Протоиерей Захария Керстюк: Закулисье исламской войны

Дамаск. Гостиница «Дама Роус». Место, где живут ООНовские миротворцы. 2:37 ночи. Под тяжелые взрывы бомб, в номере 623 раздается телефонный звонок. Подняв трубку, я услышал взволнованный голос женщины:

— Здравствуйте, я — Анхар Кончева. Вы меня помните? Мы с Вами встречались в Москве на международной конференции «Ливия без Муаммара Каддафи. Год
 спустя».

Если честно, я с трудом приминаю, что было на той конференции, так как опоздал на нее из-за московских пробок и задержки авиарейса. После мероприятия В.В. Чамов и О.И. Фомин пригласили на ужин, так что мало с кем удалось пообщаться тогда. Но, чтобы не обидеть взволнованную женщину, ответил, что припоминаю.

— Я хочу с Вами встретиться, — продолжила она.

— Хорошо, приезжайте утром, — ответил я.

— Нет, давайте сейчас. Я передвигаюсь только ночью.

Последняя фраза меня насторожила, но я все же согласился.

— Спасибо, я буду минут через 40, — ответила женщина, и, едва успев услышать мою просьбу позвонить с reception по приезду, положила трубку.

Погуглив Интернет и пересмотрев фото с московской конференции, я стал припоминать женщину, которая яро критиковала исламских радикалов и заявляла, что скоро поедет в Сирию на ПМЖ для борьбы с террористами.

Минут через 30 в моем номере снова раздался телефонный звонок:

— Мы уже здесь, — произнесла уже более радостным голосом женщина.

— Хорошо, спускаюсь.

По дороге в холл я пытался настроиться на конструктивный разговор, т.к. после тяжелого трудового дня очень хотел спать, и все задавался вопросом — кто это «мы».

Протоиерей Захария Керстюк и Александр

Спустившись, я увидел изморенную, уставшую и чем-то сильно озабоченную женщину в сопровождении крепкого молодого человека спортивного телосложения (на фото). Охранник, подумал я. Обменявшись приветственными речами, мы начали разговор со знакомства с молодым человеком, это был Александр из Питера.

Я до сих пор не могу понять, что делала молодая женщина в стране, охваченной боевыми действиями, да еще и одна? Что заставило ее оставить дом, мужа, ребенка и уехать бороться с исламистами? Но ответов на эти вопросы сейчас не найти. В тот момент меня намного больше интересовало, чем и почему она так сильно обеспокоена и как я ей могу оказаться полезным.

В отеле было пусто, и это не удивительно: постояльцев было немного, да и те уже все спали. Лишь одиночные разрывы тяжелых бомб на окраинных Дамаска, время от времени содрогали наш покой...

Со временем разговор становился менее напряженным и эмоциональным: мы пили чай, шутили, смеялись, я пытался всячески разрядить обстановку и попытаться вселить мир в души внезапно нагрянувших гостей. Приближался рассвет. Достигнув определенных договоренностей и построив планы на ближайшее время, мы попрощались.

P.S.: Через несколько дней все мировые средства массовой информации сообщили, что Ангхар Кончеву похитили исламисты. Мое сердце вздрогнуло. Как же так ? Но ответ очевиден: война. На душе чувство то ли незавершенности, то ли ответственности. Бог свидетель: я пытался ее уговорить вернуться домой и не играть с судьбой. Но в какой-то момент она меня уверила, что все хорошо, что она соблюдает все меры безопасности и что на нее тут надеяться. Многое из этого было правдой, так как русская палестинка с украинским паспортом хорошо владела арабским языком и помогала рссийским военным журналистам с переводами текстов и сюжетов. Потому сейчас ее все называют украинской журналисткой, пропавшей в Сирии.

P.P.S: Питер. Холодный ноябрьский вечер. Какой-то восточный ресторан на Московской проспекте. Напротив сидит все тот же Александр. Мы говорим и молчим. Нам есть о чем поговорить, но нечего сказать...

P.P.P.S: Юра, а ты обижаешься, что я заставил тебя постричь волосы и сбрить бороду!

ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ: Пасха под свист пуль: рассказ священника из Ливии