровию Своею искупил нас Богу» - 5. 9), и Петр («не тленным серебром или золотом искуплены вы от суетной жизни... но драгоценной кровию Христа, как непорочного и чистого агнца» - 1 Петр. 1. 19; ср. 2. 21, 24; 3. 18), и Павел (особенно часто Павел!). И что особенно важно - они знают и говорят, что это - общее основание их веры, что в этом - содержание их веры и их благовестил. «Напоминаю вам, братие, Евангелие, которое я благовествовал вам, которое вы и приняли, в котором и утвердились, которым и спасаетесь... Ибо я первоначально преподал вам, что и сам принял: что Христос умер за грехи наши, по Писанию; и что Он погребен был, и что воскрес в третий день, по Писанию... Итак я ли, они ли - мы так проповедуем, и вы так уверовали» (1 Кор. 15.1-4, 11). Поэтому безразлично; Павел или Петр или кто другой: это - основа их веры, это - то Евангелие о Сыне Божием, которое проповедано ими, «служителями» которого они стали. Поэтому, напр., Апостольская проповедь у галатов может быть охарактеризована, как проповедь именно о распятом Христе: «О, несмысленные Галаты! кто прельстил вас не покоряться истине, вас, у которых пред глазами был предначертан Иисус Христос, распятый?» (Гал. 3. 1).

Как воспринимает эту тайну Церковь? Прислушаемся к ее песнопениям, т. е. к ее молитвенному созерцанию этой тайны, и тогда получим ответ. Она говорит о неизмеримом снисхождении, любви, о величии и смирении Божием, об отдании Себя, об истощении Себя, о бессконечном долготерпении, о сошествии даже до глубин смерти.

Вот в том то и спасение и жизнь наша, что Он сошел даже до глубины смерти:

«Жизнь во гробе положился еси, Христе, и ангельская воинства ужасахуся, снисхождение славяще Твое».

«Животе, как умиравши? Как и во гробе обитавши? Смерти же царство разрушавши и от ада мертвые восставлявши?»

«Величаем Тя, Иисусе Царю, и чтим погребение и страдания Твоя, имиже спасл еси от нетления».

«Иисусе Христе мой, Царю всех, что ища к сущим во аде пришел еси? Или род отрешити человеческий?»

«Владыка всех зрится мертв, и во гробе новем полагается, истощивый гробы мертвых».

«Животе, во гробе положился еси, Христе, и смертию Твоею смерть погубил еси, и источил еси мирови жизнь»...

«Тебе положену во гробе, Создателю Христе, адская подвизашася основания, и гробы отверзошася человеков»...

«На землю сшел еси, да спасеши Адама, и на земли не обрет сего, даже до ада снизшел еси, ищай»... (Вел. Суббота, утро).

Ср., напр., еще:

«Распялся еси мене ради, да мне источиши оставление, прободен был еси в ребра, да капли жизни источиши ми; гвоздями пригвоздился еси, да аз глубиною - страстей Твоих на высоте державы Твоея уверяем, зову Ти: Живодавче Христе, слава Кресту, Спасе, и страсти Твоей». (Вел. Пяток, утро).

Итак, в том, и только в том наше спасение, что разверзлись глубины, бездонные глубины, бездны любви Божией.

«Любовь Божия к нам открылась в том, что Бог послал в мир единородного Сына Своего, чтобы мы получили жизнь через Него. В том любовь, что не мы возлюбили Бога, но Он возлюбил нас и послал Сына Своего в умилостивление за грехи наши» (1 Ин. 4. 9-10). - «Я есмь Пастырь добрый; пастырь добрый полагает жизнь свою за овец... Я есмь Пастырь добрый, и знаю Моих, и Мои знают Меня... и жизнь Мою полагаю за овец... Потому любит Меня Отец, что Я отдаю ее. Имею власть отдать ее, и власть имею опять принять ее. Сию заповедь получил Я от Отца Моего» (Ин. 10. 11, 14, 15, 17, 18).

Почему же он пострадал? и умер? Бог не мерит любовь Свою. Ибо больше любви нельзя было проявить96. Он сошел до самых глубин естества нашего, до крестной смерти: «На землю сшел еси, да спасеши Адама и на земли не обрет сего, даже до ада снизшел еси, ищай»97. Даже до ада снизшел еси. Он пошел туда, где мы были. Мы были в лоне смерти. - Он снизошел к; нам в лоно смерти, чтобы быть с нами98. «Больше сея любви никтоже имать, да кто душу свою положит за други своя». «Вы - друзья Мои», так говорит Сам Христос в прощальной беседе. Он хотел проявить наибольшую любовь, больше которой нет.

