Почему сон девочки рождает «оборотней», или О Церкви и культуре

Фото: Taday.ru

― В нашей православной гимназии был запрет на книгу «Мастер и Маргарита». Мы её не проходили.

― Ты не читала?

― Нет. Её запрещено мне читать.

― Не жалеешь?

― Нет.

― Как ты вообще относишься к идее запретов?

― Если лично мне говорят, что какое-то произведение «очень плохое», то я вообще его не читаю, чтобы не сомневаться. Мне не хочется испытывать какие-то сомнения.

Отрывок из моей беседы с дочерью священника, который вы только что прочитали, несколько дней не давал мне покоя. Я сам считаю этот роман Михаила Булгакова одной из самых важных книг в ХХ веке. Но напротив сидел человек, не поддавшийся на мои провокации и способный объяснить смысл запретов лично для себя. Девушка изучает журналистику, ещё историю и искусство одной из восточных стран, так что назвать её человеком «ограниченным» или «необразованным» я бы не рискнул.

Через несколько дней я брал интервью у дочери другого священника. Она читала «Мастера и Маргариту», так что вывод в духе «Церковь запрещает христианам читать роман Булгакова» сделать нельзя.

Церковь вообще ничего не может запретить человеку. Она может предупредить его о том, что убийство, супружеская измена или воровство ― это грех, а дальше мужчины и женщины сами решают, прислушиваться ли им к Евангелию или поступить по своему усмотрению.

Но Церковь состоит из людей, у которых есть разные мнения. Вот, например, один из митрополитов на днях назвал балет «Щелкунчик» не очень хорошим произведением, потому что там есть «оборотень», и в театре чуть ли не вместо сочинения Петра Чайковского представили ораторию «Рождество» Ираиды Сальниковой ― композитора и по совместительству жены священника, которого хорошо знает архиерей.

Фото: Imagecooloffice.com

Для меня балет и опера ― одинаково скучные жанры. В одном долго танцуют и ничего не говорят, а в другом поют так, что невозможно понять, на каком языке исполняется ария.

Другое дело, что Петра Ильича Чайковского многие люди считают выдающимся композитором, а автор новой оратории ещё пару недель назад не был известен никому, кроме своих близких друзей. Но даже этот курьёзный случай не говорит о том, что «Церковь запрещает православным христианам балет "Щелкунчик"».

В этой истории гораздо интереснее другое. Представители Большого театра стали рассказывать о том, что великий музыкант писал своё произведение, ориентируясь не на текст Гофмана, а на гораздо более целомудренный французский пересказ.

В этот момент я очень хочу спросить человека из Большого театра:

― Что такого ужасного Пётр Ильич мог найти в тексте Гофмана?

Напомню, что все приключения Щелкунчика и мышиного короля — это лишь сон девочки накануне Рождества. Возможно, взрослые тети и дяди переживают из-за того, что детям снятся такие страшные истории, но тогда им можно напомнить слова Честертона: «Ребёнок может найти страшные образы даже в узоре ковра на полу в кабинете викария».

Впрочем, это уже не про культуру, а про педагогику с психологией.

Разумеется, в мире существуют кощунственные или антихристианские произведения, которые довольно сложно читать. Например, мне не близки произведения Льва Толстого. Справедливости ради, мне не нравятся тексты этого писателя независимо от тех тем, которые он описывает. Более того, я считаю толстовское описание литургии в романе «Воскресение» текстом, который желательно прочитать каждому христианину. Он очень хорошо отрезвляет, если в голове рождается мысль о всеобщей религиозности России. Эти жёсткие фразы, где потир назван «чашкой», а дискос «блюдцем», ― лучшая вакцина от православного триумфализма и желания совершить миссионерское путешествие на Марс.

Фото: ТАСС

Лев Толстой подарил нам, христианам, прекрасное и беспощадное зеркало, за что мы можем сказать ему «спасибо». При этом поздние взгляды великого писателя несовместимы с православием. Это не делает его лучше или хуже как человека или литератора, но отлучает его от Церкви.

Именно этой способности оценивать художественные достоинства произведения отдельно от религиозных воззрений его автора часто не хватает некоторым христианам. Атеист может быть прекрасным писателем или поэтом (Маяковский, ранний Бродский). С другой стороны, оппоненты Церкви часто не могут признать, что великий писатель и христианин по рождению может быть отлучён от Церкви, если его публичные взгляды противоречат христианской догматике.

Иными словами, христианин может читать произведения Льва Толстого, но при этом помнить, что его поздние сочинения на религиозно-философские темы противоречат христианским представлениям. 

Мнение автора может не совпадать с позицией редакции