Любовь — это действие. Рассказывают волонтеры детского дома для инвалидов

Волонтеры

Марианна Бушуева из добровольческого движения «Даниловцы» координирует группу волонтеров в одном московском детском доме-интернате (ДДИ) для детей с нарушениями развития. Практически все дети там не говорят, часть плохо ходит, есть лежачие. Группа ходит туда уже больше года, и начинали волонтеры с малого — с коротких прогулок. Но сегодня они знают точно: волонтеры ходят в этот детский дом, чтобы развивать детей и менять их жизнь.

— В основном мы навещаем маленьких детей, — говорит Марианна, — и от того, насколько много мы можем им дать, зависит их дальнейшая судьба. У детей есть несколько вариантов — например, усыновление. А когда приходят приемные родители, они, безусловно, обращают внимание на то, насколько ребенок социально адаптирован. Либо он забивается в угол и сидит, либо он привык к людям и доверяет им. Мы же говорим не просто о сиротах, а о сиротах с отклонениями. Обычные дети ко всем бегут, а здесь другая история — они очень закрыты.

А второй вариант развития событий больше актуален для больших мальчиков, с которыми мы сейчас начали гулять, — это попадание в психоневрологический интернат (ПНИ). Там выросшие дети будут предоставлены сами себе, и базовые навыки социального общения им очень пригодятся. Ребята должны не бояться находить контакт и понимать, что за новым контактом могут идти новые интересные взаимоотношения. Что, собственно, это и есть жизнь...

Марианна попросила своих волонтеров рассказать о детях, к которым они ходят, и о том, как те изменились за прошедший год. По требованию руководства учреждения имена детей мы заменили.

Мария Пешкова, PR-менеджер

Меняются ли дети от наших прогулок… Как-то я взяла на прогулку маленькую Маришу. Вот с ней я поняла, что действительно дети меняются, если заниматься с ними индивидуально. Она сначала вообще не воспринимала меня, а чуть позже начала даже вслух проговаривать «один-два-три», когда мы делали на больших счетах какое-то упражнение.

Но обычно мы гуляем с Колей. Он сначала тоже вел себя отстраненно, причем со всеми. А потом однажды на прогулке сам меня выбрал. Он увидел меня, взял за руку и сам куда-то повел.

Фото: Stolicaonego.ru

Есть беседка, в которую нам заходить нельзя. Он однажды подошел к ней и повис на двери. И я сказала: «Коля, либо ты сейчас слезаешь, либо больше меня к тебе не пустят». Он понял и слез. Причем слез сам, а я понимаю, каких сложностей ребенку с проблемами опорно-двигательного аппарата это стоило. Любовь — это же действие. Для него это было большое действие — он выбрал меня, а не заманчивую беседку, в которую обычно нельзя.

Иногда у меня бывает период, когда на работе очень много напряженных моментов, и я думаю, что все плохо… А потом смотрю фотографии с наших посещений и понимаю, что все у меня хорошо, и я это «хорошо» могу даже с кем-то разделять. И это, конечно, греет: у большинства такого нет.

Анна Соловьева, архитектор

Я помню, как много лет назад ехала в другой детский дом. И самое сильное впечатление у меня было связано с тем, как сильно я ошиблась в своих ожиданиях. Я думала, что иду к несчастным и обездоленным детям и дам им что-то хорошее, человеческое, теплое, настоящее и искреннее. Но в итоге получилось наоборот.

Оказалось, что у этих детей очень непосредственные, искренние реакции, и все чувства они выражают в полной мере. Если радуются, то могут кричать от радости, если злятся, то могут даже драться. И это было сильным впечатлением для меня: я увидела, насколько сама ограничена. Я почувствовала, что это они научили меня искреннему, настоящему, человеческому, а вовсе не я им что-то дала.

Анна Соловьева

Та поездка с ног на голову перевернула мое представление о детдомах для детей с инвалидностью, и сейчас каждое посещение его дает мне много душевной отдачи.

В том ДДИ, который я посещаю сейчас, дети не разговаривают, и я поначалу очень опасалась, что не смогу их понять. Но, оказалось, что если быть внимательным и следовать за ребенком, то это похоже на то, как я общалась с моими собственными детьми, когда они были маленькие. И при внимательном подходе и желании почувствовать неговорящего ребенка и услышать его — реально! Я помню, как со своими детьми понимала, что вот сейчас он захочет в туалет или ему нужно что-то дать, что-то взять. Сейчас я чаще всего гуляю с мальчиком-подростком (16 лет), и у меня ощущение, что Женя все прекрасно понимает, просто не может выражать словами. Мне легко его понимать, и кажется, это доставляет радость всем.

Сначала были попытки найти точки соприкосновения: что мы можем вместе, во что нам играть, чем заниматься? Через какое-то время это стало привычным: мы встречаемся и идем играть в то, что вошло в традицию. А в последние посещения я вижу, что эти игры уже себя исчерпали, они не доставляют такой радости, такого интереса, как раньше, и нужно искать новые формы взаимодействия. Это хорошая возможность роста и для меня, и для самого Жени.

