«Френдить — только после выпуска». Беседа с преподавателем филиала МГУ в Баку

— Ты не только преподаешь в МГУ, но еще и его выпускница. Что изучала?

— Я училась на филологическом факультете. Поступала с идеей учить именно итальянский как основной язык, с нуля. Это была такая моя любовь еще со школьных лет, после поездки в Италию. И мне повезло. Потому что набор на итальянский язык в МГУ идет через год — один год набирают на итальянский, а следующий на какой-то другой, например, португальский. Но итальянский был за год до меня. Ну, думаю, все, я пролетаю, придется брать как второй. И когда в год моего поступления вдруг опять открыли итальянскую группу, я была так счастлива, решила, что это судьба, туда мне и надо.

— Был творческий конкурс?

— Да, было сочинение, и были задания по иностранному языку, я сдавала французский, он у меня был первый в школе. И там нужно было сделать письменный перевод художественного текста с французского на русский. Я не помню, откуда был тот отрывок, но главная загвоздка была в том, что у героини прическа была украшена каким-то букетом жасмина. Я долго думала, что же это такое, как перевести? Ведь понятно, что не букет же она в голову себе воткнула. В общем, я написала что-то вроде «как ветка жасмина, приколотая к волосам».

— Все оценили, и таким образом тебя взяли в итальянскую группу?

— Видимо, да. Я училась 5 лет — тогда еще был специалитет. Писала все курсовые на кафедре зарубежной литературы. Я вообще по специализации литературовед и преподаватель итальянского языка и литературы.

— Ты училась именно на преподавателя итальянского или еще и на переводчика?

— На кафедре романского языкознания вообще готовят и к тому, и к другому. А в дипломе у нас написано «Филолог. Преподаватель итальянского языка и зарубежной литературы». Про переводы отдельно ничего не написано, но у нас были предметы, которые к этому готовили. И я успела поработать как переводчик, у меня и книжки выходили, и с переводом для дублирования фильмов я успела поработать, и как устный переводчик попробовала себя. Но как-то моя преподавательская карьера сложилась немного быстрее, чем переводческая.

— После университета ты поступила в аспирантуру?

— Да, опять же на кафедру зарубежной литературы, через три года защитила диссертацию. И уже будучи в аспирантуре, я начала работать на факультете, но на другой кафедре — романского языкознания. Там преподаются в основном, именно языки и культура, а не литература.

— Какие еще языки ты учила? Чем отличается изучение языков, скажем, на журфаке — если судить поинтервью с Гелией Филаткиной в «ТД» — от того же на филологическом факультете? У вас все глубже и серьезней?

— Не знаю, насколько серьезней. У меня был первый язык — итальянский, потом у нас на кафедре каждый студент берет второй язык романо-германского отделения. Я взяла немецкий, потому что у меня к тому времени был неплохой французский со школы и неплохой английский — учить их я не видела смысла. Потом, правда, когда поступила в аспирантуру, я отчаялась до какого-то прямо великолепного уровня довести немецкий — я же перфекционист, решила, что надо бы французский не забыть и налегла на него.

Но помимо этого, у нас в университете была латынь, народная латынь, старопровансальский, староитальянский и история итальянского языка начиная от древнейших письменных памятников, сравнительное языкознание, то есть лингвистическая подготовка достаточно глубокая. И плюс еще семинары, спецкурсы… Если говорить о литературе Италии, то по каждой эпохе отдельно.

— Ты читала в оригинале Данте?

— Я Данте наизусть учила в оригинале! И сдавала его — это был один из зачетов у нас. Я читала поэтов-трубадуров и переводила их с листа!

— Это они на старопровансальском?

— Именно. А Данте считается отцом итальянского языка. «Божественная комедия» — один из первых памятников на итальянском литературном языке. Вообще считается, что итальянский вырос из тосканского диалекта, литературную форму которого выработал Данте. Он опирался на тот язык, на котором реально говорили. То есть если писали в то время, в основном, на латыни, то говорили — на таком народном варианте итальянского, который он и взял за основу в своем творчестве.

— О чем была твоя диссертация?

— Тема у меня была связана с театром. Вообще итальянская театральная традиция очень богата. Но если говорить о XX веке, все как-то знают Луиджи Пиранделло и вряд ли кого-то еще. А с другой стороны есть такое явление в Европе с конца 40-х годов, а позже в США, как театр абсурда. Это Эжен Ионеско, Сэмюэл Беккет и другие… А вот в Италии, считается, как такового театра абсурда не было. И вот я в своей диссертации рассматриваю творчество одного итальянского писателя и драматурга: он писал комедии, которые очень близки театру абсурда, хотя появились они на сцене немного раньше — в 20-е годы. И итальянцы даже считают этого человека праотцом данного направления.

