«Парижская почта»: Жорж Руо в храме Сан-Севран
• Текст: Константин Сутягин
• Фото: Светлана Сутягина
Часть I. «Сальвадор Дали. Взгляд с близкого расстояния».
Часть II. «Неудобная жизнь в Париже».
Часть III. «Парижская почта»: В саду Тюильри.
Часть IV. «Парижская почта»: Ван Гог. Японские отражения.
***
В Париже во многих храмах проходят выставки живописи или фотографии. В боковом приделе старейшего Сан-Жерве висят приличные фото (фамилия автора не указана) на тексты Франсуа Мориака.
В Сан-Севране в сводчатой готической галерее — как ребра изнутри, идешь, глядя на потолок, и сразу верится в существование драконов — висят чьи-то, ну так, средние абстракции (фамилии тоже не нашел). Там же, в капелле Святого Причастия — графика Жоржа Руо (этикеток тоже нет, но имеющие глаза — видят). Руо находится, что называется, «в постоянной экспозиции», в одном из наиболее почитаемых мест Парижа, это даже смутило поначалу: Руо, модернист! Но потом вспомнил древнейший Сан-Поль, где тоже «в постоянной экспозиции» висит работа Делакруа — а он в XIX веке был самый что ни на есть авангардист. В общем, искусство и Церковь — как это друг с другом?
…
Мой друг, художник Саша Шевченко хорошо отреагировал на один из предыдущих текстов про средневекового жонглера, который кидал шарики перед иконой Божьей Матери, потому что не умел молиться (он молился Богородице тем, что умел делать хорошо — своим трудом). И Саша засомневался, правильно ли это? Не превращаются ли таким образом Божьи храмы в балаганы и выставочные залы. Интересно поговорить об этом, спасибо.
Наверное, слышится, что я тут весь в восторге от Франции, хожу, как кот, и жмурюсь от удовольствия — а русским людям это неприятно, неприлично. Понял.
Плохое во Франции есть, не сомневайтесь. Просто мне не интересно это искать (плохое и дурак найдет). И уж совсем не интересно специально ехать куда-то за тысячи километров, чтобы это плохое искать там. Плохое можно и дома найти.
Вот храмы, которые вроде бы они превращают в выставочные залы... А я этому, типа, даже рад... С ума сошел?!
А ведь совсем еще недавно (вспомним) у нас в России в церквях не просто выставки живописи делали, а превращали их страшно произнести во что. Или переоборудовали Божьи храмы в кинотеатры. Не так уж давно — я сам в детстве ходил в такой, смотрел кино про индейцев. Поэтому сегодняшнему нашему благоговейному отношению к Церкви боюсь обольщаться: может, оно на контрасте с предыдущим безбожием, благоговение неофитов? А что будет дальше — сказать трудно, что-то другое. Что? Это и интересно понаблюдать во Франции, где со времени последней революции прошло уже двести лет. Познакомиться с их опытом — причем доброжелательно ознакомиться, иначе не поймешь ничего.
…
У них здесь часто детишки (4-7 лет) ходят по улицам и поют. Идет куда-нибудь вереница детсадовских с двумя воспитательницами (одна впереди, другая сзади) и поют что-то хором, разглядывают все снизу вверх.
...
Или видел трех первоклашек: идут, взявшись за руки, такие козявки с косичками, среди огромных дяденек — одни, с портфельчиками за спиной. У средней в руках бумажка с нотами, а две подружки ее подпирают с боков. Идут из школы домой и разучивают-поют, глядя в ноты:
— Алилу-уйя, алилу-уйя, алилу-у-у-йя!
...
Искусство, социология, философия, политика и т. п. Выставочные залы в церквях, ага! Может, еще и балет?!
Но раньше Церковь не ограничивалась только евхаристическими задачами, а как-то присутствовала в миру. Первые школы создавались при монастырях — а это именно культура.
Или Нестор-летописец зачем-то писал «Повесть временных лет», тратил на это время — мог бы, наверное, лишний раз монашеское правило вычитать.
