Неизменный Засурский

Несмотря на солидный возраст, Ясен Николаевич полон сил и здоровья: за шестьдесят лет работы на журфаке МГУ (из которых сорок пять лет –  на посту декана) он ни разу (!) не взял больничный лист и не пропустил ни одного рабочего дня по болезни, а до восьмидесяти лет каждое утро совершал пробежки по несколько километров.

Работоспособность Засурского поистине уникальна: возвращаясь из дальней зарубежной командировки, прямо из аэропорта он едет на родной факультет, читает лекции, ведёт спецкурсы, участвует в совещаниях, принимает многочисленных посетителей и лишь к вечеру отправляется домой. И наоборот. Помню, однажды вечером после заседания кафедры, которое проводил Засурский, мы с коллегами пили чай. К нам зашёл Ясен Николаевич, принял участие в чаепитии, обсудил с нами новости.

– Ну всё, пора ехать, – сказал он, посмотрев на часы.

– Домой, Ясен Николаевич? – учтиво поинтересовались мы.

– Нет, в Страсбург, – совершенно спокойно ответил Засурский. – Там международная конференция ЮНЕСКО, я должен буду выступать. А через два дня вернусь.

Не менее, чем работоспособность, удивительна и память президента журфака: он действительно помнит всех выпускников, причём даже тех, с кем он лично за годы учёбы не пересекался. Как-то раз одна выпускница начала нулевых годов встретила Засурского на приёме в посольстве Колумбии. За все пять лет учёбы она ни разу не сдавала ему экзамен, её не вызывали к нему «на ковёр», и потому была уверена: экс-декан её не узнает. Каково же было изумление выпускницы, когда Ясен Николаевич сам подошёл к ней. «Наверное, Засурский меня принял за кого-то другого», – подумала она. Но оказалось, что собеседник прекрасно помнил эту девушку. Он спросил о работе, однокурсниках.

– Какая у Вас память! – не удержалась выпускница от комплимента.

Все, кто когда-либо бывал у Засурского в кабинете, помнят о царящем там творческом беспорядке. Книги, бумаги, газеты на разных языках, разнообразные подарки – чего только не встретишь здесь! Как-то раз мне понадобилась моя старая статья, единственный экземпляр которой был у Ясена Николаевича.

– Она вот в этой стопке, – показал рукой Засурский на внушительную стопку бумаг в углу и вышел из кабинета.

Но поиски не дали никаких результатов.

–Не нашёл? – удивился президент, вернувшись на своё рабочее место.

Он подошёл к этой стопке и уверенным движением руки вынул прямо из середины мою статью:

– Вот она, держи. – И, увидев на моём лице изумление, добавил: – Беспорядок – это не когда много всяких бумаг вокруг тебя, а когда не можешь в них ориентироваться.

***

Когда я осенью 1985 года пришёл в первый раз на факультет журналистики МГУ – поступать в школу юного журналиста, мне кто-то из студентов сказал: «Вон, смотри, Засурский идёт. Тебе повезло, что ты его застал: он работает последний год, а потом журфак переведут из этого здания на Ленинские горы».

С тех пор прошло более четверти века, но каждый год я слышу от первокурсников всё те же слова: мол, Засурский уходит, и факультет выселят с Моховой улицы на горы. И потому неизменно утешаю взволнованных собеседников, которые делятся со мной этой «новостью»: Засурский всегда был и будет – как памятник Ломоносову во дворе журфака, как и сам журфак в нашем старом доме на Моховой.