Это - жизнь Ч.1

Всё началось с Соловков, куда и Павел, и «Даждь» периодически организовывают поездки.

Аня: Как возникла мысль поехать на Соловки? Почему именно туда?

ПФ: У меня не возникла эта мысль. Появилась возможность туда поехать. Я работаю в православном фонде, четыре года назад ко мне пришел человек и спросил: «Ну, ты, на Анзер-то едешь?» Хотя это первый раз прозвучало, но я понял, что надо за это ухватиться. Мы туда приехали в первый раз, и дальше всё пошло регулярно, каждый год.

Аня: А когда первый раз ехали, вас как-то предупреждали, что это за место, кто-то с вами беседовал?

ПФ: Что место особенное, мы поняли, когда сели на мель ещё по пути на остров. Резко спустился туман, потом он рассеялся, и мы оказались на мели с видом на Секирную гору, так и простояли несколько часов. И катер ещё постепенно заваливался на бок. Первая поездка сильное впечатление оставила. Хотя я до сих пор не могу сказать, что точно понимаю, что это за место.

Лена: А вы туда ездите в качестве трудников?

ПФ: Да, в Троицкий скит. Он находится в полуаварийном состоянии. Первые два приезда мы занимались разбором строительных завалов. Теперь больше времени посвящается ремонту дорог: их размывает, нужно отводные канавы делать, мостики. Другая задача - заготовка дров.

Аня: А какие там дороги? Асфальтовые?

ПФ: Нет. Просто земля. Представь дорогу - в ней яма, надо туда класть щебень, булыжники, засыпать песком, всё это сравнивать. Работа грязная и непростая.

Аня: Во сколько подъём?

ПФ: У нас в 8:30 утреннее правило, на него, правда, ходят не все. В 9 - завтрак, на него все ходят (смеётся). И после этого уже начинается работа. Физически всё это довольно тяжело. Особенно когда приезжаешь из Москвы с её расслабленной жизнью.

Аня: Когда говоришь родным «я еду на Соловки», они: «Ты чего? Зачем тебе туда снова, в это мрачное место?» А если ты входишь в эту жизнь, трудническую, в общение с этими людьми, становится всё совсем не мрачно.

ПФ: Мне кажется, что вот эта история, связанная с Гулагом, с лагерным периодом, она для людей, которые там постоянно молятся и трудятся, - скорее является временем торжества Православия. У монахов есть понимание, которое глубже, чем наше. Они смотрят сквозь страдания и смерть и видят жизнь.

Лена: У тебя в ЖЖ случай описан про монаха и кофе. А почему тебя это насмешило?

ПФ: Это не то что смешно, в этом есть простота такая хорошая.

С одной стороны есть монашеский подвиг, молитва непрестанная, а он сказал: вот выпьешь кофе - и на душе хорошо.

(смеются)

Лена: А у тебя сильно меняется жизнь после таких поездок? В том числе и на Анзер.

ПФ: Нет. К сожалению.

Аня: К сожалению? Хотелось бы?

ПФ: Да. В итоге ты возвращаешься на свою колею.

Лена: Ты имеешь в виду к каким-то своим качествам, не тем, к которым хотелось бы?

ПФ: Ну конечно. Иногда даже покруче, чем до Соловков. На Анзере ты можешь что-то понять про свою жизнь, поставить себе диагноз, решить что-то изменить. Но когда ты возвращаешься, ты опять оказываешься в другой логике событий, и тебе сложно соответствовать тому, что ты там сам для себя решил.

Аня: А что делать?

ПФ: Я для себя придумал такую вот технику. Допустим, есть какие-то проблемные ситуации, в которых ты не знаешь как поступить. Ты оказываешься на Анзере, и некий выход к тебе приходит. После этого м и некий выход тебе приходит надо вернуться и быстро сделать то, что решил. Иначе - всё: раз, два, три - и ты остаёшься в той же ситуации.

Аня: А о творчестве ты как-то там задумываешься? Какие мудрые мысли приходят?

ПФ (смеётся): Что не надо заниматься творчеством... Нет, ну я шучу, конечно, но у меня в основном вопросы такого типа - а надо ли?

Аня: Первое что хочется, это всё бросить.

Лена: Лень одолевает ужасно.

Аня: Но вот, кстати, на Соловках пропадает эта расслабленность. Ты становишься каким-то лёгким. Если нужно что-то сделать, ты делаешь.

ПФ: Ну да, Соловки - это место, где хочется собраться.

Аня: Собраться - это отбросить творчество или что?

ПФ: Нет, не обязательно. Речь о том, чтобы выстроить все свои внутренние процессы вокруг единого центра, ответственней относится к факту собственной жизни. Естественно, я говорю про себя, со всеми всё происходит по-разному. Вот, кстати, очень важный вопрос для организатора подобных проектов: насколько мы можем влиять на людей, которые к нам приходят?

Аня: Это вопрос или что?

ПФ: Ну вот на Анзере, скажем. Я привожу людей на Анзер, да? Я им могу предоставить место и время, да?

Аня: Да.

ПФ: Дальше - всё. Что с ними произойдёт, произойдёт ли - это вне зоны моей компетенции.

Аня: Да, есть опасность, по опыту знаю, преувеличить свою ответственность.

ПФ: Ну да. Или свои возможности. Всё-таки сложно организовать что-то, где с людьми случится нечто определенное.

Аня: Потому что с людьми действительно ничего может не происходить, может происходить что-то обратное, ты с этим ничего не можешь сделать, ты вообще не понимаешь, зачем ты это сделал, что ты вообще сделал, что тебе делать теперь... И так пока тебе не скажут: «Успокойся, это не твоя компетенция», - и тогда уже может ситуация поменяться в лучшую сторону.

ПФ: Да, у меня похожие ощущения. И это и к творчеству имеет отношение, и к его реальным возможностям.

Аня: Кстати, да. Иногда кажется, что человек придёт, услышит песню - и это его перевернёт...

ПФ: Песни вообще мало кого переворачивают. И даже не знаю, переворачивают ли.

Аня: Нет, переворачивают. У меня, например, с песни как бы все началось. Я пришла на концерт в клуб и Диму (Дмитрия Студеного - ред) в первый раз услышала. Я просто не поняла - как можно о таких вещах вот тут, вот так, ни с того ни с сего... И это был опыт такой, что переворачивает. И зачастую песня тебя отсылает к каким-то твоим ценным состояниям, выдёргивает, отрезвляет. Это зависит, конечно, на мой взгляд, и от состояния слушателя, но и от автора песен, безусловно. А в чём тебе видится твоя задача как автора песен?

ПФ: Я думаю, что песня может открывать что-то реальное, действительно существующее. И это «что-то» сложно узнать, увидеть другими способами. Люди всегда пели, у этого занятия очень длинная история, это всегда была важная часть жизни. Вот хотелось бы, чтобы песни этой важной частью жизни и оставались. Я бы хотел, чтобы люди, слушая мои песни, могли бы полнее и точнее ощущать и понимать, что происходит с ними и вокруг них или происходило до них с кем-то ещё, чтобы песни задавали какие-то вопросы, может быть, давали какую-то поддержку.

Аня: И для этого ты должен какой-то труд приложить... придти в себя... То есть чтобы написать песню, ты должен максимально придти в себя. Можно так сказать?

ПФ: Получается, что так. Хотя, с другой стороны, иногда песня получается на усилии, которое ты прилагаешь, чтобы придти в себя.

Материал предоставлен коллективом журнала «Паруслов»

Продолжение следует