Разговор с критиком о поэзии (часть 2)

Владимир Новиков - известный критик, член жюри российской литературной премии «Поэт» и профессор факультета журналистики МГУ - продолжает свой рассказ о современном литературном процессе

- Как Интернет влияет на поэтический процесс?

- Интернет, мне кажется, это очень хорошая книга, динамичная, мобильная, в которую каждый может вписывать что-то и скоро будет прочитан. Но книга - это свиток.

Анна Ахматова

Прежде чем свитки стали переплетать, на них писали. Интернет - это огромный свиток, в котором всем есть место. В этот свиток включается и то, что опубликовано в журналах, и то, что мы сочинили и разместили на сайте. Это одно. А вот обэриуты писали совершенно иначе, спонтанно. Например, когда Олейников забыл вернуть книгу, то вернулся обратно, и написал: «Я - мерзавец, негодяй. Сцапал книжку невзначай. Ах, простите вы меня, я воришка и свинья.  Автор книжки - В.Оствальд. Ухожу я на асфальт». И этот экспромт адресовал хозяйке книги; он не думал, что потом это окажется в библиотеке. То есть интересна сама коммуникация, тут можно фантазировать.

- Перформанс?

- Да, перформанс. В метро у нас актеры читают стихи. А вот если зайти в вагон поэту и стихи прочитать? Примут за сумасшедшего. Или написать какие-то строки - письмо стихотворное. Вот вы посылаете бумажное письмо в конверте своему другу - поймет ли он, что это состоялся акт поэзии, или подумает, что это только зарифмованное письмо? Поэзия придумает еще какой-то способ информационной упаковки.

- У Айги есть стихотворение, состоящее из одной буквы «А», что из этого вырастет?

- У Айги есть последователи. В пятом номере «Нового мира» будут опубликованы работы Натальи Азаровой. Она серьезный филолог, исследователь Хлебникова, но в ней пробудилась поэтическая смелость, смелость очень большая. Она рисует буквами. Для нее важно расположение. Она дробит слово на элементы. Поэзия в единстве с графикой. В поэзии есть визуальность. В Зверевском центре собирались представители саунд-поэзии, звуковой: там и шаманы свои есть, а есть визуалисты. Все это движение возглавляет Сергей Бирюков, живущий в Германии. Сейчас он вошел в букеровское жюри по прозе. Он все экстремальные, маргинальные явления в поэзии взял под крыло и доказывает, что это не сумасшедшие и извращенцы, а просто новые возможности.

- Ахматова и Тынянов о поэзии говорили по-разному. Поэзия растет из сора, стих - это речь, переросшая сама себя. Что верно?

- Я не думаю, что два этих высказывания противоречат друг другу. Речь перерастает сама себя, но и нарушает какие-то нормы. Насчет сора - это очень любопытно: люди не задумываются, что сор - это не бумажка, которую кто-то выбросил. Ахматова имела в виду темные проявления человеческой натуры, эротические в том числе. Но, вместе с тем, под этим сором она понимала ее собственное вероломное поведение со спутниками и наоборот. Она сама бывала ранена. Когда она вернулась из Ташкента, произошло расставание с Гаршиным. Она оказалась абсолютно беззащитна: Ахматова не была такой крутой, как можно было подумать. Сор - это и слабость человеческая, и ерунда. Поэзия может все это преобразовать, даже речь неконтролируемую. Ресурсы у поэзии необъятны.

- Поток сознания?

- Да. Даже реплики отдельные. Человек бесконтрольно что-то произносит, можно это зафиксировать и посмотреть, что получится.

- В других видах искусства это уже произошло.

- Возможно. Поэзия  должна еще оглядываться по сторонам. Смотреть, что делает кинематограф. Кстати, кинематограф в поэзии. Клип, только ли с музыкой возможен? Стихотворный клип с видеорядом, исполнением авторским. Все музы могут быть привлечены в поэзию. Вспомним, какую огромную роль в этом смысле сыграл театр на Таганке. Театр обновился. Вместо амплуа героя, чудака, любовника все стали произносить стихи, и поэзию это здорово стимулировало. Доказало, что у поэзии диапазон обширный. Можно взаимодействовать с кино, театром...

- С философией...

