Преступление и изучение, или Пара слов об «ученых-людоедах»

Олег Соколов выступает на научно-просветительском форуме «Учёные против мифов-6» в Санкт-Петербурге. Фото: Wikipedia.org

Настоящий же историк похож на сказочного людоеда. Где пахнет человечиной, там, он знает, его ждёт добыча.

Марк Блок, «Апология истории»

Олег Соколов — один из крупнейших специалистов по наполеоновской эпохе и один из самых известных российских реконструкторов — признался, что убил свою коллегу и сожительницу во время бурной ссоры. Части тела девушки вскоре нашли в реке Мойке, рюкзаке историка и в его квартире. На федеральных каналах и в СМИ вот уже несколько недель обсуждают обстоятельства убийства и личной жизни Соколова (научные его заслуги теперь отошли на второй план). Шокированы случившимся и французские научные круги (Олег Соколов был приглашенным профессором Сорбонны и кавалером Ордена Почетного легиона). Суда над Олегом Соколовым еще не было, но Санкт-Петербургский государственный университет, где преподавал историк, уже уволил его, а нагрузку распределил между другими преподавателями.

Я не собираюсь писать апологию историка, но хочу сказать несколько слов о ремесле ученого в любой области. Сам я могу считаться, по выражению Жака ле Гоффа, «воскресным историком». Изучение прошлого мое хобби на протяжении уже, наверное, лет двадцати. Я написал несколько научно-популярных книг и научных статей по домонгольским житиям святых, истории Церкви от ее зарождения до ХХ века, писал большие статьи о большевиках и православных иерархах начала и середины ХХ века. И если завтра я, не дай Бог, совершу какое-нибудь страшное преступление, это не означает, что мои мысли о Владимире Маяковском или митрополите Антонии Сурожском — ошибочны, а моя жестокость напрямую связана с моим интересом к средневековым орудиям пыток и истории инквизиции.

Ученый может стать преступником. От этого его научные открытия не исчезают. Гипотезы автоматически не становятся ложными. И, наоборот, выдающиеся достижения в любой области не делают человека неподсудным. В деле историка Соколова решение должен принимать суд, а не обыватели, коллеги, студенты, институтское руководство или родители и друзья его жертвы.

Пройдут годы, а может и десятилетия, наша современность станет прошлым, и уже новые поколения историков, изучающих преступления, напишут монографии о том, что произошло в Петербурге в начале ноября 2019 года. Может статься, что все было совсем не так, как видится нам сегодня.

Загадочные и странные преступления не раз становились темой для исторических исследований. Одно из до сих пор не раскрытых дел в свое время заинтересовало не только историков, следователей и любителей загадок, но и самого Стивена Кинга. В романе 2005 года «Парень из Колорадо» герои рассказывают молодой журналистке историю о трупе на пляже, который нашли два подростка в 1980 году. Дело раскрыто не было. Многие критики увидели в этом произведении отсылку к загадочному делу «Тамам Шуд». 

1 декабря 1948 года на одном из пляжей австралийского города Аделаида нашли тело неизвестного мужчины. Ему было от 40 до 45 лет. Жертва была неплохо одета, часто носила туфли с острыми мысами. Занималась балетом или танцами. Вот и почти все, что удалось достоверно узнать об этом человеке. Документов у него не было, а в кармане был найдет клочок бумаги из очень редкого издания Омара Хайяма, на котором было всего два слова — «Тамам Шуд» (в переводе с арабского — оконченный или завершенный труд, текст, дело). Книгу чуть позже нашли. На ее обороте было написано пять непонятных строк, смысл которых не ясен до сих пор.

С тех пор прошел почти 71 год, но не удалось выяснить ни имени погибшего, ни причины убийства, ни рода его занятий. Поговаривали даже, что он был связан с русской разведкой.

Вероятно, приблизиться к разгадке сможет лишь настоящий историк-«людоед», влюбленный в архивные документы, показания свидетелей, способный оценивать самые разные источники и в совершенстве владеющий ремеслом историка.

Впрочем, ученые и раньше помогали оправдать невиновных или добиться пересмотра традиционных представлений о человеке и его поступках.

Вот два хрестоматийных примера.

Многие люди до сих пор считают, что великого мыслителя Джордано Бруно злые инквизиторы сожгли за смелое отстаивание гелиоцентрической теории. На самом деле «злые инквизиторы» были образцом здравомыслия и рационализма по сравнению с тем причудливым эзотерическим учением, которое проповедовал Джордано Бруно. Подробности можно узнать по ссылке или в очень хорошей монографии (Ф. Йейтс. Джордано Бруно и герметическая традиция. М.: Новое литературное обозрение, 2000). 

Жиль де Ре

Жиля де Ре — французского барона, сподвижника Жанны Д`Арк, «прототипа Синей Бороды», жившего в первой половине XIV века, — много веков обвиняли в жестоком убийстве и пытках сотен детей. В 1992 году по инициативе литератора Жильбера Пруто во французском Сенате был собран трибунал, состоящий из бывших политиков, парламентариев и экспертов, с целью пересмотра дела де Ре. Пересмотр окончился оправданием.

Некоторые историки скептически оценивают результаты этого процесса, но сам факт оправдания человека через четыре века после его казни говорит о том, что историки могут не только раскрывать преступления прошлого, но и оправдывать их жертв.

Мнение автора может не совпадать с позицией редакции