Читалка врача Яны Орловой: литература о медицине и медицина как жизнь

Фото: Mc.msu.ru

Вечером, когда экран компьютера «побежал цветами», с удовольствием беру бумажную книгу. У меня есть и специальная электронная книга, и это, конечно, очень удобно. Но лучше — бумажная, даже плохенькая. Если книга дорогая, мне сразу жалко, что она лежит в постели, на тумбочке, может упасть, может замяться листок. А в отпуск я как раз беру электронную книгу — удобно. Когда же мои глаза уже никакую информацию ни с бумаги, ни с экрана не готовы воспринимать, я ставлю аудиокниги, но эффективность этого метода не очень высока: я быстро под них засыпаю.

В разные моменты жизни меня увлекали разные литературные форматы. Я не большой любитель детективов, хотя и читала их с удовольствием в свое время, и фантастика мне нравилась. Ситуационно мне сейчас ближе всего рассказы. Я с удовольствием листаю вечером, перед сном, Чехова. Мой временной и эмоциональный ресурс ограничен, не могу позволить себе во время учебного года погрузиться в длинный роман или во что-то активно переживательное.

Я не люблю перечитывать книги — во всяком случае, эта потребность возникала у меня нечасто. Хотя было интересно вернуться к литературе, которую мы изучали в школе — например, «Герою нашего времени». Тогда мне казалось, что ничего более занудного и тоскливого вообще нет в природе. И когда ровно теми же словами Лермонтова «крыл» мой старший сын, я, чтобы показать пример, перечитала роман вместе с ним. Я была поражена, насколько это потрясающая книга, фантастический язык, глубокая философия! Наверное, раньше было не время.

Как уже рассказывали коллеги в «Читалке», все мое поколение было поражено в самое сердце «Мастером и Маргаритой» Булгакова. Этот роман невозможно обойти. Мои дети читали, и им тоже понравилось, но это не было для них открытием. Для них там меньше аллюзий к советскому времени, к проблемам, которые они уже не видят и не знают, но для нас это было откровение во всех смыслах — и языка, и остросюжетности, и смыслов.

Кто из классиков мне ближе? Обычно принято выбирать между Достоевским и Толстым — я полагаю, вопрос именно в этом? В первой половине жизни мне был ближе Толстой, а сейчас, кажется, я продвигаюсь к Достоевскому.

Что самое главное в произведении? Никогда об этом не задумывалась. Если в данный момент жизни входишь в резонанс с проблемой, которая описана, — наверное, это самое важное. Язык безусловно важен. И хорошо, когда все это сочетается.

Я раньше никогда не могла себе позволить уйти из театра до окончания спектакля, а теперь делаю это решительно, если вижу, что постановка мне не нравится. С книгами я стала поступать так же. Если скучно, не затягивает, откладываю. Я легко не дочитываю книги и не переживаю по этому поводу.

Борис Рыжий, «В кварталах дальних и печальных»

Как ни удивительно,то, что меня больше всего впечатлило за последнее время, — это стихи. Пожалуй, не могу вспомнить, чтобы последние годы я читала какие-то стихи и для меня это было важно. А тут мой младший сын подарил книгу Бориса Рыжего, и я была поражена необычным стилем и несовременной философией. В моем внутреннем рейтинге Рыжий встал сразу за Бродским. Это молодой поэт, ушедший из жизни в 26 лет. Стихи часто печальные, довольно сложные, но образы такие точные, такие тонкие! 

Виктор Франкл, «Доктор и душа. Логотерапия и экзистенциальный анализ»

Даже не могу рекомендовать что-то из того, что я прочитала в последнее время из художественной прозы. Несколько месяцев читаю научный труд Виктора Франкла. Это уникальный человек. Он психолог, был в концентрационном лагере во время Второй Мировой войны и выжил, как считает сам, потому что был занят очень сложной ментальной работой. Он анализировал реакцию людей на стресс, на психотравмирующую ситуацию. Франкл написал довольно много книг, стал основоположником такого подхода в психотерапии, как логотерапия. «Логос» — это ведь не только «слово», но и «смысл». В этой книге обсуждается много всяких смыслов: смысл жизни, смысл работы, смысл любви... В общем, она насыщена непростой информацией, поэтому ее трудно читать от корки до корки.