- Да, кстати. Русской философии сам бог велел не быть абстрактной системой понятий. Русский философ - это не педант, который строит свою систему, а в остальном ведет нормальный образ жизни. Он и живет философски, у него и внешность, начиная с Соловьева, нестандартная. Почему бы философемы не развернуть в стихотворной форме?

- А насколько эксцентрична современная поэзия?

- Эксцентричность может быть в сентиментальности. Я бы учредил премию имени Эдуарда Асадова: это такая красная тряпка для эстетов. Асадов - поэт, которого девушки переписывали в тетрадки. Считается, что у него форма несовершенна. А вы напишите в совершенной форме, но так, чтобы девушка в тетрадку переписала! Сентиментальность - это такое дело: «Ох, как же и о таком личном открытым текстом, я прямо покраснела!». Этот ресурс - нечто противоположное шоку Сорокина. В человеке же много доброго, чувствительного, этот полюс тоже надо разрабатывать!

- Знаю, что сейчас премию получают в основном поэты старшего поколения. Как критики  номинируют поэтов на премии?

- Смена поколений происходит очень мучительно. Статус премии «Поэт» и состав жюри исключает награждение поэта, не имеющего 20-ти летнего стажа, большого количества книг. Поэтических премий у нас мало. Казино «Александр Блок», которое стоит на Москве-реке, как-то учредило премию Блока, один раз её присудило, и на этом все закончилось. У нас нет системы присуждения поэтических премий. У «Нового мира», например, есть символическая премия «Anthologia»: они отмечают каждый год нескольких поэтов. Но это только публикация их имен на последних страницах «Нового мира» и вручение диплома. Хорошо, что наряду с маститыми поэтами они отмечают молодых. Их задача - назвать имена, придать антологичность именам, которые недавно появились. Благородное начинание.

Хочется, чтобы были какие-то эксцентричные названия премий. Бирюков присуждает «Отметину Давида Бурлюка». Вместо латинского слова «премия» взяли русское слово «отметина». В этом уже эксцентрика. Мы очень долго обсуждали, какое название дать премии «Поэт». В итоге остановились на этом, хотя само название располагает к консерватизму. А если бы было что-то хулиганское? Дерзить надо. Шокировать.

 

Юрий Тынянов

- И так много шока в нашем мире.

- Эпатаж эпатажу рознь. Притупляется нецензурная лексика. Хорошо сказал Игорь Волгин, что в «ЛГ» исказили в его заметке слово, вместо обсценная написали обесцененная. Он сказал, что опечатка очень правильная, потому что обсценная лексика сейчас очень обесценилась. Это не создает экспрессивного эффекта.

- В прессе мало пишут о поэзии, кто пишет о ней?

- «Новый мир» отчетливей всего продолжает традицию толстого журнала, меньше это заметно в «Знамени» и «Октябре». О поэзии сейчас не надо говорить на птичьем языке. Задача - приблизить людей к искусству. Что делать с газетчиками? Тут ничего не попишешь. Славно было бы как раньше: о поэзии говорили, стихи публиковали. Но что можно сделать? Указ президента издать?

- Это снизу должно идти. Есть ли вообще у современного человека потребность в стихах?

- Я думаю, что стихи о себе прочитает каждый человек. Вот Петр Вайль выпустил книгу «Стихи про меня». Человека можно заманить в поэзию чем-то асадовским, если бы человек вдруг прочел про себя. Заманивать надо, но по-хорошему. Любовная поэзия, прежде всего. Когда человека тянет сочинять стихи или хотя бы читать их? Когда он влюблен: "Только влюбленный имеет право на звание человека". Огромную роль играет неформальное общение и преподавание в школе. Если учитель цитирует стихи между делом, это внедрится в сознание школьников. Не надо преследовать самодеятельность - ведь это не худо, если в любви объясняются в стихах, пусть даже кустарных! А бывают жизненные ситуации, когда очень уместно обратиться с речью стихотворной.

Я сам ко дню рождения жены и дочери неизменно что-то сочиняю. Это естественная потребность. Есть импульс, когда близкого человека как-то хочется отметить и сделать это именно в стихотворной форме.

 

Фото А.А. Ахматовой: anna.ahmatova.com

Фото Ю.М. Тынянова: rus.1september.ru

Фото на главной странице: photosight.ru