Кризис — это шанс стать красивым

— Денис, вот одни говорят, что на дворе кризис, а другие говорят, что красота спасёт мир. Да и вообще случается, что человек действительно оказывается в кризисной ситуации, когда ему становится совсем плохо, невыносимо тяжело. Как человек воспринимает красоту в тяжёлую годину, и действительно ли красота обладает вот такой большой силой?

— Прежде всего, хотелось бы вспомнить, что кризис в китайском языке обозначается двумя иероглифами — один из иероглифов означает «опасность», а другой «возможность». И если говорить про ту очевидную возможность, которая есть во всяком кризисе, это будет возможность очиститься от лишнего, внешнего, напускного, неискреннего и найти какое-то твёрдое прочное основание для жизни, которое не смогут поколебать катаклизмы на биржах и в банковской сфере. Найти это, прежде всего, в себе, потому что опоры на окружающий нестабильный мир не будет.

Когда мы говорим о внутренней красоте, которая есть в человеке, имеется в виду не внешнее соответствие каким-то социальным нормам, социальным ожиданиям. Просто потому что это «не покатит». Мы не знаем, какой там будет кризис, но если он будет настоящий, хороший такой, то все эти социальные нормы, социальные ожидания, социальные требования — всё это рухнет как карточный домик вместе с системой ипотечного кредитования. А вот такие красивые люди, которые красивы внутренне, которые могут своё какое-то внутреннее содержание, своё достоинство суметь в себе обнаружить и выразить, как раз справятся с кризисными ситуациями — красивые люди, красивые мужчины, красивые женщины, красивые подростки, красивые пожилые люди.

— А красота всегда есть в каждом человеке?

— Да. Если говорить с позиции христианского богословия это совсем понятно, потому что каждый человек — образ Божий. Но этот образ Божий в человеке может быть повреждён, искажён, спрятан, закопан как талант. Тогда он не виден, а видно что-то ещё, — как раз всё напускное, для чего кризис представляет серьёзнейшую опасность, и хороший кризис всё это сметёт. А то настоящее, что есть в человеке, вот эта золотая монета с изображением царя, если говорить об метафоре, близкой к святоотеческим текстам, может быть видна. Она есть в каждом человеке. Вопрос только в том, чтобы, во-первых, уметь как-то с ней обращаться, — уметь ценить её, беречь, знать, где она в тебе в конце концов спрятана и стараться уж больше в себе её не терять.

В психологическом плане это труднее обосновать, но на самом деле всё приблизительно про то же самое. Человек — существо достаточно совершенное, и если он может показать это совершенство, тогда он, безусловно, красив просто потому, что он человек.

— А если повреждённость достаточно сильна, и человек пребывает в состоянии некоторого шока от происходящих изменений, фрустрирован, то как ему найти эту красоту, которая в глубине него? Как найти время, найти силы на такой поиск, как понять, что это ресурсная точка, точка опоры? Насколько вообще адекватно в кризисном состоянии человек воспринимает красоту? Насколько в кризисе восприятие своей красоты и красоты окружающих отличается от видения красоты в благополучные периоды жизни? Ведь человек, попав в кризисную ситуацию либо совершенно дезориентирован, либо его внимание сконцентрировано исключительно на каких-то самых важных предметах. В кризисе, как правило, прямо скажем, не до красот, — человек занят решением проблем.

— Я думаю, что всё это довольно индивидуально. Надо бы тут различение какое-то ввести. Ну, допустим, красота и гламур. Гламур — это штука такая временная, социальная, она связанна с ценностями каких-то больших групп, наций, больших регионов вроде Европы и Северной Америки. Это совокупность некоторых норм, которые, кстати, весьма изменчивы: если посмотреть модные фотографии начала XX века, то обнаружим, что все люди на них совершенно другие, отличные от наших современников. Гламур — некоторая обложка, эрзац, способ чисто механически, с помощью косметики, шейпинга и так далее сделать себя соответствующим вот этим социальным ожиданиям.

У меня есть подозрение, что удовольствие, которое человек получает от того, что он становится гламурным, возникает так. Человек смотрит обложку гламурного глянцевого журнала, делает над собой усилие, начинает работать со своей внешностью и, в конце концов, получает удовольствие не столько эстетическое, сколько социальное, от того, что уже начинает немножко напоминать окружающим вот эту вот обложку глянцевого журнала. И все, кто уважает гламур, начинают соответствующим образом реагировать на подобные изменения, — например, мужчины, видя приукрасившихся женщин, воспринимают их не эстетически, а социально, сравнивая с теми, кого они видели на страницах мужского журнала. А женщины, видя реакцию мужчин, начинают конкурировать друг с другом и покупать женские журналы чтобы стать ещё более гламурными.

