Симон Ушаков: изобразивший свет

Симон Ушаков. Богоматерь Владимирская, 1652. Государственная Третьяковская галерея

К его иконам принято относиться свысока — мол, закат высокого древнерусского искусства: в линеарную, символическую иконопись средневековья вводятся элементы светской латинской трёхмерности. В древнерусских залах Третьяковки зал Ушакова последний — к этому моменту все устают и проходят его почти на последнем издыхании. Но Симон Ушаков заслуживает того, чтобы присмотреться к нему и открыть для себя последнего великого иконописца Древней Руси.

Это первая монографическая выставка самого известного мастера XVII века., которую готовили почти 30 лет. За это время проходил не только сбор икон по всей России и их реставрация, но и атрибуция, то есть отделение работ, написанных самим Ушаковым, от икон учеников и авторов, находившихся под его влиянием.

Понять творчество художника гораздо легче, посмотрев его путь от становления до последних лет. Именно поэтому меня поразила мюнхенская галерея Ленбаха с двумя этажами картин Кандинского — от ранних работ в стиле васнецовского модерна через период экспрессионизма к абстракциям. Так и сейчас организаторы выставки Ушакова словно открыли его заново.

Симон Ушаков. Спас Нерукотворный, 1661. Государственная Третьяковская галерея

В двух небольших залах собраны иконы из Москвы, Петербурга, Владимира и других городов. Идя от ранних Владимирской Богоматери, Спаса Нерукотворного к поздней Троице, понимаешь, что перед нами не реформатор, не конъюнктурщик, а человек, хорошо чувствовавший течения сложного XVII века с его латинским влиянием через присоединенную Украину, с расколом и поисками первоистоков христианства, которые так по-разному понимали старообрядцы и никониане.

Перед нами — действительно наследник Рублёва и Дионисия. В его иконах на нас смотрит та же вечность, что и в великих образах древности. Да, он моделирует объём лика, но эта трёхмерность лишь намечена — окружающее пространство остаётся линейным. Его лики находятся как бы на границе миров, перед нами как бы пленка, проникающая в пространство под напором формы из другого мира.

И свет! Он льется не из какого-то источника, освещая отдельные участки и создавая классическую светотень. У Симона свет идет изнутри, как на византийских иконах эпохи XIV-XV веков, фресках Феофана Грека или иконах Андрея Рублева. Начиная с исихастских споров Григория Паламы и Варлаама Калабрийского в середине XIV в., этот свет как отображение нетварных Божественных энергий, видимых и доступных человеческому восприятию, становится неотъемлемой частью иконных образов. Это могли быть яркие сполохи, буквально пронизывавшие фигуры Феофана Грека, или мягкий струящийся свет образов Рублёва и Дионисия. У Симона Ушакова — порой плавный, а порой весьма настойчивый, физически ощутимый свет, который и создает объемную, но всё равно не подчиняющуюся физическим законам форму. Перед многочисленными образами Владимирской богоматери, Пантократором и особенно самым первым Спасом Нерукотворным этого невозможно не почувствовать. Удивительный фаворский свет уже не будет сиять на иконах учеников и последователей Ушакова.

Симон Ушаков. Богоматерь Елеуса Киккская, 1668. Государственная Третьяковская галерея

Кстати, в мире бурлящего XVII века с его взрывом разных иконографий (порой настолько фантастических, что сейчас они покажутся нам гностицизмом и ересью), Симон выбирает самые традиционные и древние образы в духе скорее Никона, искавшего древность у греков, чем Аввакума, призывавшего вернуться к старине «дедов». Мы видим у него Владимирскую, написанную на рубеже XI и XII вв. в Византии, но по преданию восходящую к иконографии апостола Луки. Другим излюбленным образом, к которому вновь и вновь возвращается Ушаков, был древнейший Спас Нерукотворный.

Пожалуй, самая изобретательная икона Симона Ушакова, не соответствующая никаким древним образцам, — «Древо Государства Московского». Она изображает симфонию духовной и светской власти: на древе, взращиваемом и поливаемом митрополитом Петром и великим князем Иваном Калитой, сияют плоды русских святых, а в центре — неизменная Владимирская Богоматерь. Впрочем, даже эта иконография уходит корнями в популярный на Западе сюжет «Древо Иессеево», когда в виде дерева и ветвей изображались ветхозаветные цари и пророки — предки Христа.

Фотографии не передают и малой доли того чуда, которое вас ждет в залах Третьяковской галереи — лучше пойти и увидеть все своими глазами. Выставка проходит в Инженерном корпусе до 10 января 2016 года.

Симон Ушаков. Древо Государство Московского (Похвала Богоматери Владимирской), 1668. Государственная Третьяковская галерея

Фото на главной и на слайдере — блог «Маяк Парнаса»