Крестная смерть есть высшее проявление бездонной, безмерно изливающейся - даже до самых глубин падения нашего и оставленности нашей99, до пропасти смерти - любви Божией100. И Он заполнил пропасть смерти: «Смертию смерть поправ»... Почему это было нужно? Разве не мог человек меньшей ценою быть спасенным? - Но разве можно Любви ставить такой вопрос? В том и любовь Божия, что она не считает, а дает себя безгранично, в том и ее превозмогающая сила. «В том любовь, что не мы возлюбили Бога, но Он возлюбил нас и послал Сына Своего в умилостивление за грехи наши». Как Бог «не мерою дает духа», так не мерою изливается вечный избыток Божественной любви. «Снисхождение к уничиженному есть некий преизбыток», говорит Григорий Нисский («Большое огласительное слово», XXIV) Это есть то, что Апостол Павел называет: «всякое познание превосходящая любовь Христова» (τήν νπερβάλ,λονσαν τής γνώσεως αγαττήν τού Χριστού - Εφ. 3. 19). Он увидел нас страдающими: и пришел разделить наши страдания. Из Христа сострадающего вырастает осмысление всем нашим страданиям. Для чего же Он это сделал? Чтобы примирить нас с Богом. «Мы посланники от имени Христова», говорит Апостол: «и как бы сам Бог увещевает чрез нас; от имени Христова просим: примиритесь с Богом» (2 Кор. 5. 20)101. Мы отвернулись от Бога. Единственная сила, могущая растопить и согреть наши окаменевшие сердца, есть бесконечная, не знающая границ любовь Божия, выразившаяся в вочеловечении Сына Божия, в Его страдании и смерти ради нас102.

... «Распятого же за ны при Понтийском Пилате».

Но это - одна сторона искупительного подвига Христова: бесконечная любовь Божия, снизошедшая к нам, бесконечное «снисхождение». Это - сторона Божия в деле искупления, это - Божие дело. Но есть и человеческая сторона, ибо дело искупления есть дело богочеловеческое. Смысл творения в том, чтобы тварь добровольно восходила к Творцу. Нужно было свою волю отдать Богу, чтобы замкнулся круг творения: от Бога опять к Богу. И это должен был сделать человек. Поэтому, Григорий Нисский напр, (и другие отцы), называет человека первосвященником мира. Но человек пал и с тех пор, став своим центром, не мог уже воли своей предать Богу, не мог проявить послушания. И вот, высшее отдание воли своей, совершенное отдание воли Своей Отцу - эту высшую степень религиозного пути, которая была недоступна падшему человеку, не могущему своею силою отказаться от своего греховного «я», от грехов самоутверждения - это высшее отдание Своей воли Отцу совершил человек Иисус Христос, Он же - Сын Божий: «Послушлив быв даже до смерти, смерти же крестной» (Флп. 2. 8). Поэтому, и жертва Его есть жертва благоприятная Отцу: «Христос возлюбил нас и предал Себя за нас в приношение и жертву Отцу, в благоухание приятное» (είς οσμην εΰωδίας - Εφ. 5, 2).

Это есть то, что обозначается, как примирение Бога с нами. Примирение это - в том, что через послушание Сына Божия стали мы опять способны вступить в общение жизни с Богом. Ибо послушанием Сына Божия и мы стали послушны. Его послушание даже до смерти и есть искупление за грехи наши, жертва умилостивления: «Он есть умилостивление за грехи наши, и не только за наши, но и за грехи всего мира» (1 Ин. 2. 2; ср. 4, 10; Рим. 3. 25; Евр. 2. 17).

Ибо без послушания Богу, без отдания воли нашей Богу, без благодатного возрождения нашего как могли бы мы воссоединиться с Богом, т. е. сделаться причастниками Вечной Жизни? Так как, ведь, без Бога мы в смерти. Смерть и страдание и есть отдаление от Бога; это не есть внешнее наказание, это есть состояние оторванности от Бога. Как же мы могли бы воссоединиться с Богом, не будучи послушны Ему, не соединяя с Ним воли своей? Это было бы внешнее соединение, это было бы нарушение Правды Божией, ибо нарушение нашей свободы. Правда Божия требует свободного обращения к себе - через послушание: Всякое насильственное, внешне механическое приведение к Богу есть нарушение Правды Божией. Без внутреннего перелома, без возрождения человек не мог вернуться к Богу. И вместе с тем он не имел уже сил вернуться к Богу. Сие совершил Сын Божий - делом послушания, всей жизни Своей и высшим проявлением послушания, венцом его проявления -- крестной смертью Своею. В этом - примирение наше с Богом во Христе («Все же от Бота, Иисусом Христом примирившего нас с Собою и давшего нам служение примирения», - 2 Кор. 5. 8).