И в ситуации кризиса такой гламур — один из первых кандидатов на то, чтобы уйти в небытие (впрочем, это моё личное мнение). Если, допустим, кинуть журнал «Playboy» в мусорный бак, то это будет адекватной метафорой перспектив гламура в серьёзный кризисный период жизни.

А есть некоторая настоящая, «негламурная» красота. Можно опять вспомнить святоотеческую метафору образа Божия как монеты. Монета эта золотая. То есть, в силу свойств этого материала она не будет ржаветь, не подвержена коррозии, потом её всегда можно отмыть. И ценность её, в каком бы месте она ни оказалась, всегда одна и та же. И, собственно, вся задача заключается в том, чтобы найти эту монету и снять с неё грязь. Даже не нужно специально особенно её полировать или ещё что-то подобное делать, просто снять внешнюю наносную грязь и предъявить это свидетельство уже подлинно высокого достоинства. Вот я думаю, что такая красота является стержневым моментом в любых кризисных жизненных ситуациях у человека, в том числе и в ситуациях социального кризиса.

— Ты говорил про гламур и то, чего человек, подгоняющий свою внешность под каноны моды, стремится обеспечить себе определённый статус соответствия. А что происходит с человеком, когда он предъявляет свою внутреннюю красоту? Какую цель он здесь преследует? Какую потребность удовлетворяет?

— Я думаю, что сейчас начну говорить высоким стилем, потому что мне кажется, что это про смысл жизни. Не красота есть смысл жизни, просто, когда человек начинает открывать и узнавать реального себя и жить таким, какой он на самом деле есть, он становится красивым. И в этом смысле, он себя не предъявляет —он просто живёт.

— В ситуации кризиса, когда непонятно происходящее снаружи, что даёт человеку понимание того, кто он есть внутренне?

— Если теперь говорить прямо, то — устойчивость, потому что самое непонятное и тревожное в кризисе — это постоянно меняющиеся внешние обстоятельства, к которым просто невозможно приспособиться, потому что ты их не знаешь. Поэтому человеку довольно сложно найти точку опоры во внешнем окружении — в социуме, в деньгах, в каком-то богатстве, в статусе. Кризис несёт большую угрозу всем этим вещам, поэтому единственное, на что можно опираться, — это на то, что есть в тебе самом, потому что независимо от происходящего, тот потенциал, который в тебе есть, в тебе же и остаётся. Может быть, его труднее раскрыть, может быть, это нужно будет делать по новому, но реально — это единственное, на что можно опереться в кризисной ситуации.

— А можно ли опереться в кризисной ситуации на красоту отношений с другим человеком или на красоту в другом человеке?

— Отношения — это то, где красота выявляется. Сейчас постараюсь пояснить, что я под этим понимаю, что имею в виду. Попробуем опять обратиться к метафоре. Вот художник рисует человека, рисует портрет человека с натуры или даже пусть какой сюжет с участием человека, допустим, античный сюжет. И для реализации своего замысла, художнику требуется человек, который бы выступил в роли модели, натурщик.

А дальше получается интересная вещь. С одной стороны, для того, чтобы получилось красивое произведение, нужен вот этот посторонний человек, нужен натурщик. Но, с другой стороны, одного натурщика недостаточно. Поскольку раскрыться, появиться и сделать так, чтобы он удостоился быть запечатленным на века на холсте, можно только во взаимодействии художника и натурщика или натурщицы. Потому что художник, если он не опирается на какой-то материал или если его человек не вдохновляет, так и остаётся со своими идеями, а идеи — это не творчество. Творчество — это обязательно такой вот материальный компонент. А натура ходит и живёт, может быть, не вполне даже осознавая свою красоту, какую-то свою уникальность.

Удивительным образом оказывается, что даже открыть свою красоту возможно только в контакте — в контакте с художником. И в этом смысле оба звена этих отношений одинаково важны.

В личных отношениях людей, я думаю, все складывается похожим образом. Именно в контакте с другим человеком, который тебя принимает, который тебя видит, который тебя ценит, тобой дорожит, ты сам начинаешь раскрываться, и появляется что-то такое настоящее, красивое, прекрасное, важное, ценное. Поэтому я думаю, что реально красоту можно понять и увидеть только в отношениях, когда ты смотришься в зеркало души другого человека. Это опять принципиально отличается от гламура. В гламуре не нужно отношений: достаточно поглядеть в обычное зеркало и сравнить с тем, что видишь на обложке глянцевого журнала.

