Экуменизм без эмоций и мифов

Сегодня об экуменизме говорят сравнительно немного, но при этом чаще всего говорят либо слишком эмоционально, либо транслируя те или иные поверхностные представления. При этом мало кто опирается на знание истории.

Не любой контакт с инославными – экуменический

Протоиерей Максим Козлов начал лекцию как раз с истории вопроса – перечисления первых экуменических конференций в начале ХХ века.  

В собственном смысле слова под экуменическим движением понимают движение многочисленных, главным образом протестантских, деноминаций, декларирующих своей целью достижение возможно полного единства между последователями различных христианских исповеданий. Диалог без цели объединения не может считаться экуменическим.

Первой конференцией различных христианских исповеданий стала Всемирная миссионерская конференция в июне 1910 года в городе Эдинбурге, одна из комиссий которой называлась «Сотрудничество в области достижения единства». Конференция прошла без участия православных представителей. Почти одновременно, в октябре 1910 года, на ежегодной конференции Американской Епископальной Церкви в городе Цинциннати (Соединенные Штаты Америки) была принята резолюция об образовании специальной комиссии для созыва всемирной конференции по вопросам веры и церковного устройства. Отсюда эту дату, 19 октября 1910 года, можно с определенной долей условности считать началом экуменического движения в современном смысле этого слова. Это решение привело впоследствии к созданию так называемого Всемирного Совета Церквей. Первая ассамблея Всемирного Совета Церквей, состоявшаяся в 1948 году в Амстердаме, по существу, завершила процесс организационного оформления экуменического движения.

Итак, до 1910 года вообще невозможно говорить об экуменических контактах Русской Православной Церкви, а только о межконфессиональных контактах.

Русские богословы о межконфессиональном диалоге

В русском богословии разброс мнений об экуменизме был гораздо меньшим, чем, например, по вопросам теории искупления или экклезиологии. Практически все русские богословы XIX — начала ХХ столетия определяют инославных, включая католиков, как еретиков, и не стесняются называть их этим словом даже в официальных документах. «Терпимость значит не признание ереси, а только отсутствие гонения, допущение иноверцам пребывать в своей природной религии, коснеть в заблуждениях, доколе не озарит их свет благодати. Квакер ли это или еврей, гернгутер или мусульманин, папежник или язычник», – писал святитель  Филарет Московский, ставя папежника (католика) и язычника на один уровень.

К вопросу  о действительности таинств, совершаемых инославными, существовали два подхода. Часть богословов считали все таинства (кроме Крещения) безблагодатными: так писали А.С. Хомяков, священномученик Иларион (Троицкий), митрополит Антоний (Храповицкий), святитель Игнатий (Брянчанинов).

Патриарх Сергий (Страгородский) писал об отношении Православной Церкви к отделившимся от нее сообществам, что как бы близко к Церкви они ни находились, все же в церковной Евхаристии они не участвуют. «Двух не сообщающихся между собой Евхаристий, одинаково Христовых и одинаково истинных быть не может, как не может быть двух Христов и двух Церквей», — при этом признавая действительность остальных таинств у католиков.

«Мне ни удалось встретить ни одного богословского мнения о том, что инославные конфессии обладают истинной Евхаристией», — подчеркнул протоиерей Максим Козлов.

Русское богословие начала ХХ века не делало решительной разницы между инославными христианами Европы и еретиками древности. Католиков принимают так же, как принимали ариан и несториан, — через покаяние.

Единство в вере – в основе общения в таинствах

С точки зрения православных богословов, задача Православной Церкви в отношении инославных состоит в раскрытии им православной веры и той истины, что только наша Восточная Православная Церковь, неповрежденно сохранившая всецелый залог Христов, есть в настоящее время Церковь Вселенская. Естественно, что и восстановление церковного единства мыслилось только как воссоединение инославных со всей полнотой Православной Церкви.

При этом в качестве непременного условия для такого воссоединения рассматривалось достижение полного единства в вопросах вероучения. Общение в таинствах возможно только после достижения вероучительного единства.

Интеркоммьюнион, т.е. взаимное Причастие до того, как понимание таинства будет общим, в надежде, что общение таинствах послужит согласию в вере, для православных никогда возможным не был, подчеркнул протоиерей Максим Козлов.

Это не исключало терпимости, доброжелательности к инославным со стороны Православной Церкви, открытости к диалогу. Конечно, смягчающее воздействие на позицию Святейшего Синода могли иметь многочисленные браки дома Романовых с представительницами западных деноминаций.