Оттого, что Его послушание стало нашим послушанием («Как в первом Адаме мы оскорбили Бога, преступив Его заповедь, так во втором Адаме мы примирились, быв послушны даже до смерти», пишет Ириней Лионский103); оттого, что Его праведность стала нашей праведностью. В этом - мистическая сторона нашего искупления. Мы стали «членами тела Его, от плоти Его и от костей Его». Он - Лоза, а мы - ветви. Он живет в нас: «Христос - жизнь ваша»; «живу уже не я, но живет во мне Христос». Ибо жизнь наша есть непрерывное участие в кресте Его и в прославленной жизни Его: «Всегда носим мертвость Господа Иисуса, чтобы и жизнь Иисусова открылась в смертной плоти нашей». Наши страдания суть участие в Его страданиях.

Итак, чтобы еще раз вернуться к сказанному: две стороны в деле искупления открываются нашему взору; обе эти стороны - одно, нерасторжимо слиты друг с другом, - один органический Богочеловеческий процесс, как и в самом Сыне Божием неразрывно и неслиянно соединены два естества - божественное и человеческоеII.

Но ставится еще весьма существенный вопрос: почему не только должны были мы покориться Богу, но и пострадать (ибо мы должны были пострадать), и почему Христос пострадал не только ради нас, но и за нас (т. е. вместо нас)? Он отдал Душу СВОЮ «во искупление за многих» (λυτρον άντί πολλών - Мф. 20.28; Мк. 10.45). И еще: «Он изъязвлен был за грехи наши и мучим за беззакония наши; наказание мира нашего на Нем, язвами Его мы исцелели» (Ис. 53). Разве недостаточно было быть послушным? Или, может быть, страдание есть только способ проявления послушания?104.

Для нас страдание есть вместе с тем и необходимый путь к Богу. Только тесные врата ведут к Богу, только путь несения креста («если кто хочет за Мной идти, да отвергается себя и да возьмет крест Свой и идет за Мною: ибо кто хочет душу свою сберечь, тот потеряет ее; а кто потеряет душу свою ради Меня, тот сбережет ее»), только отречение от себя. Без креста мы не можем придти к Жизни. Ибо страдание есть необходимое целебное средство для извращенного человека105.

Не внешне какое-либо страдание само по себе, в смысле внешнего какого-либо воздействия; ибо страданием является для нас самый процесс отрыва от своей самоустремленности, от своего ветхого «я» и обращение к Богу. Разрыв с этим прошлым, с этим основным состоянием нашим есть страдание. Распятие ветхого человека, совлечение его, то, что Апостол изображает нам следующими словами: «Я каждый день умираю». Внешние страдания суть лишь вспомогательные способы совлачения этого ветхого человека, - ибо только в этом весь смысл, в этом вся цель и страдания и аскезы, и это есть величайшее страдание. И без этого страдания, без совлачения ветхого человека, нельзя было придти к Богу. Но мы были неспособны подъять на себя это страдание. Через Крест Христов становимся мы, однако, способны подъять на себя страдание, участвуя в Кресте Христа, сраспинаясь с Ним, - в этом искупительная для нас - не в субъективном каком-либо, а в самом объективном, в самом решительном и справедливом смысле, - сила Его страдания. Без Его распятия смогли ли бы мы подъять страдания распятия и совлачения ветхого человека? Апостол так говорит об этом: «Бедный я человек. Кто избавит меня от сего тела смерти?» Поэтому, «благодарю Бога моего Иисусом Христом Господом нашим». Ибо «как Закон, ослабленный плотию, был бессилен, то Бог послал Сына Своего в подобии плоти греховной за грех, и осудил грех во плоти» (Рим. 7. 24, 25; 8. 3). И «мы знаем, что ветхий наш человек распят с Ним, чтобы упразднено было тело греховное, дабы нам не быть уже рабами греху. Ибо умерший освободился от греха. Если же мы умерли со Христом, то веруем, что и жить будем с Ним, зная, что Христос, воскресши из мертвых, уже не умирает: смерть уже не имеет над Ним власти. Ибо, что Он умер, то умер однажды для греха, а что живет, то живет для Бога. Так и вы почитайте себя мертвыми для греха, живыми же для Бога во Христе Иисусе Господе нашем» (Рим. 6.6-11).

Сие есть «искупление наше кровию Его» (Еф. 1. 7; Кол. 1. 14). Сия есть животворящая тайна Креста Господня. Именно: тайна Божия во Христе Иисусе, тайна искупления нашего Крестом Его («Крест Христов превыше всякого слова!» восклицает Григорий Богослов), тайна премудрости Божией («домостроительства» Божия- ή οίκονομία τοϋ θεοϋ 106, всякое познание превозмогающая любовь Христова, открывшаяся в кресте смерти: «Любовь Христова объемлет нас (ή γάρ άγαπή τοϋ Χριστοϋ aυvέχέί ήμάς), рассуждающих так: если Один умер за всех, то все умерли. А Христос за всех умер, чтобы живущие уже не для себя жили, но для умершего за них и воскресшего» (2 Кор. 5.14-15).