— Кто же это?

— Его зовут Акилле Кампаниле, я его всячески продвигаю и популяризирую. Некоторые его пьесы были переведены на русский и даже ставились. Но мало. Его сложно переводить — у него много игры слов, достаточно странные, как раз-таки абсурдные сюжеты.

— Как ты вообще сама о нем узнала?

— У меня всегда был интерес к театру, еще со школы. И потом в университете мои курсовые работы были посвящены, в основном, взаимосвязям нарратива — повествовательных жанров — и театра. Потому что многие итальянские писатели переделывали свои новеллы в драмы. Этим занимались и классические авторы — Джованни Верга и тот же Пиранделло. Было интересно изучить других, менее известных итальянских драматургов ХХ века. А диссертация была на тему «Итальянский вариант комедии абсурда: драматургия Акилле Кампаниле».

Фото: j-c_goersch/flickr.com

— Ты первая его перевела на русский язык?

— Нет, до меня переводили некоторые его поздние пьесы. Но очень многое пришлось переводить и мне. В диссертации, если мне нужны были какие-то примеры, я писала по-итальянски и снизу такая огромная сноска с моим переводом, потому что в научных работах не допускаются большие цитаты на иностранном языке. И получалось, что я сама переводила целые куски его пьес.

— Тебе после этого не предложили начинающие режиссеры что-нибудь поставить из твоих переводов?

— Начинающие — нет. Но от одного знакомого режиссера предложение было. Правда, пока руки не дошли это воплотить.

— Ты училась в гимназии №1530 «Школа Ломоносова», где несколько лет играла в театре «Глобус». У тебя оттуда интерес к сцене и драматургии?

— От «Глобуса» школьного, да, потом у меня еще было увлечение — я училась в Школе театрального мастерства и режиссуры при Польском театре в Москве и театре Романа Виктюка, и там мы тоже ставили свои этюды, делали отрывки из Достоевского, из Чехова, из Хармса. У меня тогда как раз был период увлечения театром абсурда, Хармсом, итальянским театром. И все как-то так сошлось.

— Как ты начала преподавать? Как все — в аспирантуре, где это была сначала такая обязанность?

— Да, год я проучилась в аспирантуре и год проработала на кафедре как бы на испытательном сроке, традиционно.

— Предметы сама выбрала?

— Тогда я преподавала, что мне дадут. Это был просто итальянский язык как второй, для студентов, которые как первый язык изучают английский, французский, испанский, португальский, немецкий. И как второй они берут итальянский. Или у нас есть студенты-византинисты, которые занимаются Византией, новогреческим, и как второй язык у них как раз идет итальянский. А потом, когда я уже поступила в качестве официального сотрудника на кафедру, мне давали группы итальянского как основного языка. Причем даже у старших курсов. Сейчас я читаю курсы, связанные с литературой и переводом художественного текста, а также с культурой, регионоведением и лингвокультурологией. Я этим занимаюсь и в Москве, и в Баку. Сейчас у меня три курса в магистратуре, один спецкурс в бакалавриате и плюс еще итальянский язык на разных курсах и итальянский как второй.

— Это итальянский для будущих преподавателей или переводчиков?

— Там масса возможностей! Многие да, становятся преподавателями. У нас, кстати, была недавно встреча выпускников. И было забавно посмотреть, как вообще повернулись судьбы: у кого-то свой бизнес, кто-то занимается рекламой, кто-то преподает, кто-то начинает переводить достаточно активно. У меня сейчас, кстати, одна из моих выпускниц сделала перевод на русский язык рассказа детской писательницы Бьянки Питцорно. Это совместный проект с одним иллюстратором — будет, возможно, издание. И это очень здорово — писательница интересная, ее несколько книжек переведены, но конкретно эти рассказы, связанные с фразеологией, на русском еще не выпускались.

— Расскажи про свои предметы. Вот первый — связанный с литературным текстом. В чем особенность курса?

— Там очень много практики. У нас есть курс теории перевода, его читает другой преподаватель, Ольга Юрьевна Школьникова, а у меня больше семинарские занятия. Мы работаем над переводами текстов с итальянского на русский и наоборот. Например, Сергей Довлатов — переводим его на итальянский со всеми его языковыми особенностями. Так я тренирую студентов.

— Можешь поделиться какими-нибудь переводческими лайфхаками? У нас на журфаке ходила шутка: «Для перевода текста не надо знать никакого другого языка, кроме своего собственного».

