Прощаясь с Соловками

Выход к Белому морю

Палуба. Ничего не нужно думать, просто впитывать, просто дышать.

Врагу не сдается наш гордый варяг... — зазвенело, пробиваясь сквозь глухой гул волн. Наш индийский мальчик Сазон, радостно подставив брызгам лицо, отплывает со святых Соловков.

Земля! Вышка отца Анатолия — Кемь. Прибыли из пункта какого в какой? Рубеж двух жизней, двух островов. Что это — эффект белых ночей? Или действительно Соловки — место узловое... история, дышащая в затылок, тут же как наяву — реквизит от Лунгина, живо вписывающийся в кемский пейзаж Белого моря, тут же — причал, отправлявший в ГУЛАГ людей.

Весело выгружаемся. Холодно почти так же, как по приезде. Но по тому, как наша группа дружно забивает вещами пазик, видно: это уже возвращение. Вместе был Анзер, вместе пели вечную память, вместе было «Святии отцы наши, Зосимо, Савватие и Германе, молите Бога о нас».

Надеюсь, у каждого случился остров.

Кемский пробег

Вдох глубокий, шагом шире... Времени много, но, подгоняемые желанием поесть в местной кафешке, мы спешим. Да и городок хочется осмотреть тщательнее. По главному проспекту — Пролетарскому — движемся к центральной площади, по дороге выясняя ориентиры и общаясь с местными жителями. В основном это подростки, по всей видимости, вышагивающие на дискотеку. С нами с удовольствием и приветливо общаются: приятно, когда твоим родным городом так искренне интересуются, да еще и хвалят за отсутствие мусора и рекламы. Впрочем, реклама социальная была нами обнаружена на витрине магазина: за призывами не курить и далее везде мерцали свадебные платья, «одежда модная и детская».

Долго-долго мы, собрав в кулак все наши познания по пиару, рекламе и т.п., пытались понять, что же хотели донести до нас, «уважаемых потребителей», авторы этого уродливого или-или (хотя за адекватность восприятия не ручаюсь, дорогой читатель)...

Привыкнув за пять дней на земле Соловецкой, что молитвенное делание — делание основное, мы решили, что вместо кафешки пробежимся до двух кемских храмов — Благовещенского и Успенского. Дворами — привычно хлюпая по грязи — замечая «слева и справа по ходу движения» высившиеся скальные выступы, красиво покрытые лишайником и все-таки кое-где мусором, — сквозь ставшую родной дымку различили — маковки. Деревянная, построенная без гвоздя, уже кое-где покосившаяся церковь встретила нас резной старинной красотой и замком на калитке.

Улица чистенькая, цветные наличники «местного дизайнера», шиповник, — почти Подмосковье. Только непривычный шум речки выдавал, что мы не на исторической родине.

Таких рек встречать еще не приходилось: горная бурлящая неуживчивость в спокойно-равнинном русле, выступы камней... На мосту надежные перила, а внизу — простор.

На другой конец города, к храму. По пути обступает история. Встречаем памятники воинам, павшим в годы Второй мировой, памятник «солдатам революции, кто отдал жизнь во имя светлого будущего». Вот и Благовещенский. Без куполов. Каменное здание выстояло, когда герои революции, сняв кресты и колокола, пытались взорвать церковь. Потом — рядом с уже складами — поселили НКВД-шников (там устроили для них гостиницу). И там же по соседству разместилось СЛОНское Управление.

Городок продолжал радовать. Кафе, в которое ринулась другая часть нашей группы, находилось как раз напротив Благовещенского мужского монастыря (ул. Ленина).

Успенский собор. Построен в середине XVII в. на средства Соловецкого монастыря

Входная вывеска гласила: налоговая инспекция. Поэтому в это «секретное» кафе мы не пошли, а изучив расписание служб, окинув взглядом келейный корпус, обрадовались и снова нырнули в туманные улочки.

А когда вынырнули, поняли: на дворе наступил 2008 год. Об этом недвусмысленно сообщали четыре цифры, обозначенные на стене здания по главному проспекту города. Видимо, поэтому закусочная на вокзале носит незатейливое название «Сугроб».

И уже совсем не удивились Пушкину в искусственных цветах аккурат напротив дискотеки «Одиссей».

Инопланетный ландшафт Тарковского — громадные валуны посреди домиков, еще море, еще река, еще то, что это Кемь, а значит — рядом Остров.

Возвращались под занавес дождя. Среди валунов возникла небесно-голубая часовенка.

Часовня построена в честь иконы «Неупиваемая Чаша». Молятся ей от недуга пьянства и наркомании.

Фото автора

Впервые опубликовано 22 июля 2007 года