Пострадать на Воздвиженье

В последнем периоде жизни отца Михаила справедливость приведенного высказывания неожиданно проявила себя в одном, для внешних людей неприметном и как бы незначительном, плане.

Михаил Шик - студент

Михаил Владимирович Шик родился в Москве в 1887 году, в состоятельной еврейской семье. Его отец Владимир (Вольф) Миронович Шик был известным коммерсантом, промышленником, почетным гражданином Москвы – что и давало семье право проживать в древней столице. Мальчик учился в гимназии N5, одной из лучших, его одноклассниками были, к примеру, Георгий Вернадский – сын ученого, Дмитрий Поленов – сын художника. В той же гимназии учился Борис Пастернак; он был на три года младше Михаила Шика, но известно, что еще с детских лет они были знакомы.  Закончив гимназию в 1905 году, Михаил поступил в Московский университет, который в 1912 году закончил по двум кафедрам – всеобщей истории и философии. Он был очень образованным человеком, знал четыре европейских языка: английский, французский, немецкий и польский, владел и древними языками – греческим, латинским, еврейским. В 1912 году Михаил прослушал курс лекций во Фрайбурском университете в Германии и вернулся в Россию, чтобы помочь отцу поправить пошатнувшиеся дела. Он был членом историко-философского кружка, организованного Георгием Вернадским. Совместно с Варварой Григорьевной Мирович (1869-1954; поэтесса Серебряного века, писательница) Михаил Шик перевел на русский язык знаменитую книгу У. Джеймса «Многообразие религиозного опыта», изданную в России в 1915 году и переизданную в постсоветское время в том же переводе.  Михаил хорошо знал Евангелие, по первоисточникам. Любил церковные богослужения, но, по словам его дочери, мысль о том, что православному человеку жить в России проще и выгоднее, служила  внутренним препятствием для крещения.

После революции указанное препятствие отпало. И в 1918 году  Михаил принимает святое крещение. Известно, что произошло это в Киеве, в  загородной Киево-Лыбедской Владимирской церкви и что Михаил Шик попросил особенно близких ему по духу друзей – М.Г. Мирович, знавшую его с гимназической юности, и В.А. Фаворского (известного художника, одноклассника Михаила) – быть его восприемниками. В том же году Михаил Шик женился на Наталии Дмитриевне Шаховской, дочери князя Д.И. Шаховского, одного из создателей кадетской партии. (Князь остался в России и весной 1939 году, несмотря на попытки В.И. Вернадского заступиться за него перед властями, был расстрелян в лубянской тюрьме; см. о Д.И. Шаховском в Википедии). Супруги были знакомы с юности, поскольку Наталия Шаховская была подругой сестры Георгия Вернадского, его мать была ее крестной.

Молодая семья с 1919 года поселилась в Сергиевом Посаде, здесь у них в 1922 году родился первый сын, названный Сергеем в честь преподобного. Обозначения лет говорят за себя. В 1919 году произошло вскрытие мощей преподобного Сергия, в 1920 году Сергиева Лавра была закрыта. Михаил Шик принимает участие в работе комиссии по охране памятников Троице-Сергиевой Лавры, возглавлявшейся Павлом Флоренским. Он также преподает историю и психологию в Сергиевском педагогическом техникуме и пытается продолжить научную деятельность в Московском университете, но с 1920 года последнее становится уже невозможным.

Принимая крещение в 1918 году, Михаил Шик избрал, в качестве небесного покровителя, Михаила Черниговского, пострадавшего в Орде при Батые вместе со своим боярином Феодором, за отказ исполнить языческий ритуал. В 1920-е годы Михаил пишет цикл стихотворений «В Страстную седмицу». Достаточно знакомства с первым стихотворением из этого цикла, чтобы представить готовность его автора к страданию:

Крестное древо уже на земле.
Слава страстям Твоим, Господи!
Жгучий венец на Пречистом челе.
Слава страстям Твоим, Господи!

Благо тому, кто на страсти грядет!
Агнец избранный заклания,
Тебе сораспятый с Тобою умрет
И воскреснет в Тебе по Писанию.

