Слово
Причина мигрени была проста и известна всей редакции. Очередной номер был сверстан и готовился отправиться в печать, но… за окном бурлила многотысячная Болотная, из-за океана шли сигналы о том, что западным умом российскую демократию не понять и не измерить, а вот в самом журнале – скукота. Эксперты, политологи, бывшие и, как они о себе думали, будущие политики говорили то, что от них и так все привыкли слышать. Нужно было что-то новое.
Что-то новое ворвалось в кабинет вместе с запыхавшимся замглавреда. «Ща все будет», - заговорщицки подмигнул тот начальнику. «Только этого не хватало», - подумал главред, закутываясь в воротник вязаного свитера. Заместитель был хоть и толковым, но некоторые его идеи откровенно пугали главного. Иногда шеф даже размышлял – не отправить ли зама в ссылку куда-нибудь на НТВ?..
«Ребята, заноси!», - заместитель по-хозяйски распоряжался в кабинете шефа. Тот насторожился. Головная боль стала нестерпимой. Четверо грузчиков, матерясь, затаскивали в дверь целый пролет деревянного забора. «Нет, НТВ – не потянет… На канал “Перец” - подойдет», - перебирал про себя главред места ссылки для особо ретивого заместителя. Тем временем забор все продолжался и конец его даже не показался в открытом проеме двери. Мат в кабинете становился все более изощренным: «А лучше – на “Дискавери” - пусть его в Антарктиду отправят пингвинов снимать», - решил про себя начальник.
Наконец, забор предстал перед главредом в том виде, в каком его хотел продемонстрировать шефу фееричный заместитель. С видом опытного конферансье он отошел в сторону и на начальника прямо с забора угрюмо посмотрело заветное слово из трех букв. То самое, смысл которого так разнообразен, а формы, ставшие, глаголами, причастиями и, даже, междометиями только что наполняли этот кабинет из уст запыхавшихся грузчиков.
«А что, на словах не мог передать?», - мрачно спросил главред. На это заместитель указал шефу на какие-то каракули внизу. Головная боль проходила. Главред разобрал в этой клинописи уже 12 лет известную ему фамилию одного весьма заметного политика. «Это голос улиц, глас народа, да что там... Это - глас…». Замглавреда замялся. Секулярное издание не предполагало упоминания в кабинетах этого слова из трех букв. Зато другое, написанное чьей-то неуверенной рукой, фактурно красовалось посреди кабинета главного редактора.
«Вот, это настоящая, народная, свежая, ключевая фишка», - замглавред оправдывал появления забора в кабинете шефа как мог. Рядом уже стоял фотограф, который готовился запечатлеть творение уличного каллиграфа. Главред вопросительно смотрел на них обоих. Интересно, только ему казалось, что это уже финиш?.. Но уверенность, с которой сотрудники глядели на него, мрачные взгляды грузчиков, которым хотелось узнать, что их мучения не прошли зря, наконец, очередной приступ мигрени заставили главреда смириться. «Вот, - показал он на непечатное, но написанное слово. – Вот он!!! ... с вами. Фоткайте и в журнал!».
Головная боль ушла вместе со всеми. Кабинет главреда опустел. Грузчики попросили перекур и обещали убрать забор через 15 минут. Но уже через час главред понял, что сегодня уже никто не будет корячиться с этим пролетом. Рабочий день закончился, он слышал, как все тише становятся звуки, доносящиеся из редакции. Наконец, они стихли. Все ушли. Главред выключил свет, кабинет наполнили пришлые неверные огни улицы. Каракули внизу слились с забором. Зато три победоносных буквы показались ему еще более отчетливыми и значительными. Главный редактор чувствовал себя на удивление хорошо. Голова не болела. Он понял, что журнал только с этими буквами стал прекрасен, актуален и народен.
По коридору послышались неторопливые шаги. Главред задумался: «Кого это занесло на работу в такое время?». Дверь открылась. Он не видел вошедшего – тот был скрыт за забором, который так беспардонно отделил его кабинет от всего внешнего. Из-за забора показалось чье-то полное лицо. В полумраке кабинета главред сразу не узнал владельца. Понимание, кто перед ним пришло вместе с головной болью. Боль сковала главреда по рукам и ногам единственное, что он мог произнести, и так было написано перед ним крупными буквами на заборе.
Владелец молча обошел кабинет, посмотрел на забор и на три веселых буквы. Достал свежий, еще пахнущий краской журнал. Открыл его на главном развороте и сравнил. Инсталляции совпали. Мрачно вздохнув, он достал спрятанный между страничек журнала листок и положил его на стол. Это было заявление об увольнении главного редактора по собственному желанию. Главред поставил подпись машинально. Владелец взял листок, посмотрел на него и со словами: «Это похоже на мелкое хулиганство», - удалился.
На двери своей машины главред обнаружил аккуратно нацарапанное слово из трех букв. Такое актуальное и народное еще пять минут назад, оно теперь показалось главреду крайне неуместным.
