Церковь и социальная справедливость
Милая трогательная женщина, ее, наверно, хватил бы удар, если бы она познакомилась хотя бы с частью того, что пишется сегодня о Церкви в блогах и СМИ.
Можно, конечно, успокаиваться мыслью о неотмирности Церкви и даже попробовать порадоваться по последней заповеди блаженств, но отчего-то кажется, что эти меры не соответствуют существу момента, происходящему здесь и сейчас в нашем, если можно так выразиться, государстве.
Невозможно более не замечать и не размышлять о переменах по отношению к Церкви, происходящих в нашем обществе, несмотря на все миссионерские усилия, несмотря на активизирующееся движение социального служения. Необходимо анализировать причины такого неуспеха, который не отменят ни эффективность медиаресурсов, ни талант православных культурных деятелей и журналистов.
А причина этого — политическая. Сколько бы ни трудились священники и миряне на поприще социального служения, их труды будут дискредитироваться замалчиванием, а значит - поддержкой вопиющей беспрецендентной социальной несправедливости и неравенства, которое у всех на глазах. «Пусть, только бы не мешали молиться» - довелось однажды услышать из уст одного священника. Это мешает молиться, это безмолвие и бездействие делает нас, христиан, соучастниками обмана и раскрадывания природных, человеческих и культурных ресурсов, подрывает авторитет и доверие к Церкви. Не надо больше представлять дело так, как принято нынче в выступлениях некоторых представителей духовенства, будто это кризис ценностей или столкновение культур, здесь и сегодня это результат последовательной и циничной неолиберальной политики.
Одного социального служения недостаточно, Церковь может воспользоваться своим правом печалования, то есть - не только просто помогать, кормить, выращивать, а заступаться за тех, чей уровень жизни и социальные возможности стремительно и необратимо деградируют, несмотря на их усилия и труды. Это тысячи и миллионы рядовых граждан России, особенно в провинции, особенно тех, кого обычно называют социально незащищенными, - инвалидов и пенсионеров.
Сегодня нельзя больше прикрываться положением об отделении Церкви от государства и установкой на аполитичность. Церковь отделена от государства и поэтому она может воспользоваться правом заступничества за обиженных, запуганных и оскорбенных. Вопрос в том, почему она до сих пор это не сделала? Сразу и заранее отметаем расхожие конспирологические версии о коррупционности церковной власти, человеку, мало-мальски знакомому с церковной жизнью все эти домыслы желтой прессы представляются полной чушью. Наверно, дело в другом.
Протоиерей Александр Шмеман, - проницательный диагност проблем, с которыми сталкивается Церковь в окружении капиталистического уклада жизни, - в своей работе «Авторитет и свобода в Церкви» пишет о том, что у нас привилась и прижилась ложная идея послушания, устремляющаяся к безответственности. Послушание не есть безвольное подчинение и безоговорочная кротость (такое бездумное отсечение собственной воли не приветствуется даже в монастырях, однажды мне довелось быть свидетелем наставления игуменьи послушницам: «Послушание послушанием, но голову на плечах не теряй»). Как пишет Шмеман: «Меня все больше поражает тот образ Церкви, который все больше и больше становится единственным ее образом и в котором она до конца и восторженно переживается как именно авторитет. Было время, когда Церковь как бремя, как падение переживала торжество «казенщины» в себе, свою «казенную» судьбу. Теперь она начинает любить ее, поистине наслаждаться ею... В Церкви воцарился — и, повторяю, изнутри, а не только по внешнему принуждению — какой-то всеобъемлющий «референт» какого-то безличного «отдела» и мы начинаем любить эту казенщину, скуку и тоску, этот «иерархический» страх, пронизывающий нашу Церковь». Отец Александр предлагает восстановить в себе тот опыт Церкви, о котором говорил Хомяков, когда он писал: «Бог не есть авторитет, Церковь не есть авторитет, Христос не есть авторитет». «Нам нужно в себе, прежде всего, преодолеть эту мирскую и падшую диалектику свободы и авторитета и вернуться в радость и свободу сынов Божиих».
Следствием такого внутреннего устроения церковной жизни является установление и воцарение стереотипа мышления и образа действия, который не позволяет даже поставить вопрос о послушании государственной власти, при том, что нынче не заметно каких-то стесненных или репрессивных политических условий, которые сковывали и связывали церковную иерархию в советское время.
Власть от Бога, но ничто не мешает обличать ее в беззаконии, как обличал Ирода Иоанн Креститель, Иоанна Грозного святитель Филипп, греческое правительство — современная Элладская Церковь. Это банальность, но сейчас, когда слишком много прямых и косвенных свидетельств несправедливых, лживых и беззаконных действий мелкой и крупной бюрократии, необходимо поступиться комфортными условиями и быть с народом Божиим, пусть даже это и вовсе не воцерковленный и даже безбожный народ, но он народ Божий, потому что страждущий и изнемогающий.