Инославные XIX и ХХ века – не одно и то же

Говорить об участии Русской Церкви до 1917 года в каком-то движении, направленном на достижение межхристианского единства, исторически не представляется возможным. Кроме того, следует признать и отсутствие в это время у Русской Церкви сколько-нибудь разработанной концепции такого участия. Впрочем, потребность такой концепции в начале ХХ столетия, несомненно, ощущалась, поэтому в рамках Поместного Собора 1917—1918 годов действовал Отдел единства христианских Церквей и было решено продолжить диалог о единстве с англиканами и старокатоликами, основываясь на доктрине и традициях древней неразделенной Церкви. Было решено создать постоянную комиссию с отделениями в России и за рубежом для изучения разногласий на пути объединения с англиканами и старокатоликами. Однако понятно, что последующие события послереволюционных лет помешали этим решениям осуществиться.

Экуменическое движение середины ХХ века поставило перед Русской Церковью новые богословские вопросы. Если межконфессиональные контакты XIX — начала ХХ века представляли собой двусторонние диалоги, где стороны были совершенно свободны, независимы одна от другой, то в середине ХХ века экуменизм — всемирно направленное движение с определенной структурой, ядром которого уже являлся Всемирный Совет Церквей. Интеграция в это движение автоматически делала ту или иную Церковь частью огромного целого и неизбежно налагала на нее определенные обязательства, принятие которых могло входить в противоречие с ее традицией.

Например, для Русской Церкви особую остроту приобрел тогда вопрос о допустимости для православных участвовать в совместных экуменических молитвах с инославными, поскольку к этому времени такие молитвы сделались неотъемлемой частью экуменических мероприятий.

Структурное оформление экуменического движения заставляло относиться к вступлению в него с максимальной осторожностью, ибо уже было очевидно, что вступить в него будет значительно легче, чем выйти.

Не мог не смущать православных и самый дух экуменического движения. Когда вспоминают деятельность святителя Тихона, упускают из виду, что инославные, с которыми общался святитель, были совсем другими. Англикане и старокатолики были тогда наиболее близкими нам инославными, к тому же искренне интересовавшимися православием и размышлявшими о воссоединении с ним. Например, святитель Тихон присутствовал в мантии на хиротонии епископа Графтона, который несколько позднее, будучи главой Епископальной Церкви в Америке, в статье «Соединение Восточной и Англиканской Церквей» призывал всех англиканских епископов — ни много ни мало — принять во всей полноте православное вероучение.

«Ну что ж было не общаться с таким человеком? Можно ли хотя бы предположить, чтобы с подобным обращением выступил бы кто-нибудь из современных протестантских представителей, лидеров Всемирного Совета Церквей?» — задается вопросом протоиерей Максим Козлов.

В середине века тон в экуменическом движении уже задавало протестантское большинство, которое было внутренне чуждо православию, да и не проявляло к нему серьезного интереса. В экуменическом движении середины ХХ века воссоединение в вере было уже одной из, а не единственной целью, и даже не всегда доминирующей; при этом протестантское большинство видело это воссоединение не как усвоение полноты православия, а руководствовалось в основном теорией ветвей. Несомненный для каждого православного факт реального бытия единой Святой Соборной Апостольской Церкви, веру в которую мы исповедуем в девятом члене Символа веры, в экуменическом движении ХХ века полагается как цель, которая должна еще быть выявлена и осуществлена.

Полезно ли участие в экуменическом движении для Церкви?

Перед русским богословием вскоре встал вопрос о том, насколько возможно и оправданно православное свидетельство в таких условиях. Может ли оно дать положительные результаты, не нанесет ли вреда самой Русской Церкви? Уже в 70-е годы протопресвитер Александр Шмеман, до того поддерживавший экуменическое движение, писал, что православным назначили в нем вполне определенные место, роль и функцию, основанные на западных представлениях. Православное свидетельство никогда не оказывало существенного движения на развитие экуменического движения. «Вопросы, которые Запад предложил православным, были сформулированы в западных терминах и отражали специфический западный опыт и путь развития. Ответы же православных строились по западным образцам, подгонялись к категориям, понятным Западу, но едва ли адекватным православию», — писал протопресвитер Александр Шмеман.

В 1948 году Московское Совещание глав и представителей Автокефальных Православных Церквей  дало жесткую оценку экуменическому движению и его целям. Было вынесено суждение о нецелесообразности участия в нем, о неприемлемости совместных молитв с инославными (по букве апостольского правила).

Были названы причины, по которым Русская Православная Церковь не считала для себя возможным участвовать в экуменическом движении:

— коренное противоречие экуменических доводов учению Православной Церкви в деле понимания высших целей Христовой Церкви;

— необеспеченность в деле соединения Церквей (догматического и вероучительного) путем и средствами экуменического движения;

— близкое сродство экуменической деятельности с другими современными нецерковными, политическими, иногда тайными (имеется в виду масонство) международными движениями.