Михаил Шик с семьей по возвращении из ссылки. 1927 год. Девочка - Лиза Шик

В июле 1925 года митрополит Петр Полянский (после смерти святителя Тихона, т.е. с 7 апреля того же года, ставший Патриаршим Местоблюстителем) рукоположил Михаила Шика в диаконы. Недолгое время отец Михаил служил в приходской посадской церкви Петра и Павла, недалеко от Лавры. В начале декабря 1925 года владыка Петр был арестован, и вскоре, по «делу митрополита Петра», был арестован и отец Михаил. Восемь месяцев, до августа 1926 года отец Михаил находился в Бутырской тюрьме. Он был осужден как член «Сергиевой черносотенной церковной группировки, стремившейся разжигать и поддерживать постоянное обострение между церковью и советской властью». Сосланный в город Турткуль Каракалпакского автономного округа, отец Михаил вел регулярную переписку с близкими, и когда к нему приехали повидаться жена с сыном Сергеем, то, по его признанию, они встретились с женою так, будто и не было полуторагодовой разлуки – так хорошо им была известна из писем духовная жизнь друг друга. В Турткуле отец Михаил принял сан священника; рукополагал его преосвященный Никодим, будущий архиепископ Костромской и священномученик (†1938), также находившийся тогда в среднеазиатской ссылке. 

В начале 1928 года отец Михаил возвращается в Сергиев Посад и служит в Воскресенско-Петропавловской церкви. Скоро, однако, стало ясно, что жить в этом городе небезопасно, и в 1929 году семья перебралась в деревню Хлыстово, недалеко от поселка Томилино. Но в 1931 году, несмотря на беременность Наталии Дмитриевны, их как «лишенцев» выселили буквально на улицу. Одним из возможных мест проживания относительно недалеко от столицы был для подобных изгоев город Малоярославец. Электричек до Москвы тогда еще не было, но поезд ходил регулярно. Одна семья уезжала в ссылку к отцу и срочно продавала дом в Малоярославце, за три тысячи рублей – дешево по тем временам. Денег не было. И вдруг к родителям отца Михаила пришел человек и принес ровно три тысячи – «похороненный» с давних пор долг, как рассказывает Елизавета Михайловна Шик. Дом был куплен, и с лета 1931 года Наталья Дмитриевна с детьми поселились в Малоярославце, на улице Свердлова, бывшей Успенской (теперь название вернулось), недалеко от знаменитой Успенской церкви, построенной в честь победы над французами в 1812 году. Отец Михаил не мог жить с семьей как лишенец, поскольку навлек бы неприятности, он бывал лишь наездами и только в 1933 году, когда вышел срок лишения прав, поселился в Малоярославце. Он уже два года как был за штатом и совершал только тайные богослужения.

Два московских храма связаны с жизнью о. Михаила после возвращения из турткульской ссылки – святителя Николая в Кленниках и святителя Николая у Соломенной Сторожки. В первом из них он служил в 1928-1929 годах, был дружен с настоятелем отцом Сергием Мечевым. Во втором – в 1930-1931 годах при настоятеле отце Владимире Амбарцумове. В то время священников, не признававших декларацию митрополита Сергия (Страгородского), могли запретить к служению, и чтобы этого с ними не случилось, и отец Владимир, и отец Михаил вышли за штат. С.М. Голицын писал в своей книге «Записки уцелевшего», что отец Михаил был «очень известен в Москве как замечательный проповедник и вдумчивый философ». Е.М. Шик передает воспоминания одного священника: с таким лицом, какое тот видел у отца Михаила в алтаре, «Авраам беседовал под дубом Маврийским со Святой Троицей». По словам этого священника, отец Михаил предстоял перед Богом, «как будто Бог на расстоянии пяти шагов от него»…

Михаил Шик. Тюремная фотография

Священник Михаил Шик

В Малоярославце отец Михаил устроил тайную домовую церковь. По рассказу его дочери Марии Михайловны, семья купила у кого-то осиновый сарай, и на месте скотного двора построили из этого сарая пристройку, которую и освятили как церковь. Дом сохранился, а в домовую церковь во время войны попала бомба, и лишь недавно внуки отца Михаила восстановили пристройку в память о той, где совершались богослужения и после ареста отца Михаила, вплоть до войны – так бесстрашна была Наталья Дмитриевна.

Как же они жили? Отец Михаил зарабатывал переводами с английского (в основном технической литературы), Наталья Дмитриевна занималась литературным трудом, была даже членом Союза писателей. В 1936 году вышла их совместная книга о Фарадее, которая называлась «Загадка магнита». На гонорар за эту книгу вся семья отправилась в путешествие по Москве-реке и Оке до города Горького. Об этом рассказывает Елизавета Михайловна Шик – ее воспоминания, очень живые и теплые, можно прочитать в журнале «Альфа и Омега» N 1, 1999, их нетрудно найти в интернете. 

