Трудно быть взрослым

                                                                                                                                                       Я не знаю, как остальные,
                                                                                                                                                       но я чувствую жесточайшую
                                                                                                                                                       не по прошлому ностальгию -
                                                                                                                                                       ностальгию по настоящему!
                                                                                                                                                                     Андрей Вознесенский        

Когда нам трудно, например, во время болезни, мы становимся слабыми, нуждаемся в заботе, сочувствии, как будто отчасти снова становимся детьми. Временно регрессируем, как говорят психологи. А когда нас одолевают насущные проблемы взрослой жизни, мы с тоской вспоминаем детство и сожалеем, что нельзя из трудного настоящего убежать в прекрасное детское прошлое. (Или в не очень прекрасное, чтобы еще что-то доказать, с кем-то поквитаться.)

Впрочем, так ли это невозможно? Да и пребываем ли мы в настоящем вообще?

Этот вопрос перестанет удивлять, если мы сможем проследить содержание наших мыслей на протяжении хотя бы какого-то времени. Поразительно, чего там только нет: обрывки вчерашних разговоров, бесконечное прокручивание реальных или воображаемых сцен, фантазии о будущем и воспоминания о прошлом и т.д. А если мы что-то с увлечением рассказываем, то можем ли вовремя остановиться? Отдаем ли себе при этом отчет в своей позе (часто напряженной или даже нелепой), можем ли быть уверены, что все слушают нас со вниманием (или ничего не замечаем вокруг)? То есть насколько мы присутствуем в ситуации?

Честные ответы на эти, казалось бы, малозначительные вопросы, могут показать нам, что мы почти никогда не осознаем себя, почти все время не проживаем свою жизнь, а только как бы слегка ее касаемся. Или, как говорил А. Ильин, происходит наше «частичное самовложение в жизнь». То есть мы вроде бы физически живем, но с единственно возможным временем жизни, с настоящим, не совпадаем. Мы все больше в прошлом или будущем, или еще где-нибудь. Это означает, что время нашей жизни идет, а нас в нем нет в буквальном смысле! Тогда кто же за нас принимает там решения, кто общается с людьми, воспитывает наших детей и, главное, кто вместо нас в той, без нас, жизни предстоит перед Господом?

Психологически время не последовательно и не хронологично в том смысле, что для нас прошлое и будущее виртуальны, абстрактны, их нет на самом деле, это принадлежность нашей памяти или воображения. Оно и не линейно, ведь мы не можем, как на дистанции, вернуться назад или побежать быстрее вперед, не можем остановиться. Для нас время - это единственный момент настоящего, это сейчас, сию минуту.

Попробуем хотя бы 60 секунд чувствовать себя в настоящем, осознавать себя, то есть не улетать мыслями никуда от ситуации, в которой находимся, говорить, отслеживать реакцию слушателей, при этом слышать все звуки вокруг и отдавать себе отчет в своей позе. Или хотя бы одну минуту молиться, углубляясь в каждое слово, не рассеиваясь. Думаю, мы быстро убедимся, что это очень трудно, это требует умения, навыка, своеобразной тренировки.

Но присутствие в жизни невозможно просто натренировать. Вернее, этого совсем недостаточно для настоящего бодрствования и трезвения. Иначе все духовное делание и личностный рост свелись бы к такой психологической гимнастике.

Важно понимать, зачем стремиться в настоящее. Теперешний момент ценен тем, что только находясь в нем, только в эту самую минуту мы реально можем что-то действительно совершить, что-то изменить в себе, а значит, в своей жизни. (Не в прошлом или будущем - там все только в воображении.) Можем, если мы способны присутствовать в этом моменте, конечно.

Иначе все делается за нас нашим бессознательным. Например, известные выражения: «себя не помнит» или «вышел из себя» - совсем не метафоры, а абсолютно точные определения нашего бессознательного состояния, нашего безвременья. Мы, действительно, выпадаем из реальной жизни, именно себя не помним, а помним только свою обиду, когда в гневе кричим на кого-то. Или в такой же ситуации выходим из себя, оставляем себя без нас, пустыми, безжизненными, вне времени. Выходит, что отрицательные эмоции, как и все другое, что уводит нас от нас самих - беспомощное фантазирование, поиски «справедливости», тщеславное «помогание» другим, «устройство» чужих жизней, пустая болтовня, неспособность самостоятельно мыслить, совершать настоящие поступки, стремление к лидерству любой ценой и т.п. - суть трагические барьеры между нами и нашей единственной и уникальной жизнью. Вообще, все худшее в жизни случается с нами только бессознательно, тогда как человеческое в нас не срабатывает само, автоматически, а требует сознательных личностных усилий.

Значит, чтобы совпасть с собственной линией жизни, надо изменить единственное, что мы в силах изменить - себя самих, то есть надо увидеть эти барьеры и убрать их. Но изменять, совершенствовать себя, да и просто что-то реально делать мы можем только в настоящем, осознавая себя. Можем, только если хотим, конечно. Но парадокс в том, что часто нам «не выгодно» быть в настоящем, потому что мы не хотим, боимся видеть себя реально, не хотим брать на себя ответственность за обстоятельства нашего бытия! Вот бессознательно и бегаем от него, то впадая в прошлое, то мечтая о будущем, или просто не помня себя в своих страстях и страстишках.

Почему об этом важно говорить именно в связи с детством? С одной стороны, детство - постоянно действующее в нас мысленное убежище от взрослых проблем. Кстати говоря, ностальгия по нему, желание снова там оказаться - надежный симптом наличия этих самых проблем.

С другой стороны, практически все преграды между нами и нашим сознанием, то есть между нами и нашим настоящим (иными словами, наши комплексы) - родом из детства. А все, что пришло к нам оттуда - и хорошее, и плохое, - мы считаем неотъемлемой частью нашей личности, собственной сутью. И держимся за это иногда сильнее, чем собственно за жизнь. Этим часто и привязывает нас детство, причем гораздо крепче, чем нам кажется. Поэтому так трудно осознание этих комплексов, а тем более, их преодоление.

Взрослым быть нелегко. Хотя бы потому, что зрелость - это не количество как-то прожитых лет, а способность осмыслять и совершенствовать себя, это подлинное существование*. Взрослым быть трудно. Но у нас нет выбора, если мы хотим утвердительно ответить на гамлетовский вопрос. Поскольку быть, существовать - означает также не сдаваться ничему, что держит нас фактически за спиной у самих себя (блаж. Августин), ничему, что уводит нас из самого лучшего, единственного места нашей жизни, где мы можем быть собой, где мы можем быть с Господом, - из настоящего.

Материал подготовлен редакционным коллективом православного журнала для молодежи "Отрок.UA", опубликован на сайте журанала http://otrok-ua.ru/