В резолюции «Экуменическое движение и Православная Церковь» говорилось, что «целеустремление экуменического движения, выразившееся в образовании ВСЦ, с последующей задачей организации «экуменической церкви», не соответствует идеалу христианства и задачам Церкви Христовой, как их понимает Православная Церковь».

Экуменическая церковь была названа миражной и соблазнительной, и заниматься ее созданием – впустую тратить драгоценное время жизни и силы души.

Всемирный совет церквей: не оправдавшиеся надежды

Изменение позиции Русской Православной Церкви по отношению к экуменическому движению ВСЦ происходит с середины 50-х годов. В 1950 в «Торонтской декларации» ВСЦ отмежевался от усвоения себе экклезиологических признаков, от того, что он «межцерковь» или «надцерковь», или что он сможет когда-либо стать таковым. С 1956 года критические публикации об экуменизме исчезают со страниц Журнала Московской Патриархии, тон статей, посвященных экуменическому движению, становится доброжелательным, экуменические контакты Русской Церкви становятся более интенсивными. Некоторое время происходил обмен делегациями и приветственными посланиями, а 30 марта 1961 года Священный Синод вынес решение о вхождении Русской Православной Церкви в ВСЦ. 18 июля 1961 года Архиерейский Собор Русской Православной Церкви одобрил вступление в ВСЦ. И, наконец, 20 ноября 1961 года на третьей ассамблее ВСЦ в Нью-Дели состоялось торжественное вступление Русской Православной Церкви в ВСЦ. Вместе с Русской Православной Церковью были приняты Православные Церкви из стран Восточной Европы (Румынская, Болгарская и Польская), а вскоре вступили и все остальные Поместные Православные Церкви.

Однако не только оценки вступления во Всемирный совет церквей были противоречивыми – надежды на то, что с усилением православного свидетельства он будет эволюционировать  в сторону сближения с Православной Церковью, не оправдались. Это видно по заявлениям Патриарха Московского и всея Руси Пимена и Священного Синода Русской Православной Церкви уже в 70-е годы. Существует множество свидетельств о провале экуменического замысла: с протестантским большинством не было достигнуто никакого согласия. Напротив, появились проблемы, еще более разделившие нас, такие, как женское священство, рукоположение извращенцев и оправдание гомосексуализма, отношение к абортам, инклюзивный язык Библии и тому подобное. На фоне этого произошло пусть и не всегда сразу заметное ухудшение отношений между Православными Церквами-сестрами.

Экуменизм и антиэкуменизм сегодня

Протоиерей Максим Козлов остановился и на существующем в настоящее время сильном стихийном антиэкуменическом движении. Антиэкуменические настроения широко распространены среди наших мирян, приходского духовенства, особенно среди монашествующих.

«В этом движении есть и здравое крыло, опирающееся на выношенную систему богословских взглядов, и собрание людей неспокойных и немирных, по психологии раскольников и борцов с иерархией и законным церковным строем», — призвал различать антиэкуменистов докладчик. Для второго типа «что экуменизм, что ИНН, что Иван Грозный — главное — борьба с исторической Церковью ради фантомов воображения, а реально, глубоко убежден, ради горделивого самоутверждения и самооправдания», — сказал он.

Полемизируя с ложными интерпретациями экуменизма и межконфессиональных отношений, важно не оказаться в одной лодке с раскольниками и сектантами. Любая критика исторического пути Церкви должна соединяться с убеждением, что Она наша Мать, мы ее послушные чада и что нет страшнее греха, чем расшатывание церковного единства.

Однако и излишний оптимизм не близок докладчику. «Упрощением проблемы было бы объяснять распространение антиэкуменических настроений невежеством, фанатизмом или ксенофобией». Нынешние противники участия Православной Церкви в экуменическом движении опираются на весьма определенную, в том числе и богословскую, традицию внутри самой Русской Православной Церкви, и эта традиция представляется более солидной и основательной, чем та, в которой утверждаются их оппоненты. «Не следует видеть всех критиков пройденного пути экуменического делания ретроградами или сторонниками исторического иллюзионизма», — считает протоиерей Максим Козлов.

Шагом в осмыслении проблемы экуменизма было постановление Архиерейского Собора 2000 года "Основные принципы отношения Русской Православной Церкви к инославию". Сегодня отдельная комиссия Межсоборного присутствия Русской Православной Церкви обсуждает проблемы отношений с инославными и представителями других религий, и задача этой комиссии - в том числе дать оценку современному состоянию межконфессиональных отношений и экуменического движения.

* * *

31 марта в рамках лектория состоится состоится творческий вечер-встреча с Константином Кинчевым, лидером группы "Алиса".

Протоиерей Максим Козлов прочтет в Доме журналиста еще одну лекцию - 4 апреля в 20-20.