Она помнит, как отца арестовали – днем 25 февраля 1937 года. Старшие дети, Сергей и Мария, были в школе, младшие – Елизавета, Дмитрий и Николай - находились дома. Семья обедала, когда пришли трое в штатском и предъявили ордер на обыск. Отец Михаил сказал жене тихо: «ордер на обыск и арест», но Лиза слышала. Обыск проводили очень корректно, но когда собрались уже уходить вместе с отцом Михаилом, спросили его паспорт, за последним пришлось пройти в пристройку (незамеченную пришедшими!). Там нашли и облачение, и антиминс, и другие признаки тайной домовой церкви. Когда старшие дети пришли из школы (они учились во вторую смену), отца уже не было, он успел благословить на прощание только младших. На следующий день Наталья Дмитриевна поехала в Москву сообщить родителям и друзьям о происшедшем. Как вдруг в вагон, где она сидела, конвоиры ввели отца Михаила. Супруги переговаривались взглядами, жена написала что-то на запотевшем стекле, муж нарисовал на своем окне крест – последнее благословение.

Ответ Наталье Шик о судьбе мужа

Наталья Дмитриевна пыталась узнать о судьбе арестованного мужа. В одном из справочных окошек ей ответили даже письменно, чего обычно не делали. Но она сослалась на глухоту, и молодой человек написал на бумажке, до сих пор сберегаемой близкими отца Михаила: «Выслан в дальние лагеря без права переписки».  Наталья Дмитриевна умерла в 1942 году, от туберкулеза горла и легких. Предвидя скорый конец, она написала прощальное письмо мужу, возвращения которого продолжала ждать. Отрывки из этого письма приводит Е.М. Шик, вот часть из них: «…все еще маячит надежда, что Ты вернешься, но мы уже не увидимся… мне пора… Имя Твое для детей священно. Молитва о Тебе – самое задушевное, что их объединяет…. Миша, какие хорошие у нас дети! Этот ужасный год войны раскрыл в них многое, доразвил, заставил их возмужать, но, кажется, ничего не испортил…». Она написала и о домовой церкви: «В Твоем уголке благодать не переставала. Я думала, так лучше будет для Тебя». К тому времени отец Михаил уже был давно расстрелян на Бутовском полигоне.

Все пятеро детей отца Михаила живы. Сергей (р.1922) и Елизавета (р.1926) работали геологами, Мария (р.1924) – биолог. Младшие Дмитрий (р.1928) и Николай (р.1931) воспитывались сестрой Натальи Дмитриевны и носят фамилию Шаховских. Николай Михайлович – астроном. Д.М. Шаховской – известный скульптор. Он – один из авторов памятника Осипу Мандельштаму в Москве, открытому в 2008 году, его последняя работа – памятник Александру Солженицыну на его могиле у Донского монастыря. Дмитрий Михайлович является также автором архитектурного проекта деревянного храма на Бутовском полигоне.

Святое, скорбное и одновременно невыразимо радостное место. Лишь побывав там, что-то начинаешь чувствовать, что-то словно прорастает в тебе, и ты надеешься, что это – то самое «семя Церкви».

В заключение хочется привести и такой рассказ Елизаветы Михайловны. В Малоярославец к отцу Михаилу приезжали из Москвы духовные дети, но приходили к нему и некоторые местные жители. Больше всех Елизавете Михайловне запомнился Самуил Ааронович с благородной библейской внешностью. Они подолгу сидели с отцом Михаилом наедине, очевидно, разбирали Священное Писание. Наконец, Самуил Ааронович убедился в том, что Иисус Христос – ожидавшийся еврейским народом Мессия, и крестился у отца Михаила, тайно от своей семьи. Затем он, также тайно, приходил на богослужения. Примечательна профессия этого человека. Он был первоклассный часовщик, очень уважаемый в Малоярославце. Что-то видится здесь символичное, если вспомнить особенно о «исполнении сроков» для отца Михаила.

Для нас мысль о 1937 годе связана, главным образом, с ужасом, с невозможностью вместить те страдания. А для тех, кто принимал их во имя Христа, ужасом было – сойти с пути. Отец Михаил готовил себя даже к богооставленности. Он писал в четвертом стихотворении упомянутого цикла «В Страстную седмицу»:

Сына Своего Единородного
На кресте покинувший Бог
Дал нам пути свободного
И предельной жертвы залог.
Только там, где Бог отступился,
Человеку дано явить,
Что затем он в Духе родился,
Чтобы чашу Христа испить.

Ведал ли он, что полнота этой чаши придется на Воздвиженье 1937 года?