«Праздник» для каждого свой

Михаил Ерёмин: «Праздник» — античная комедия о двуличности

Авторы «Праздника» даже не пытались получить прокатное удостоверение, имея в виду пример фильма «Смерть Сталина», который, по словам министра культуры Владимира Мединского, многие люди старшего поколения могли воспринять «как оскорбительную насмешку над всем советским прошлым, над страной, победившей фашизм, над Советской армией и над простыми людьми — и, что самое противное, даже над жертвами сталинизма».

Эта формулировка могла бы быть озвучена и в отношении нового фильма Красовского. Еще бы: место действия — блокадный Ленинград, а на экранах — вполне зажиточная, явно не голодающая семья, где у всех есть по теплой шубе! На новогоднем столе — буханка черного хлеба, квашеная капуста, сало, водка, салаты… Ну, раз товарищ Сталин даёт, не отказываться же — оправдывается жена главы семейства, ученого, занимающегося секретными разработками на благо Родины. Так, по крайней мере, ему сказали.

То, что «Праздник» — комедия о блокадном Ленинграде, читатели средств массовой информации могли усвоить быстро и надолго. Проблема в том, что фильм не о блокадном Ленинграде, и уж точно не комедия в привычном понимании. Чем провокационней заголовок, тем успешнее будет реклама продукта: кого-то такие ходы подкупают, а кто-то сразу кидает газету в мусорный бак.

Но получился фильм про жалкость и трагичность жизней людей, живущих в обмане и без Бога. К комедии можно отнести только внезапное появление гостей в обеспеченном доме, хозяин которого всячески пытается скрыть свои условия жизни от внешнего мира. Но даже это в итоге оборачивается трагедией.

Сын ученого, приводящий в дом голодающую девушку, которую повстречал в укрытии во время очередного авианалета, оказывается обыкновенным похотливым тинейджером. Желая скрыть от нее условия собственной жизни, он даже игрушечную машинку пытается спрятать под кровать.

Девушка-сирота с улицы, поначалу вызывающая сострадание, к финалу оборачивается убийцей собственных родителей, нарочно проникшей в дом, чтобы «пожрать». «Я хуже вас», — заключает она.

Другого, ровно противоположного, мнения о себе мужчина — «жертва пуль неприятеля». Инвалид оказывается дезертиром, специально прострелившим себе ногу, чтобы не воевать. «Я лучше вас» — говорит он и поднимается на второй этаж с пистолетом к единственному достойному сочувствия герою — постоянно стучащей палкой «по головам» обитателям первого этажа (метафора Бога?) бабушке. Впрочем, её зритель ни разу не видит, лишь слышит (как и мы Бога?).

Двуличность — важная составляющая фильма Красовского. Ей страдают все: ученый, его жена, их сын, его голодная «подруга», дочь ученого, «солдат-инвалид», бывший ухажер дочери.

«Праздник» — кино, построенное на принципах античной комедии, о которых писал еще Аристотель, считавший, что главное в драматическом произведении — изображение характера человека. Люди, которые бывают либо хорошими, либо дурными, различаются, по мысли философа, либо порочностью, либо добродетелью. Различие между трагедией и комедией, по Аристотелю, в том, что первая стремится изображать людей «лучших, нежели существующие», а вторая — наоборот, людей худших.

Думается, именно поэтому жанр фильма был определен как комедия.

Денис Крюков: Праздник среди космоса войны

Россия — страна больших и красочных праздников. Во всяком случае, такое впечатление остаётся после многих массовых гуляний или недавнего Чемпионата мира по футболу. Да и новогодняя иллюминация в центре столицы, подмигивая, говорит о том же. Чиновники хотели запретить «Праздник» Алексея Красовского? Да он просто не вписывается в атмосферу настоящего русского праздника! Фильм получился небольшим, сереньким и неуютным.

31 декабря. Блокадный Ленинград. Город голодает, но в доме микробиолога Воскресенского готовится маленький пир. Благодаря особому положению Воскресенского его семье доступна приличная еда: баранки, консервы, сало, хлеб, шоколад. Есть даже курица и шампанское. Однако тайный семейный праздник быстро оказывается под угрозой. Сын Денис приводит в гости новую знакомую — простую девушку Машу, а дочь Лиза — нового жениха, некоего Виталия из Череповца (тот, кто знает песню «Кровостока» «Череповец», понимает, что это весьма зловещий знак). Далее Воскресенские безуспешно пытаются скрыть от гостей своё сытое благополучие, а праздник становится всё ближе и ближе. И над всем этим звучит стук больной бабушки, живущей на втором этаже. Она никогда не спускается вниз и лишь стучит по полу, когда ей что-нибудь нужно, а её грозный стук становится лейтмотивом всего фильма и едва ли не единственным метафорическим напоминанием о настоящей войне.

Алексей Красовский

Широкую известность режиссёр Алексей Красовский получил после первой полнометражной работы «Коллектор» (2016). Главный герой успешно работает с богатыми неплательщиками, но в какой-то момент сам становится объектом преследования. В сеть попадает скандальное видео с его участием, после чего волна народного гнева докатывается до офиса Артура, и тот оказывается в осадном положении. Так у нового фильма Красовского и «Коллектора» обнаруживаются общие черты: а) и там и там действие разворачивается в замкнутом пространстве в течение нескольких часов, б) в обоих случаях фоном проходит тема осады.