Из последнего блока, который я обдумываю, выделила быраздел про ценности. Есть ценность действий — то, что мы можем сотворить, можем улучшить, в чем можем помочь или во что вложить свои силы. Когда удается сделать что-то важное, помочь пациенту, появляется ощущение, что твоя жизнь проходит не даром. Второй вид ценностей — ценность переживаний. Это восторг перед красотой природы или искусства. Ты встаешь утром и видишь фантастический восход: небо и синее, и красное, и розовое, и оранжевое, смотришь на него и думаешь: «Ради этого волшебного мгновения стоило жить!» И есть третий вид ценностей, понимание которого очень важно, когда работаешь с тяжелыми пациентами, которым часто уже недоступны ценности действий и переживаний. Франкл говорит о ценности позиции. Эта стойкость позиции — в принятии тягот жизни, болей, страданий, сохранении достоинства на краю физической гибели. Мой научный руководитель рассказывали про своего учителя, довольно известную женщину-профессора, кардиолога. Он тогда был молодой аспирант, а она, известный ученый, была тяжело больна и знала, что обречена. Но она шутила и с удовольствием демонстрировала новую шубу, которую недавно купила. Он говорил, что это тогда его страшно поразило: абсолютный диссонанс между понятными, очевидными перспективами ее жизни и тем, как она заботливо поддерживала эмоциональное состояние — свое и окружающих. Кто-то может отнестись к этому как к чудачеству, но меня такие вещи вдохновляют. Люди, которые могут стоически переносить страдания, могут и сами сохранять силу воли и духа, и поддержать мужество в других.

Книга полна подсказок и для тех, кто накопил опыт, и для тех, кто не имеет его. Многие вещи становятся понятнее, яснее. Я в ней нахожу ответы на те вопросы, которые меня мучат во взаимоотношениях с пациентами и просто людьми. Чтение этой книги вытягивает множество впечатлений и эмоциональных переживаний, заставляет рассмотреть какие-то вещи с новых позиций. Внутренняя работа после прочтения четырех-пяти страниц продолжается несколько недель, и я точно знаю, что буду возвращаться к Франклу. 

Фото: Cd.doctorsacademy.org.uk

Художественные книги о врачах и пациентах

Я из медицинской семьи, пациенты присутствовали в нашей жизни все время. Отношения между врачом и пациентом отдельная история: это очень высокая степень взаимного доверия. Но есть и обратная сторона — ты несешь большую ответственность, даже если ловко скинул халат и сидишь на научной конференции или варишь обед для своей семьи!

В молодом возрасте я постоянно искала книги, которые были связаны с медициной тем или иным образом. Мне очень нравились «Записки юного врача» Булгакова! В основном в произведениях взгляд состороны врача: «Окончательный диагноз» Артура Хейли, «Триумфальная арка» Эриха Марии Ремарка… Это книги, которые произвели на меня большое впечатление.

Единственное среди прочитанных мною произведение, в котором взаимоотношения показаны со стороны больного — это «Раковый корпус» Александра Солженицына. Эту книгу почти никто не вспоминает. Но для меня, как для человека, который решил связать жизнь с медициной, она многое значила. Это, скажем так, взгляд с другой стороны прилавка. Другой аспект взаимоотношений, ощущений — человеческой растерянности в моменты болезни и страха, когда даже сильные взрослые мужчины становятся незащищенными. 

Александр Мясников, «Как я лечил Сталина: из секретных архивов СССР»

Это дневники полного тезки известного ныне телеведущего, а на самом деле — его дедушки. Книга называется по-дурацки: про то, как он лечил Сталина, там очень немного, но, видимо, те, кто издавал эту книгу, решили, что это удачный маркетинговый ход.

Когда я читала эти дневники, мне было страшно интересно, потому что в них много пересечений с теми людьми, которыхя знала: я 20 лет работала в Институте клинической кардиологии имени Александра Леонидовича Мясникова. Многие из персонажей пришли к нему аспирантами, а в мое время уже были известными учеными. Это было здорово! Но и не только это. Становление человека и врача в сложные времена, стойкость позиции заслуживает внимания и вдохновляет.

И еще я впервые узнала, что можно не любить Пикассо, и получила внутреннюю индульгенцию: мне всегда было так стыдно, что я не могу его вынести (позднего, во всяком случае)! Но найдя поддержку в книге Мясникова, я немножко успокоилась. 

Книги Виктории Токаревой

Легкую литературу я сейчас практически не читаю — не потому, что не люблю, а потому, что у меня мало времени. Но из того, что прочитала недавно и от чего получила полное удовольствие, назову книги Виктории Токаревой. Многие восхищались ее ранними произведениями, но и последние книги тоже очень хороши. У нее такая неклассическая женская проза: немножко отрывистая, но увлекательная, легкая, психологичная. И если у девушек есть свободное время и они хотят получить удовольствие, то Токарева — очень подходящий вариант. И язык прекрасен, и взгляд интересен, и истории небанальны. 

Осознанных планов по прочтению конкретных книг у меня нет. Правда, недавно сын подсунул мне японскую поэзию и уже два раза выяснял, читала ли я. Но для нее надо иметь определенный настрой, поэтому я пока не очень продвинулась. На тумбочке лежит именно она.

Подготовила Лилия Акбашева