— Нет, это неправда! Конечно же, нужно знать грамматику, особенности синтаксиса языка, с которого переводишь. И плюс еще хорошо бы лексическим запасом владеть.

— Что не должно пропасть при переводе — смысл, символика, ритм?

— При переводе художественного текста, конечно, важна стилистика автора. Важно понять, как писал автор. Одно дело ты будешь переводить Габриэле Д'Аннунцио, который весь такой импульсивный, эротичный даже где-то, другое дело — ты будешь переводить Луиджи Пиранделло, у которого все не то, чем кажется.

— Наверняка есть пример, который вы разбирали?

— Очень сложно перевести реалии повседневные. То, над чем мы долго мучились в прошлом семестре с моими девочками-магистрантками: в итальянском языке есть понятие, которое на русский нельзя перевести одним словом. Это человек, который приносит другим несчастье одним своим появлением — iettatore. В итальянском есть человек-деятель, есть глагол — приносить несчастье, насылать сглаз, есть существительное — собственно, сглаз, а в русском… ну вот мы нашли аналог — «сглаз» и «сглазить». А человек, который это делает?..

— «Сглазун»?..

— Вот приблизительно так мы и мучились! А это слово постоянно появляется в тексте! Хуже того, у Пиранделло, которого мы как раз переводили, человек хочет получить лицензию, чтобы это стало его профессией! А как это записать? И это слово, как и понятие, до сих пор отлично употребляется итальянцами, особенно на юге, в Неаполе. Вообще все эти суеверия, амулеты на удачу — это все очень живо.

— А что за другой предмет — связанный с географией?

— Там мы обсуждаем регионы Италии, их географию, историю, экономику, языковые особенности, потому что в Италии очень много диалектов, и есть миноритарные языки. И традиции, культуру.

— А тебе приходилось учить эти миноритарные языки?

— Мне не приходилось. Но я, когда была ещё студенткой, проходила стажировку в регионе Фриули-Венеция-Джулия, в городе Удине. И там одним из языков является фриуланский, который абсолютно равноправен с итальянским. Меня это заинтересовало, я смотрела какие-то учебники, словари, читала все надписи — они на двух языках.

— В последнее время у тебя в соцсетях фотографии чаще из Азербайджана, чем из Италии.

— Да, есть такое. Я как-то не думала, когда учила итальянский язык, что буду по долгу службы чаще и дольше посещать Азербайджан, чем Италию. Все началось с самого того момента, когда я стала преподавать на кафедре романского языкознания, потому что тогда уже год как работал филиал в Баку (его основали в 2008-м, а в 2009-м было официальное открытие). И среди факультетов там одним из первых был открыт филологический. Там есть два направления — русская филология и романо-германская. На Ромгерм набирают раз в два года — то в группы английского и итальянского, то испанского и французского. И нужно преподавать фактически те же предметы, что и в Москве. Я поехала первый раз в 2010 году, то есть застала еще время, когда филиал был в самом Баку. Он сейчас разросся и в 2012 году его перенесли немного за город, сделали отдельный кампус. Там сейчас все вместе — учебный корпус с лабораториями, несколько зданий общежитий, спортзал с бассейном. А до этого мы жили в центре, преподавателям снимали квартиры в одном из домов, отвозили на служебном автобусе к началу рабочего дня в здание филиала — оно было тогда относительно небольшое.

— Насколько сильная нагрузка?

— Тогда я преподавала только итальянский язык. Поскольку мы приезжаем всего на три недели, а потом уезжаем, у нас разнится нагрузка. Вот сейчас я ездила — читала один курс в магистратуре, как раз связанный с лингвокультурологией, и вела итальянский язык в бакалавриате на втором и четвертом курсах. А иногда бывает, что ты ведешь только практические курсы, семинары. Меняется нагрузка каждый семестр и каждый заезд. Смотрят, какой курс читается в этом семестре, смотрят, какой преподаватель его ведет, его расписание в Москве и когда он может поехать в командировку, и распределяют: в этом заезде будет преподаватель с теоретическим курсом, а в другом — преподаватель с семинарскими занятиями.

— Сложно все запомнить!

— Это сложно! Такая мозаика! Огромное спасибо тем, кто этим занимается! У нас есть ответственный за Баку преподаватель на кафедре и Валерия Александровна Багрянцева, которая составляет расписание по факультету — это труд нечеловеческий, потом еще расписание сессии составить…

— У тебя на факультете все свободно говорят на русском?