— Сразу вспоминается традиция многих культур мира наслаждаться пейзажами, вызывающая ощущение внутреннего спокойствия от созерцания природы. Здесь нет контакта с другим человеком, какого рода красота обнаруживается при созерцании и проявляется при создании пейзажа?

— Красота природы — это есть некая данность. И на самом деле, если цивилизация не уродует природу, природа красива такая, как она есть. Хотя здесь есть пространство для творчества: потому что, допустим, искусство созданий парков — это целое направление. И там тоже есть художник, которого одновременно и вдохновляет природа вокруг него. И, тем не менее, он её использует как материал для того, чтобы создать что-то такое красивое и важное, что могли бы увидеть другие люди. 

Но я думаю, что в отличие от природы человек — такое существо, у которого очень большой потенциал, гораздо больший, чем может быть раскрыт нами при созерцании проироды. Античная идея, что человек — это микрокосм, он заключает в себе весь остальной мир, микрокосм в макрокосме. А Григорий Нисский переворачивает это — человек гораздо глубже, шире, чем мир его окружающий, потому что он носит в себе образ Бога, и в этом смысле он скорее макрокосм в микрокосме, и потенциал человека несоизмерим со всем остальным, существующим на земле.

Просто особенность человеческой природы такова, что его потенциал может раскрыться, а может и не раскрыться совершенно. Это зависит от человека, и вполне возможно, что если этот потенциал не раскрывается, то прекрасное становится безобразным. И в этом смысле творческое созидательное усилие человека играет важнейшую роль. Поэтому если созидательное творческое усилие есть, то красота человека превосходит красоту окружающего мира. А если этого созидающего усилия нет, то тогда человек оказывается довольно невзрачным, жалким существом. Я думаю, что вот это творческое усилие возможно только в отношениях — либо в отношениях двух людей, либо в отношениях человека и Бога. А сидеть наедине с собой и пытаться становиться прекрасным (вспоминается печальная история юноши Нарцисса) — довольно бесплодное занятие.

— Если мы говорим о творческом усилии, то как определить, насколько в человеке оно должно быть сильно? Как пробудить в себе это стремление, если его недостаточно, и как его полноценно раскрыть, если оно есть, но какая-то внешняя преграда препятствует этому раскрытию?

— Я возвращаюсь опять к тому, что оно пробуждается в отношениях. Я думаю, что творчество начинается с какого-то удивления или восхищения которое вызывает в тебе другой человек, когда ты видишь, слушаешь, общаешься с ним. Либо, наоборот, с того, что ты сам начинаешь чувствовать уважение, удивление, восхищение, признание другого. И тогда активизируется в человеке творческий потенциал, возникает желание и потребность в красоте, чтобы самим быть более красивым или чтобы раскрыть красоту другого человека.

— Но как мы видим, внутренний позыв что-то творить не всегда даёт в качестве плода этой деятельности что-то красивое. Иногда бывают очень уродливые артефакты и действа, которые люди выдают за произведения искусства. Некоторые из них становятся популярны, а имена таких художников у всех на слуху.

— Да, эти люди всем нам известны, все они на виду и на слуху. Они мелькают в средствах массовой информации, в интернете. Я думаю, что это ещё одно из проявлений ложной красоты. Иногда человеку бывает достаточно сложно самореализоваться. Да, он чувствует в себе потенциал быть достаточно сильным, мужественным, ярким, чтобы люди это как-то понимали. Можно это в себе развивать, на это уйдёт, может быть, много лет.. А можно пойти по другому пути — можно найти такого «придворного» художника, который тебя изобразит в рыцарских доспехах, и, глядя на собственный портрет в средневековом интерьере в рыцарских доспехах, тебе уже будет казаться, что ты действительно так выглядишь. С одной стороны это фикция, а с другой стороны — это всё-таки такая креативная фикция, потому что ты можешь каждый день смотреть и думать, что ты такой и есть, потому что там же изображено твоё лицо. С другой стороны к тебе будут приходить другие люди, они будут смотреть туда, они не будут смотреть на тебя. Но там тоже как бы ты. Это такая подмена, когда ты получаешь некоторое удовольствие, удовлетворение, эффект, не проходя длинного пути, результатом которого и должно являться то, что несёт в себе это удовлетворение. А тут ты никуда не ходил и ничего, как следствие, не получил, но эффект, определённый всплеск эмоциональных переживаний уже есть.