Пересвет и Ослябя — пошли воевать.
«Слово о полку Игореве» так бы сгнило-истлело, но почему-то монахи переписывали этот текст, хотя в нем не было ничего так уж божественного.
Это потом культура у нас отделилась в самостоятельную ветвь, и начались проблемы. Но перед самой революцией в России они опять попытались как-то сблизиться — «Религиозно-философские общества» — но дело не пошло, быстро друг в друге разочаровались. Закончилось всё сами знаете как.
...
В самом древнем храме Парижа, Сан-Жерве видел интересный плакат-заголовок: «Искусство — Вера — Культура». И расписание концертов классической музыки, очень, кстати, всегда приличное исполнение.
…
Во Франции разрыв между Церковью и культурой пытаются как-то заделать уже сотни лет. Не всегда удачно (терпеть не могу новые модернистские престолы в парижских храмах «в стиле кубизма»). Но часто светское общество примиряет с Церковью здоровый консерватизм французов, их боязнь перемен: «до основанья, а затем...», — та самая культура.
Очень бы хотелось, чтобы в России у людей нерелигиозных было такое же отношение к храмам, как у скандального Анри де Монтерлана: «Мне до слез обидно, когда какие-то вещи лишаются своего предназначения и служат чему-то прямо противоположному. Если бы я обладал хоть какой-то властью в стране, где христианские статуи были установлены на античных колоннах, я бы приказал снять эти статуи. И наоборот: мне грустно, что такое аббатство, как Понтиньи, превратилось, насколько я знаю, в центр антикатолической мысли...»
...
У выхода из храма сидит нищий дедушка в ушанке, и что-то такое сиротское в нем. Положил ему в стаканчик монетку — нищие все равны, у них нет национальности, они обращаются не к голове, а к сердцу, без языка — а он вдруг мне по-русски тихонько бормочет:
— Спасибо, месье, спасибо...
…
В Сан-Жерве на Пасху много народу. Приходят заранее, занимают скамеечки. Кому не досталось — становятся тут же в проходе на колени и ждут. Зашла очень красивая пара лет за пятьдесят, женщина с мужчиной, спросили: свободно тут? А это две девчонки убежали пока, просили посторожить скамейки... И эта симпатичная, дорого одетая пара тут же, не раздумывая, встали в проходе на колени. Очень элегантно и просто опустились на колени и стали ждать начала службы. За ними стоял на коленях мужчина лет шестидесяти, он достал из сумки раскладной стульчик:
— Силь ву пле, мадам!
— Ой, что вы!
— Берите, говорю!
И красивая женщина красиво села на стульчик.
Потом девчонки вернулись вместе со старшей сестрой, а у той маленькая трехлетняя дочка, они с ней по очереди нянчились всю службу.
Вот — это тоже Франция. «Все же думают, что мы только развлекаемся и веселимся! Не только».
…
Макарий Великий писал, что основа молитвы есть любовь. А основа любви — есть радость.
До 1917 года 90% России жило в деревнях — может, там потребность в культуре была небольшая: вышел в поле вечером — солнышко садится, облачка розовые, вот тебе и радость, вот тебе и любовь, вот тебе и Бог. Зачем еще какая-то культура? Если человек живет на природе, ему не так уж нужно искусство. Посмотреть вечером на закат — насыщает ум и душу не хуже картины Рафаэля.
А в XXI веке 90% людей живет в мегаполисах, тут так просто в поле не выйдешь — нет его. Даже тучку в небе не разглядишь между двадцатиэтажками. И нужно куда-то уткнуть глаз, кроме ТВ и компьютера, чему-то обрадоваться... Вот и становится тут радостью культура: тогда об Истине может свидетельствовать даже жоглер (если делает свое дело так здорово, что непонятно почему — не за зарплату же).
И кинорежиссер, и музыкант (радость-любовь-созерцание).
И художник.
...
Хотя, в Париже, думаю, живопись не очень-то нужна людям.
Зачем вешать что-то на стену, когда можно просто выглянуть в окно — а там Париж.