— Там вообще всё преподавание идет на русском. Вообще в Азербайджане очень интересно: есть «русский сектор» и есть «азербайджанский» во время обучения, еще в школе. Русский — где преподавание идет, в основном, на русском, азербайджанского там один-два часа в неделю. А азербайджанский сектор — все наоборот. Сейчас азербайджанского сектора больше. Но все равно довольно много людей в Азербайджане — и в Баку особенно — говорят по-русски. Крайне редко встречаются ситуации, когда тебя не понимают. Соответственно и в филиал приходят учиться русскоязычные студенты. Плюс в том, что это бюджетное заведение — нет вообще платных мест. И это редкость для Азербайджана. Факультетов всего шесть. Первыми были открыты четыре: филологический, прикладной математики, химический и психологический. Это, кстати, первый вуз в Азербайджане, который открыл психологический факультет. Недавно появился физический факультет и экономический с двумя направлениями — экономика и менеджмент. Очень хорошо оборудованы лаборатории — и физическая, и химическая. Нам один коллега проводил как-то экскурсию по химической и опыты показывал! Вообще в филиале Баку с точки зрения технического обеспечения все очень здорово. И для нас, филологов, тоже. Есть лингафонный класс, где мы можем заниматься. Очень легко все с техникой — можно взять ноутбук, проектор, колонки и показать учебные материалы, фильмы.

— Ты когда начала преподавать итальянский, столкнулась с проблемой, что твои студенты — билингвы — по-другому воспринимают предмет?

— Да, очень много забавных вещей было. Сейчас в Азербайджане пишут латиницей, и, например, у них есть буква «q», но они ее читают как «г», и студенты поначалу читают ее так во всех иностранных словах. И чтобы объяснить им, что это другой звук, нужно время и терпение. Или встречается слово, которое имеет какой-то смысл и на азербайджанском. Например, есть итальянское междомение beh — и это может значить «ну, и что?», «итак», а в азербайджанском слово beh beh значит «вкусно», тоже такое междометие. Или глагол «выходить» в форме второго лица единственного числа — esci (произносится «эши», «ты выходишь») — у азербайджанцев это звучит как «не бери в голову». И студенты хихикают.

— А культурные особенности накладывают отпечаток на восприятие твоих предметов?

— В Азербайджане сильны мусульманские традиции, общество довольно консервативное, особенно не в столице, а мы довольно много ездили с коллегами, вообще я люблю путешествовать. Но Баку все-таки очень европеизированный город — мало кто в платке ходит, кругом современные здания, много девушек в мини-юбках, даже курят в кафе (так было до января этого года, теперь это под официальным запретом для всех). И в то же время бакинские ребята, которые к нам приходят после школы, они еще настолько дети, что и выглядят младше наших первокурсников. Их нужно утихомиривать, они очень шумные, еще не очень понимают, как вести себя в университете и для чего приходят сюда. Я думаю, у многих родители выбирают, куда им пойти учиться, потому что для них семья — очень сильное понятие. А в итальянской литературе много, с одной стороны, жестоких сцен, с другой стороны, попадаются и эротические. Их во многих случаях приходится вырезать. Домашнее чтение, например, очень аккуратно подбирается.

Филиал МГУ в Баку. Фото: Msu.az

— Филиал МГУ считается престижным вузом в Азербайджане?

 — Да, очень престижным. У нас уже было несколько выпусков, и я могу говорить о том, что перспективы хорошо устроиться для наших выпускников более чем реальны. Из тех, кто остался в Азербайджане, даже окончил только бакалавриат, многие нашли работу по специальности, работают переводчиками с итальянского языка, в том числе на очень высоком уровне. Одна моя выпускница, например, переводила итальянского посла. Кто-то работает в сфере пиара, кто-то преподает, в основном, частным образом, на курсах, в том числе для детей. Есть возможность поступить в магистратуру в другие страны, в том числе в Италию. У меня одна девочка уехала в Рим. Бакинцы достаточно открыты к Европе. Некоторые приезжают в Россию в магистратуру.

— Расскажи про азербайджанское гостеприимство.

— Азербайджанцы — очень гостеприимный народ. Их главная задача — приветить, накормить, помочь, если попал в неловкую ситуацию. Если ты споткнулся на улице, вся улица бросится тебя поднимать. Они любят входить в довольно личные отношения. То есть если ты знакомишься с продавцом в Старом Городе, то он тебя готов куда-то отвезти, помочь. У меня не было ситуаций, когда меня надо было спасать, но были, когда я забыла проездной, и мне спокойно дали проехать незнакомые люди. И еще мне нравится такая традиция в общественном транспорте: час пик, много народу, и если сидит женщина, а ты рядом с ней стоишь с тяжелой сумкой, она обязательно предложит тебе поставить ей на колени твою сумку. И это норма — в автобусе, метро. Но, правда, если едет ребенок — а детей там очень любят — и он устал, он ляжет к тебе на колени без зазрения совести. Нужно быть к этому готовым.