— Однако, тем не менее, некоторые придворные портреты (в том числе и вельмож, облаченных в доспехи) вошли в известные галереи, считаются сейчас произведениями классического искусства. Значит, что-то в них было от красоты? Или это всё-таки какая-то конъюнктура, которая со временем так забронзовела, что мы её считаем красотой?

— Наверное, самый простой ответ — никто не мешает быть придворному художнику настоящим художником. Другое дело, что, скорее всего, придворный художник деньги и статус получает не за то, что он творит красоту, а за то, что он выполняет определённую социальную функцию — рисование портретов титулованных особ. Но выполняя социальную функцию, человек может творить.

— Давай теперь перенесёмся уже в наше время и поговорим о современных галереях. В частности, о самых доступных, о тех, которые размещают в интернете. Как так получается, что при попытке озадачить поисковую систему словом «красота» нам предлагается не так-то много шедевров. Более того, среди предлагаемых картинок мало не просто красивых изображений, зачастую нам предлагаются уродливые, кичливые и вполне невыдающиеся работы, редко относящиеся к искусству, а большей частью являющиеся какими-то личными фотографиями из повседневной жизни, пошлой констатацией их авторами своей обыденной жизни.

— Хороший вопрос. Во-первых, что, собственно, можно найти на тему красоты в интернете? Поисковики на запрос «красота» выдадут (исключением случайно попавших произведений искусства и художественных фотографий) большое количество женских фотографий, не имеющих художественной ценности. Такое ощущение, что в интернете красота - это сочетание гламурных форм и вызванных ими сексуальных переживаний. Понятно, почему это происходит. Интернет — это среда социальная, это социальная сеть. И все социальные законы, связанные с социальными нормами и предпочтениями, с выраженной гламурной окраской.

— Так вот, собственно, возникает парадоксальная ситуация: обнаженная натура и пошлость превалируют по статистике, по запросам и предложениям браузеров над, собственно, подлинной красотой. С этим возникает вопрос — неужели же красота куда-то ушла? Ведь трудно допустить, что люди разучились её видеть и различать.

— Думаю, слово «статистика», которое ты употребляешь, как раз и является ключом, потому что для того, чтобы написать одну картину, уходят годы. Для того, чтобы написать одно стихотворение, вроде бы даже коротенькое и пишется за несколько минут, но строй души, с которым поэт приходит к этому стихотворению, воспитывается годами. А нафотографировать девушек с более-менее гламурными формами за это время можно в несоразмерном количестве. И поскольку в интернет выбрасывается всё — и прекрасное, и безобразное, — то статистика как раз и даст сто вот таких вот примитивных, очень быстро сделанных вещей.

— Как же в таком случае и где искать красоту? Может ли красота находиться в достаточно чистом месте, где можно к ней прикоснуться, где можно развивать свое чувство прекрасного? Как сохранить эту чистоту в себе? Может быть, есть какие-то несложные рекомендации для каждого из нас? Соответственно, как защититься от пошлости и грязи?

— Где искать — мне кажется, что всё-таки в отношениях с живыми людьми, которые рядом, потому что они красивые, потому что отношения красивые, потому что ты становишься более красивым, когда общаешься, когда встречаешься с ними. Когда встречаешься с человеком, то красота пробуждается в тебе, в нём, в отношениях. Предметы искусства способствуют этому раскрытию. Твоя собственная эстетическая подготовка, твое собственное эстетическое воспитание способствует этому. Ты лучше понимаешь, начинаешь больше ценить красивое в другом человеке, больше восхищаться и больше давать ему возможность раскрываться, как-то понимать и ценить ту красоту, которая в тебе есть. Так что я думаю, это прежде всего человеческие отношения. Есть, скажем так, разные признанные формы вот таких отношений. Это фотографии людей. Хорошая фотография — это как бы срез отношения двух людей художника-фотографа и модели.

А если говорить о том, как стараться видеть эту красоту, стараться открывать её, пробуждать, то, скорее всего, это какое-то уважение и внимание к себе, к другому человеку, интерес, который побуждает тебя творить, искать красивые формы, искать красивые слова для выражения твоих чувств по отношению к другому человеку. Не менее важно, как ты преображаешься, когда слышишь эти красивые слова, принимаешь эти красивые поступки, которые для тебя совершают. Человек, который это умеет принимать, оказывается тоже очень красивым.