Другими словами: из смерти Его начинается новая жизнь: «Кто во Христе, тот новая тварь; древнее прошло, теперь все новое». Ибо мы в Нем, и Он в нас. Уже не мы должны жить, а Он в нас. «Живу уже не я, но живет во мне Христос. А что ныне живу во плоти, то верою живу в Сына Божия, возлюбившего меня, предавшего Себя за меня». Поэтому - говорит Апостол - «я решил ничего не знать, кроме Иисуса Христа, и притом распятого»(καί τούτον έστανρωμένον - 1 Кор. 2.2). В этом - вея мудрость, все знание, вся сила, все богатство. Поэтому то, «я не желаю хвалиться, разве только крестом Господа нашего Иисуса Христа, которым для меня мир распят, и я для мира».

Не субъективное это ощущение, а нечто глубоко-объективное, хотя и таинственное, благодатное: Его жизнь в нас, наше участие в кресте Его и в жизни Его.

И вместе с тем в том наше искупление, что Его подвиг должен сделаться нашим подвигом, Его смерть нашей смертью, Его жизнь нашей жизнью. Не нашей силой, но Его силой! Это есть усвоение подвига искупления. Оно не есть только внешний объективный факт - оно есть и внешний объективный факт и вместе с тем внутренняя наша жизнь («Христос - жизнь ваша», «не я живу, но живет во мне Христос»). Мы должны врастать, в подвигах и борении, в эту жизнь Христову. «Я каждый день умираю»; «если внешний наш человек и тлеет, то внутренний со дня на день обновляется».

Это делается силою Духа Его, Духа усыновления (πνεύμα υίοθεσίας. Рим. 8. 15), Духа озаряющего и обновляющего, Которого Он дал нам, живущего в Церкви.

Но нет ли некоторых мест и выражений в Священном Писании и у отцов, могущих навести на мысль о внешнем юридическом характере удовлетворения?

Прежде всего несколько слов об одном месте у Апостола Павла в Послании к Галатам: «Христос искупил нас от клятвы Закона, став за нас клятвою (Χριστός ήμας ξηόγόρασεν έκ της κατάρας τού νόμου, γενόμενος ύπερ ημών κατάρα), Ибо Написано: проклят всяк висящий на древе» (Гал. 3.13).

Высшая правда Божия удовлетворяет и ветхозаветную правду закона. И эта правда, также, удовлетворена и исполнена. Ибо все частичные, несовершенные проявления правды находят свое высшее исполнение и осуществление во всеобъемлющей полноте правды Божией107. Тем более, что эта ветхозаветная правда Самим Богом была установлена с подготовительной, педагогической целью, как «детоводитель ко Христу» (Гал. 3.24). Поэтому, Христос, есть высшее исполнение не только всех обетовании Божиих, но и правды Закона. Но, осуществив правду Закона, Он заменяет ее высшей правдой. «По пришествии веры, мы уже не под руководством детоводителя» (Гал. 3. 25); мы уже не под Законом, уже не рабы, а свободные, ибо получили дух усыновления (Гал. 4. 5-7). Все это говорится в том же Послании к Галатам, в котором находится и занимающий нас текст.

А «όργή θεού» - «гнев Божий»? Разве он не требовал некоего удовлетворения? Гнев Божий обозначает безмерную святось Божию, отталкивающую все грешное и нечистое, а никак не какой либо аффект, подобный человеческому страстному гневу. Так, напр., говорит об этом Василий Великий: «Слово «гнев» в отношении к Богу не может употребляться в собственном смысле, ибо в Боге нет гнева, как нет в Бесстрастном и других аффектов. Бог наказывает, а мы сделали из сего: «гневается», потому что у нас наказание соответствует гневу»108.

А Дамаскин с еще большей определенностью говорит: «В Священном Писании под «гневом» и «яростью» Бога разумеются Его отвращение и вражда ко злу»109.

Искупление наше есть, поэтому, проявление не гнева Божия а безмерной любви Божией, которая одна только и может восстановить и исполнить правду, «сделать нас праведными перед Богом» (2 Кор. 5. 21). «Ибо любовь Христова объемлет нас» и покоряет нас и соединяет с Ним в смерти и жизни (2 Кор. 5. 14-15). «Ибо так возлюбил Бог мир, что отдал Сына Своего Единородного, дабы всякий верующий в Него не погиб, но имел жизнь вечную. Ибо не послал Бог Сына Своего в мир, чтобы судить мир, но чтобы мир спасен был чрез Него» (Ин. 3. 11, 17).