Елена Чудинова: Побежденные победят
Музыкальные ассоциации напрашиваются сами: герои романа Ирины Головкиной «Лебединая песнь» (известному по первой публикации как «Побежденные») много говорят о музыке, живут ею. В большей мере, нежели живописью или литературой. На повествование здесь, несомненно, накладывается личность автора – внучки композитора Римского-Корсакова. Но, за вычетом торжествующе музыкального звучания внутреннего мира персонажей, автора на страницах разглядеть непросто. «Лебединая песнь» – произведение эпическое. Добросовестное изложение реальных фактов гибели дворянских и интеллигентных семейств, гибели простых людей. В том числе и красных, но сохранивших в душе порядочность, не позволяющую вписаться в атмосферу всеобщего доносительства предвоенного СССР. Автор – летописец, летописец безжалостный, не склонный к романтизации даже своих, даже любимых. Это книга-свидетельство.
Ирина Владимировна Головкина, урожденная Троицкая (на жизнь мужа писательницы, штабс-капитана Капитона Васильевича Головкина, большевики покушались еще на Германской: пример его баснословной отваги мешал им разлагать армию), относилась сама к тому поколению, что увидело катастрофу революции и Гражданской войны детскими глазами. Жизнь «до» представлялась им красивой сказкой, нарядной размытой картинкой. Не случайно писательница выводит в главные героини своих ровесниц – кузин Асю и Лелю. Что досталось им от той роскоши, в которой девушки «виноваты» перед новыми хозяевами жизни, хозяевами в прямом смысле, вольными у кого угодно ее отобрать? Прямая спина, благовоспитанность, образование. То, что не исчезнет даже в голоде, даже в унижении коммуналок, ссылке, тюрьме – не исчезнет, покуда эти нежные и беззащитные девушки живы.
Другая героиня – Елочка, старше Аси и Лели. Ее юность хорошо запомнила войну. В Феодосии, в госпитале, Елочка выхаживает тяжело раненого белого офицера – князя Дашкова. Город занимают красные – раненых офицеров сбрасывают живьем в колодцы. Елочка десять лет лелеет память о том, как сидела у изголовья Олега, читала ему письма, о единственном их рукопожатии. Все прочие кажутся ей мелки рядом с этим героем, водителем «роты смерти». Но чудо, но счастье – князь объявляется живым! Верный денщик заменил его документы документами только что умершего простого солдата. Под ними Олег и живет, под ними отсидел несколько лет в Соловках. Олег и Елочка узнают друг друга…
Головкина, как упомянуто выше, не привержена романтической школе. Олег жив, но всем существом его владеет теперь юная Ася. С нею, а не с Елочкой он жаждет построить на тонком льду своего положения семью, бросить вызов клокочущим внизу черным водам реальности. Елочке остается лишь сохранить тайну своей ненужной любви. Она просто еще один раз спасает Олегу жизнь – рискуя собой, подтасовывает описание ранений, сбивая со следа ГПУ. Спасает – и даже не признается в этом, отступая в тень…
Леля и Ася не слишком похожи. Ася – стыдлива, послушна старшим, не уверена даже в своем ярком таланте пианистки, наивна и тонка, но вместе с тем ее невозможно сломить. Леля – чувственна, томима жаждою жизни, ради которой готова даже оступиться, покинуть свою касту. Но на сознательную подлость не способна и она.
Все меньше и меньше голосов в хоре. Одна за другой резко обрываются сюжетные нити. Сергей Петрович, дядя Аси и Лели, выслан из бывшей столицы, находит лютую смерть в глуши. Попадает в лагерь его жена Нина. Князь Дашков разоблачен и расстрелян. Приговорена к расстрелу и Леля, но казнь заменяют лагерем. Выслан и дядя Елочки, крупный хирург, не пожелавший мириться с преступной халатностью красных «кадров», способных чесать в операционной нос стерильными руками… Высылают даже бабушку Аси, несокрушимую духом Наталию Павловну.
Чем-то «Лебединая песнь» схожа с «Унесенными ветром», впрочем, понятно, чем: пронзительным ощущением «гибели богов», тонко переданным женщиной, связанной корнями недавних семейных историй со станом побежденных. А вот женщины, описавшей столь же достоверно и подробно жизнь после Французской революции, мировая литература, похоже, не знает. Гильотина, верно, ударила слишком рано.
Еще один удар гильотины – самый страшный в книге. Настал черед Аси. Мог бы не настать. Даже в ссылке Ася – с двумя младенцами на руках – могла бы зацепиться за жизнь, ответив взаимностью другому ссыльному – врачу, пребывающему в силу востребованной профессии в положении менее тягостном. Но юная княгиня верна памяти расстрелянного мужа. Не закрепившись даже в крохотном городке, она перебирается в деревню, где существование дешевле. Однако и в деревне Ася голодает, питая последними крохами детей. Между тем из деревни необходимо регулярно ходить в городок – «отмечаться», дабы не объявили беглой. Ослабевшая, Ася встречается на дороге с волком. Волк тоже голоден, Ася же борется из последних сил, отбиваясь от хищника куском коряги. Отбиться удается, но потеря крови слишком велика. Присев перевязать платком волчий укус, Ася засыпает на морозе, в последней молитве вверяя милости преподобного старца Серафима своих сирот.
Балованная, любимая, оберегаемая всеми близкими от грубых прикосновений жизни…
Два утешения привязывают к жизни Лелю, некогда такую взбалмошную, не наделенную ни Асиной религиозностью, ни цельностью ее натуры. Это редкие свидания с человеком, чью любовь она не сумела оценить на свободе, а еще весточки от Аси. Но возлюбленного переводят в другой лагерь, а письмо, написанное твердым почерком бабушки, сообщает о смерти Аси. И Леля не выдерживает: кидается на колючую проволоку, сознательно обрекая себя на немедленный расстрел.
Елочке же, с юности мечтавшей о подвигах, и страдавшей, что они «проходят мимо», выпадает скромный жребий. Чудом избежавшая гонений, она остается в «Ленинграде» – растить детей Аси и Олега. Величия своей самоотверженности она так и не поймет, удивится, услышав слово «подвиг» из чужих уст.
Добросовестная, быть может, не столь яркая, как произведение Митчелл, книга ставит вопрос, на который мы не ответили до сих пор: довольно ли сил сохранилось в «мистическом теле» России, чтобы она возродилась из пепла, очистилась от власти потомков Хама?
Около тысячи страниц: открывши первую, автор этих строк на три дня забросил все срочные дела. Тяжелое чтение, но вместе с тяжестью оставляющее странное чувство восполнения чего-то жизненно необходимого.
Просто, наконец, хорошая книга.