Анна Копетей, студентка Московской международной академии, факультет экономики

Помню, как пришла в это учреждение первый раз. Несмотря на то, что это было не первое посещение ДДИ такого типа, волнение все равно присутствовало. Была осень, за окнами темно и холодно, а у нас в музыкальном зале царила такая светлая и теплая атмосфера, созданная волонтёрами, детьми, воспитателями, что словами это просто не передать. И все волнение вмиг прошло. Выходишь после таких вечеров со светлым чувством. Просто смотришь, с какой лаской и заботой дети относятся друг к другу, и поражаешься — сколько любви в этих маленьких сердцах.

Сейчас я чаще всего гуляю с Сашей. Ей 5 лет. Она очень чуткая. Всегда удивляюсь, как она может заливаться от смеха, а потом резко переключиться и пойти к лежачим деткам поддержать, погладить их ручки.

Анна Копетей

Помню, когда я только начинала ходить к детям, кто-то из девчонок спросил: «Смотрит ли тебе ребенок в глаза?» Тогда еще Саша мне в глаза не смотрела. Вообще для детей с неврологической симптоматикой характерна аутичность. А для меня был очень важен зрительный контакт, и я начала обращать внимание на то, когда ребенок сам его искал — это стало своего рода знаком, что мы движемся в правильном направлении.

Вообще это очень интересный процесс выстраивания отношений с ребенком, когда появляются доверительные нотки, происходит обмен эмоциями, и, наконец, наступает момент, когда тебя начинают пускать к себе в игру. Вот ты уже свой, с тобой можно чем-то делиться — например, ложкой пластилина. И такими маленькими шажками по чуть-чуть, не спеша ребенок открывается прямо на глазах.

Да и самому приходиться изменяться, чувствовать настроение, подстраиваться под нужную волну, становиться более внимательным и терпеливым, чтобы не пропустить, не спугнуть. Я начала смотреть на простые вещи другими глазами, глазами ребёнка. Мне кажется, сейчас человека трудно чем-то удивить, во всяком случае, для этого нужно хорошо постараться. А здесь ты приходишь и искренне радуешься мыльным пузырям, смеешься от того, как падают листья и как здорово, оказывается, сдувать одуванчики.

Татьяна Башмакова, менеджер корпоративных продаж

Я хотела написать о волонтерстве, а напишу о дружбе. О такой дружбе, как в детстве, когда спешишь к приятелю, волнуешься — отпустят погулять или нет, не заболел ли. Стучишь в дверь. «Здравствуйте, теть Лен, а Саша выйдет?». А потом уже все равно, чем заниматься, с другом все интересно: и ледышку по очереди пинать по заснеженным дорожкам, и мячик подбрасывать, и наклейки клеить, и шишки собирать.

Я хотела написать о волонтерстве, а напишу о смехе. Как после месяца сосредоточенно-молчащего общения вдруг слышишь заливистый смех неговорящего малыша и понимаешь, что контакт есть!

Татьяна Башмакова

Написала бы о волонтерстве, а напишу о детских глазах, выглядывающих своего друга: «А ко мне пришли? А меня возьмут?» и радостно загорающихся при виде «своего» волонтера: «Пришли! Возьмут!».

Я написала бы о волонтерстве, а пишу о том, что когда разделяешь с другом горе, оно уменьшается, а деля радость — она становится в два раза больше. И среди городской суеты очень важно хотя бы раз в неделю, хотя бы на час становиться тем, кто приходит к смеющимся малышам дружить и умножать такую небольшую интернатскую радость.

Фиона Газиони, студентка МГИМО, гражданка Албании, долго жила в Бельгии, в Москве живет четыре года

Я помню, как пришла к детям в первый раз. Я гуляла понемногу со всеми и заметила, что хоть они не очень хорошо умеют выразить свое мнение или желание, зато у каждого ребенка свой характер. Чаще всего я гуляла с Мишей. С ним сначала было сложно, потому что он вообще не был послушным. Например, хотел, чтобы я его катала на санках по асфальту, и так настаивал, что даже меня уговорил! Еще у него привычка шевелить рукой, и когда он этим занимается, то полностью отвлекается от всего окружающего и не обращает внимания на тебя. Это для меня было немного трудно. Но я обратилась к психологу нашего движения Елене Куликовой, которая дала мне полезные советы, как с этим справиться. И уже в следующий раз контакт с Мишей сложился, и мы успели поиграть и посмеяться вместе. 

Время идет, и я, безусловно, вижу положительную динамику в отношениях с детьми. И не только с Мишей, но и с другими. Они очень милые и жизнерадостные и, на мой взгляд, между нами есть синергия: не только они получают мою дружбу и привязанность, но и я полна положительной энергии и доброты. Когда я возвращаюсь домой, то нахожусь в очень приподнятом настроении, и это замечают мои близкие.  

Субботние поездки не только наполняют мою жизнь положительными эмоциями, но с другой стороны, мне удается познать жизнь в России с особого угла. Тот факт, что есть много людей, которые делают добрые дела добросовестно и безвозмездно, дает мне ощущение, что мир может становиться лучше.