Как каратист в костюме Панды учит детей-инвалидов

Фото: Сергей Веретенников

Но в добровольческом движении «Даниловцы» он известен, прежде всего, как «волонтер с нунчаками». Его «Мастер-класс от Кун-фу Панды» с восторгом приняли дети и в подростковом наркодиспансере, и в интернатах для инвалидов, и в детских больницах.

― Илья, а как вы нунчаку сами в руки взяли?

― Я пошел заниматься единоборствами в 10 лет, и мне очень повезло с учителями. И самый главный из них ― Алексей Кузнецов. Учитель ― это человек, который дает тебе не только технику. Алексей Кузнецов ― уникальная личность, он руководит Всероссийской Федерацией кобудо. И по сути своей ― это громко, наверно, звучит, ― он воин. Не по отношению к врагам, а воин, который объявил войну своим повседневным страстям. Он всегда сдержанно себя вел, разговаривал уважительно с людьми любого возраста. Это даже не в тренировочном процессе выражалось, а больше в житейских вещах.

Мы с ним изучали карате, много было приемов самбо, ударной техники бокса, кикбоксинга. Он старался развить нас разносторонне, возил на разные виды соревнований. И одно из направлений было ― работа с восточными видами оружия. Учитель сам ездил к мастерам в Японию, в Европу, приглашал их в Россию. И вот он нас и познакомил с направлением нунчаку. Что я и применяю сегодня в этой прекрасной волонтерской истории.

― Они же железные.

― Нет, это мягкие нунчаку, которые разработал сам Алексей Кузнецов. Там внутри легкий полый пластик, потом поролон, и сверху ― ткань типа плащевки. Плащевка ― потому что нунчаку должна скользить по кимоно и спортивному костюму, чтобы легко пройти подмышкой, под ногой, вокруг шеи во время перехватов.

Фото: Сергей Веретенников

Такое нунчаку безопасно, и оно не такое агрессивное, как рукопашный бой. То есть, ты приезжаешь к детям с какой-то позитивной историей.

― А как вообще пришла идея заниматься единоборствами в больницах и детских домах-интернатах?

― Мне кажется, это из-за отца. Он зимой, видя пьяного, лежащего в сугробе, всегда поднимал его, сажал на лавку и говорил: «Да, он дурак, он пьяный. Но если он тут замерзнет, у его семьи будет горе». Это был живой пример того, что необходимо быть неравнодушным к любому.

Отец очень рано ушел, мне было 14 лет. Учитель перевел меня на бесплатные занятия. Мной серьезно занимались, я достиг определенных результатов. И с какого-то времени я сам стал думать о том, что я тоже должен что-то делать. Я хочу проводить у себя в районе бесплатные занятия для детей. Но пока у меня получается делать это только на волонтерских началах в «Даниловцах». И в этом огромное спасибо моей семье и любимой супруге Марине, которая занимается нашим сыном Володей во время моих волонтерских отъездов на целый выходной.

― Какая группа была первой?

― Непонятно, кто кому больше помог ― я «Даниловцам» или наоборот. Скорее всего, «Даниловцы» мне помогли. У меня и раньше было желание применить навыки единоборства и поучаствовать в волонтерстве, но я не знал, как это сделать. А полтора года назад я услышал про «Даниловцев», зашел на сайт, прошел собеседование и посмотрел, куда я могу быть направлен в связи со своим рабочим графиком. Получалось, что в наркодиспансер и ФНКЦ имени Дмитрия Рогачева (это детская онкология).

Фото: Сергей Веретенников

Сначала я как волонтер ходил в наркодиспансер, были какие-то обычные занятия. Но потом, когда координаторы на меня посмотрели, мне разрешили привезти нунчаку. Я долго канючил, что у меня есть ростовая игрушка Кун-фу Панды, давайте я позанимаюсь с детьми… И мне сказали: «Ну давай!» И первое занятие с нунчаку было в ФНКЦ.

― Дети в подростковом наркодиспансере непростые. А в ФНКЦ ― после операции. Это две совершенно разные программы тренировок.

― А ДДИ ― это третья!

― Ну и как, видя детей первый раз в жизни, можно понять: что делать, чтобы тренировка прошла безопасно и со смыслом?

― С маленькими детишками я раньше работал в детском садике, один из моих тренеров мне объяснял, как с ними работать. И этот детский садик дал мне возможность за короткое время найти понимание в ФНКЦ.

А что касается наркодиспансера, то помог опыт тренерской работы с подростками и пример тех ребят, с которыми я сам когда-то занимался. Не секрет, что спорт ― это не панацея от попадания в химическую зависимость. Он иногда является даже группой риска. Человек, когда выходит на крупные чемпионаты ― и это не только про единоборства, это про любой вид спорта ― преодолевает свой страх, свои волнения. Он начинает чуть отличаться от обычного человека. И сам себе говорит: «Ну я же чемпион. Если я сейчас покурю или выпью стаканчик, я никогда не стану алкоголиком или наркоманом».

