«Два дня» Авдотьи Смирновой: два мира, стремящиеся друг к другу

Действие фильма «Два дня» разворачивается в четырехстах километрах от Москвы, в губернии, возглавляемой губернатором, сошедшим прямо со страниц  Салтыкова-Щедрина, в мемориальной усадьбе писателя Петра Сергеевича Щегловитова (вымышленного персонажа!) и прилегающей к ней деревне. Сюда с рабочим визитом прибывает столичный чиновник для изучения «эффективности экономических объектов» (то есть, по сути, для формального отчета по закрытию музея-усадьбы): чиновник солидный, непробиваемый, усталый и циничный. Тут замминистра Петр Сергеевич Дроздов, кстати – тезка писателя Щегловитова, встречает трепетную правдорубку, по совместительству зама по науке мемориальной усадьбы, Марию Ильиничну. В общем, «все заверте», как говорится, в тот момент, когда Дроздов и экскурсоводша обмениваются чересчур горячими мнениями по поводу Москвы и провинции, школьного образования и русской культуры, узких коммерческих интересов некоей прослойки российского общества и духовных запросов тех, кто считает себя последней в России интеллигенцией.

«Заверте» любовь, конечно же. Петр Сергеевич и Марья Ильинична избегают друг друга, ходят друг за другом, попадают в лирическо-комичные ситуации с участием друг друга – и влюбляются друг в друга, несмотря на то, что бухгалтерша музея кокетливо их предостерегает, выбивая на калькуляторе статьи расходов, которые непропорциональны доходам…

Авдотья Смирнова сняла, кажется, нетленную лирическую мелодраму, трагикомедию, киноклассику. Киноклассику по мотивам несуществующей русской литературной классики. От этого хорошо всем – и зрителям «с претензиями», и зрителям без оных. Ибо и любителям арт-хауса, и тем, кто просто так, за зрелищность и душевность, любит кино, есть, что посмотреть и увидеть в фильме «Два дня».

Создатели фильма надавили на старую мозоль всех жителей России: противопоставление Москвы как отдельного «государства», где нет, вроде бы, места правде и идеалам, и провинции, где живут люди с чаяниями и ожиданиями уж повыше «московских». Откуда приходит в регионы большая политика, рушащая устоявшийся мир тихих оазисов культуры, – разве не из «третьего Рима»?.. Оттуда. И невдомек чистосердечным провинциальным девам, что государственные мужи так же устали от своих ужасных обязанностей, как и все остальные люди – от заводской смены от звонка до звонка, и что им, государственным мужам, так же, как и простым реставраторам или директорам сельских музеев, хочется романтики, любви и ласки – без всяких дополнительных условий и новомодных прерогатив. И никто не знает, для чего живут циничные заместители министров и зачем их тащат под венец, – разве только нравственные наследницы Татьяны Лариной вряд ли сразу смогут их простить за «обещание другой»…      

Сказочный сюжет, почти невозможный в современных реалиях, – лирическая встреча политика, заместителя министра по экономике, и простой научной сотрудницы музея, пусть и в статусе заместителя по науке, – обретает в фильме «Два дня» чуть ли не пророческие очертания. Хотя о чем говорить – нет пророка в своем отечестве. И сказка о музейной золушке никогда не станет былью, наверное. Не станет, несмотря на коленопреклоненные ироничные позы сотрудников мемориальной усадьбы (которые поначалу пугают некоторых зрителей – неужели снова не кино, а метафора???), и на рассказ о встрече государственной комиссии «голыми с вилами»… Не станет, даже если сначала убрать из школьных учебников все упоминания о ненастоящем Щегловитове или вполне реальном Достоевском, а потом вставить их обратно или заменить кем-то еще… Русская история, русская культура, русские традиции будут так же далеки от народа, как Москва от провинции, как мужчина от женщины, как цинизм от искренности… Но.

«Два дня» Авдотьи Смирновой – все-таки фильм о жизни в России. Фильм о той жизни, где возможны сочетание высшего образования, тонкого внутреннего мира и дойки козы по кличке Настасья Филипповна в полуразвалившемся сарае, который обрушится, в конце концов, прямо на голову героине (по Чехову), и высшего образования, тонкого внутреннего мира и цинизма, совмещенного с занятиями политикой, которые прекратятся неизбежно (пусть и почти сказочно) в жизни героя (по Горацию). И останутся только высшее образование и тонкий внутренний мир. С одной стороны – женский, с другой стороны – мужской. Останутся два мира, встретившиеся по закону классической трагикомедии в два дня. Два мира, стремящиеся друг к другу.

Ведь что же еще может совместить их и примирить, эти большие миры, неважно московские они или нет? Конечно. Только любовь.