Но если в «Коллекторе» главный герой в итоге всё-таки покидал замкнутое пространство, то в «Празднике» всё иначе. В нём внешний мир не показан вовсе, даже в виде заоконных пейзажей. Дом Воскресенских здесь — словно заколдованное пространство, отрезанное от внешнего мира. Режиссёр не пытается как-то особенно это подчеркнуть, но такие мысли всё же возникают. Даже гости, однажды пришедшие сюда, назад уже не возвращаются. Маша хочет уйти — у неё не получается, Виталия пытаются прогнать, но он и не думает уходить. Лиза хочет расчистить лопатой дорогу к дому, но продвигается лишь на пару метров. Дом превращается в маленький Ленинград, из которого нет выхода. Он затерян среди большого космоса войны. Он плывёт совершенно отдельный от всего, а его обитатели живут по каким-то своим законам, во многом оторванные от реальности. Как писал поэт Олег Юрьев в одном из стихотворений: «У них — Рождество, у нас — ничего». Так и здесь: у одних Новый год, у других — ничего. Но важно, что режиссёр не забывает о том, что этот будто бы счастливый домик не только затерян среди ужаса, но и давно этим ужасом проглочен. В какой-то момент это отчётливо проявится на экране.

Поэтому в первую очередь о «Празднике» хочется сказать вот что: перед нами не чистая комедия. Этому способствует и цветовое решение фильма. Цвета в нём приглушённые, на грани ч/б, что с первых кадров намекает: война стирает все цвета, яркого праздника не ждите. Даже Дед Мороз здесь хоть и радостный, но серый. Кроме того, «Праздник» старательно избегает изображения войны и блокады. До главных героев война так и не докатывается. Дёргаются они не от выстрелов и взрывов, а от отчаянного стука бабушки. Бабушка заменяет тут саму войну, превращаясь в некую высшую, но абсурдную силу, заставляющую всех вздрагивать. Что касается блокады, то о ней всерьёз напоминает лишь один эпизод, в котором Маша даёт хозяйке мастер-класс на тему «Как порезать хлеб, не потеряв ни крошки» (к слову, это очень хороший фрагмент). В итоге «Праздник» блуждает где-то на грани классической комедии положений, телевизионного ситкома, драмы и неуютного телеспектакля. Неуютного в том числе из-за актёрской игры, которая местами выглядит довольно дурно, тем самым ещё сильнее отдаляя зрителя от опасной темы блокады. Там-то всё было всерьёз.

Можно сказать, «Праздник» оказывается в довольно безопасной нише. Это просто обычное низкобюджетное кино, в котором нет ни вызова, ни провокаций. «Праздник» слишком сер и мрачен, чтобы быть массовой новогодней комедией, а до артхаусного шедевра не дотягивает. Месседж его тоже довольно прост: в любой ситуации важно оставаться человеком. С другой стороны, а что это значит? Мы-то знаем, на что способны люди.

«Праздник» показывает людей со всеми их слабостями. Положительных героев в нём просто нет. Разве что невидимая бабушка (под вопросом) и новогодняя курица, но последнюю сожгли в духовке (печальный спойлер).

Протоиерей Владимир Вигилянский: О том, как можно испохабить слово «праздник»

Один их моих френдов восторгается фильмом Алексея Красовского (сценарист и режиссер в одном лице) «Праздник», и потому я решил его посмотреть. Он о праздновании Нового года в блокадном Ленинграде в семье ученого, создающего секретное биологическое оружие.

Кинематографии, к сожалению, здесь вообще нет. Нет ни кинодраматургии, ни специфической для кино операторской работы. Есть типичный телетеатр образца советской телеиндустрии 40-50-летней давности — типа «Следствие ведут ЗнаТоКи».

В «Празднике» из шести актеров трое совсем не плохие. Но хороший режиссер отличается от плохого тем, что он выявляет в артистах все лучшее. Плохой режиссер эти качества актера хоронит. К сожалению, Красовский этим и занимается.

«Литературная» основа здесь тоже никакая — ни речевых особенностей, ни мотивировок поступков, ни характеров, никаких загадок. Всё грубо, прямолинейно, идеологично.

Много читал про этот фильм, что он из жанра «черной комедии», но никакой «черноты» и, тем более, комедийности в нем вообще нет.

Все основываются на высказывании автора: «Рассказывая о фильме, я всегда подчёркиваю, что это комедия, и местами она действительно чёрная, но чаще всё-таки светлая».

Это рекламный обман. Хочу посмотреть хотя бы на одного зрителя, который бы разок улыбнулся во время просмотра! Откровенная скукотища, заставляющая через 15 минут выйти из зала.

Но обман здесь не только художественный, но и фактический. Сейчас блокада известна во всех фактах и тонкостях — опубликовано, помимо официальных исторических версий, множество страшных дневников и писем, секретных материалов, свидетельств очевидцев. Мы знаем о том, что время с декабря 1941 по февраль 1942 года было самым смертоносным. Знаем до килограмма запасы города, размеры пайков для жителей, детей, работников, ученых, военных, партийных деятелей, руководства. Знаем точно, как работало на Новый год электро- и водоснабжение. По всем этим параметрам у Красовского сплошное вранье.

Теперь о том, зачем это было нужно автору и на какого зрителя рассчитан его опус.

Не будем ничего придумывать — послушаем автора:

«Комичность возникает из-за конфликта интересов. Очень богатые люди делают вид, что они очень бедны, и очень много врут. Параллели с современными депутатами и чиновниками, наверное, понятны. Это, как мне кажется, и объясняет, почему нас сейчас так активно хотят запретить...

Возможно, сегодня кто-то скажет, что кощунственно проводить параллель между голодающим Олегом Сенцовым и блокадным городом, но я все-таки ее проведу. Ведь Сенцов голодал не за себя лично, а за свободу и за правду. За то, чтобы наше государство осмелилось сказать, что у нас есть политические преследования».

Добавить мне нечего — агитка она и есть агитка.

К художественному продукту это имеет мало отношения. Жаль потраченного времени.

Опубликовано на странице протоиерея Владимира Вигилянского в Facebook