― То есть, вы таких ребят и раньше видели?

― Они абсолютно такие же, как те, что ходят ко мне на тренировки. В наркодиспансере я видел кандидатов в мастера спорта. Они крепче меня! Был парень ― черный пояс по карате. А месяца три назад был такой, который и нунчаку умел крутить.

Фото: Сергей Веретенников

Так что это понятные мне ребята.

― А как проходят занятия?

― Мы собираемся в каком-то зале, и я предлагаю мысленно переместиться из стен наркодиспансера на необитаемый остров, где встречаются лучшие мастера боевых искусств. По аналогии с «Мортал комбат» или фильма с Брюсом Ли. Мы включаем интересную музыку, сначала выполняем разнообразные перехваты, повторяем технику, я им еще раз объясняю, как двигаться, как выполнять защиту. Потом мы надеваем шлемы, и начинается самое интересное. Я прошу их смотреть мне в глаза. И через глаза они начинают чувствовать мою эмоцию, а моя эмоция: «Вы мои братья и сестры». Как ни тривиально это звучит, я к ним прихожу как к младшим братьям и сестрам. И в этот момент я радуюсь, что мы с ними находимся в таком вот спортивном движении. Словами эту атмосферу трудно объяснить.

― А в ФНКЦ какая специфика уроков? Мамы нормально смотрят, как их дети после операции занимаются спортом?

― В ФНКЦ в моем мастер-классе участвовали все! Игровой зал заполнился полностью. И дети, и волонтеры, и мамы, и папы. Даже бабушка была одна. И все выполняли перехваты. Все взяли нунчаку и делали.

― Сколько же вы их привезли?

― Штук пятьдесят. И еще «лапы».

― А как вы занимаетесь с детьми с ДЦП?

― С инвалидами можно использовать другие виды оружия, которые есть в кобудо. Например, есть тофа ― деревянная палка.

Фото: Сергей Веретенников

Однажды со своим «Мастер-классом от Кун-фу Панды» я ездил в дом-интернат в Калужской области, 180 км от Москвы. И там у меня был первый опыт тренировки с использованием оружия кобудо для детей с инвалидностью. Допустим, ребенок сидит в кресле или он может только ползать, потому что у него ножки с рождения с серьезными дефектами. И вот он берет в руки тофу, делает защиту ― выставляет их перекрещенными. А я с палкой дозированно делаю нападение. Если я в костюме Панды, я включаю образ Кун-фу Панды, если в кимоно ― образ сенсея и говорю: «Приготовился! Нападение! Эээй-ОСС!» Нападаю, он делает блок, и у него действительно блок, жесткий!

― Класс, как в кино!

― Да, он защищается, и у него получается, глаза загораются.

― А если перед вами дети с задержкой развития?

 ― Тут тоже очень важен внутренний настрой. Надо перед тем, как зайти к таким детям, две-три минутки настроиться. И тоже думать о том, что ты идешь сюда как к своему младшему брату или сестре, которые находятся в такой вот ситуации. Потому что иногда нужны даже не столько слова в момент работы с ребенком. Там важен именно твой эмоциональный настрой. Твои прикосновения.

Мы не говорим про какие-то легкие формы аутизма, когда можно общаться, работать, выполнять упражнения, ребенок тебя слышит. Есть детки, которые могут держать сосредоточенность две-три секунды и уходят в сторону. И вот здесь очень помогла моя ростовая игрушка Панды. В том ДДИ они подходили и обнимали ее, а я их просто гладил по голове.

Фото: Сергей Веретенников

А если говорить о совсем сложных вещах... Меня пустили к самым сложным детям только благодаря этой ростовой игрушке. Потому что обычно к ним волонтеров не пускают. Там в силу того, что дети могут себе навредить, дети привязаны к кроваткам. Ну с какой программой ты туда придешь?.. Они лежат, не понимают, где находятся.

― И зачем тогда приезжать?

― Дети все находятся в одном здании. В одной комнате дети с синдромом Дауна, с ними можно проводить работу. А в соседней ― лежачие дети. И вот их в этой ростовой игрушке можно подержать за руку, погладить.

― То есть, с одними детьми можно вести бой, с другими ― делать только перехваты, третьих ― просто погладить по руке. И это все будет «Кун-фу Панда».

― Да. Есть ребятки ― они на тебя не реагирует. Они не в нашем мире. А вот на эту Панду ― реагируют. И особенно ― на прикосновение, когда пальцем касаешься носика. Они смотрят на Панду, трогают ухо, ногу, а ты раз ― носика коснулся. И у них улыбка появляется...

Движение «Даниловцы» объединяет волонтеров, которые ходят почти в два десятка разных групп по всей Москве: это детские больницы, дома-интернаты, психоневрологические интернаты и психиатрические больницы. Они работают с бездомными и отвечают на письма заключенных. В этом году «Даниловцам» 10 лет. Присоединяйтесь. Детям нужны ваши таланты и любовь!

Беседовала Анастасия Кузина