— У тебя был пост в фейсбуке, где ты спрашивала мнения коллег, насколько правильно френдить своих студентов в соцсетях, и какие границы должны быть в общении преподаватель-ученик...

— Да, я вообще в принципе стараюсь не френдить студентов, у которых ещё преподаю. Я оберегаю свое личное пространство. Исключение делают только для тех, кто пишет у меня курсовые — иногда нужна срочная связь. Но если начинают писать не по делу — жестко пресекаю. Бакинские студенты очень уважительно относятся к преподавателям, у них есть для этого отдельное слово — «мейлим», «учитель». Но в соцсетях у них нет понятия границ, они более открытые — для них совершенно нормально добавить педагога в друзья. Иногда, бывает, они ко мне стучатся и висят долго-долго, и я их добавляю, но только после выпуска. Никто не обижается, все всё понимают, надеюсь. На самом деле мне очень приятно переписываться с моими выпускниками в соцсетях, поддерживать отношения. К одной выпускнице я ходила на свадьбу. Была подружкой невесты!

— Человек 300 гостей?

— Была скромная свадьба, человек 200…. Это был один из первых моих выпусков, так что мы перешли с ней в разряд очень хороших приятельниц. На самом деле там было две свадьбы с разницей в неделю — со стороны жениха и со стороны невесты, оба раза банкет. Потому что всех гостей в одну свадьбу не уместить. Свадьба со стороны невесты, на которой я была, была более европейской.

— У тебя командировки как минимум два раза в семестр по три недели, плюс приезжаешь на экзамены. У тебя хватает время на что-то кроме учебы?

— У меня в последний заезд было 78 учебных часов за три недели, самая большая нагрузка — 116 часов. Это каждый день по две-три-четыре пары. Но я в Баку тоже продолжаю танцевать танго. Потом в кампусе есть спортзал и бассейн, и очень удобно туда ходить. Там разделено время посещения: для студентов — днем, а вечером — для преподавателей. Хотя если бы я в бассейне встречала своих учеников, ничего в этом не вижу.

— То есть если в фейсбуке прочитают что-то личное, это неловко, а если в бассейне встретят — что такого?!

— Меня совершенно не смущает. Да я и в фейсбуке ничего личного не пишу!

— А как ты танго начала заниматься?

— Там и начала заниматься! Вообще благодаря этим поездкам в филиал мы все перезнакомились на факультете. Я без этих командировок вообще не знала бы никого, кто не на моей кафедре или не учился со мной. И с другими факультетами стали общаться, даже завязались у кого-то отношения и сыграли межфакультетские свадьбы! Но так вот: одна моя приятельница с русского отделения привела меня на танго. Там была танго-школа, где преподавал ее знакомый, и она позвала меня и нескольких моих коллег. И я все три недели ходила на занятия, мне эта музыка очень понравилась. Потом сказали, что у вас, мол, хорошо получается, найдите в Москве школу. Я вообще от себя не ожидала, всегда считала себя неуклюжей — в танцах тем более. И вот уже четыре года танцую.

— Ты захотела учить азербайджанский?

— Мы же филологи, нам надо все языки выучить! У нас поначалу был такой порыв, и даже мы попросили определить нам преподавателя. Но потом все немного распалось, возможно, из-за занятости. Были самоучители с очень смешными примерами вроде «Я хочу играть на твоей трубе». Я долго возила с собой азербайджанско-русский разговорник, но он там не нужен — все понимают. Хотя и я теперь немного понимаю, что говорят студенты, так что подсказать втайне не получится.

— Что бы ты реформировала в современном преподавании?

— Я не сторонник реформ. Но была в Италии недавно, и там есть методика преподавания — перевод на основе фильмов. У них есть экран, есть другой экран, и они могут делать субтитры, могут также устный перевод отрабатывать. Либо сравнивать и сопоставлять субтитры на разных языках. Было бы здорово, если бы у нас в МГУ была возможность в техническом плане это внедрить. В бакинском филиале для этого все есть уже сейчас. А ещё хотелось бы, чтобы в магистратуре у студентов было больше возможности заниматься предметами, связанными с филологией, больше времени на написание магистерской работы, а не на рефераты и летучки по экономике, например, которой в Москве почему-то уделяется такое внимание. Не имею ничего против экономики, но наши студенты уже изучали её в бакалавриате, и лично для меня загадка — зачем выделять на это часы в магистратуре, ведь их можно отдать под профильные предметы или под работу с научным руководителем.

Беседовала Дарья Ганиева

Фото из архива Александры Бибиковой