Леонид Гардаш: Хочу, чтобы смерть посередине комедии была драматичной, а шутка в драме — веселой

Леонид Га́рдаш — молодой кинорежиссёр. Учился во ВГИКе девять лет: четыре года по специальности «Аудиовизуальная техника и звукотехническое обеспечение аудиовизуальных программ», пять лет по специальности «Режиссура игрового фильма». По учебной работе Гардаша «Наружка» «Первый канал» сейчас планируетснять сериал. Самая успешная фестивальная работа режиссёра, которая выиграла приз «Перспектива» на 38-м Международном студенческом фестивале ВГИК— «Точка бифуркации».

Леонид Гардаш

— Леонид, как бы вы охарактеризовали жанр своего нового фильма «Покорми кота, или Как я полюбил и перестал бояться Дональда Трампа»? Почему вы сняли этот фильм?

— Это практически чистая комедия. Он вдохновлен старыми французскими комедиями с Пьером Ришаром и Луи де Фюнесом. И фильмами Леонида Гайдая, конечно.

Мы сняли его практически случайно: нужно было срочно сделать дипломный фильм. Работа была больше интуитивная, голова была занята другими проектами. К тому же не задалось общение с хозяином квартиры, в которой мы снимали фильм, пришлось работать в спешке. Картина многое потеряла из-за этого. Но я изначально не планировал делать ее серьёзной — просто весёлая зарисовочка. Дипломной она не стала: опытные мастера посоветовали все-таки защищаться «Точкой бифуркации», так как там «есть киноязык».

Когда я отправлял «Покорми кота…» на фестивальВГИК, я думал: «Ну всё…». Ведь после студенческого голосования во ВГИКе мы даже не оказались в топ-5. А когда начали приходить положительные отзывы от зрителей, я был в шоке.

Постер фильма «Покорми кота, или Как я полюбил и перестал бояться Дональда Трампа»

— Так при чём тут Дональд Трамп? Это всё-таки какой-то символ?

— Да нет! Я не хотел нагружать смыслами изначально комедийную историю. Мы добавили линию, что враньё до добра не доводит, и всё! Дональд Трамп как раз, как по мне, символизирует «легкость» фильма. Это просто шутка для тех, кто старается заглянуть слишком глубоко в фильм. Я подумал, что нужно как-то «похулиганить». И такое название, конечно, показалось максимально интригующим — зрители весь фильм будут смотреть и думать: «При чём здесь Дональд Трамп?»

— Вы считаете, что кино не должно вгонять в тоску?

— У каждого фильма есть свой зритель. Сложно судить, кто лучше — Гайдай, которого смотрел весь Советский Союз, или Тарковский, которого смотрела вся интеллигенция Советского Союза и весь мир. Я, когда создаю фильм, стараюсь, чтобы как можно большему числу зрителей его было интересно смотреть. Стараюсь передать какую-то хорошую мысль — иногда сложную, иногда простую.

Актёры (слева направо) — Константин Маховиков, Анна Уколова, Аля Сирченко, 2019 г.

— Но есть же режиссёры, которые находят золотую середину? Стэнли Кубрик или Ридли Скотт — это же вполне зрительское кино!

— Я могу таких режиссёров ещё назвать — это Квентин Тарантино, Мартин Скорсезе. Это, я считаю, действительно идеал, когда и критики довольны, и зрители.

— Роль богатого художника в фильме исполнил ваш отец. Вы специально прописали этого персонажа под него?

— Единственный персонаж, прописанный под актёра, —это главный герой, Артём [актёр —Константин Маховиков]. А ещё, когда мы придумывали сюжет, нам сразу виделась Анна Уколова в образе матери главного героя (один из наших актёров, Дмитрий Малашенко, с ней вместе в театре играет, и сказал, что может попробовать её «завербовать»). А насчёт отца — нет. Я долго думал насчёт разных кандидатур и в конце концов пришел к мысли, что отец хорошо сыграет эту роль, тем более я планировал ещё снять его в своем сериале в роли второго плана. Это для него была «разминка» актёрская, так как он уже давно нигде не играл.

Леонид с отцом, Леонидом Гардашом-старшим, 2019 г.

— То есть вы из актерской семьи?

—В молодости мой отец работал клоуном, окончил цирковое училище, потом — режиссёром цирковых выступлений. В 1990-е он занимался творчеством, снимал всякие короткометражки. Потом быт взял верх, отец ушёл в компанию Disney, где организовывает премьеры и занимается дистрибуцией рекламы. Он там уже более 15 лет. А моя мамав 2008 году поступила на второе высшее, и сейчас она профессиональный сценарист, уже кучу фильмов и сериалов написала, помогает с моими проектами. Обычно мы собираем творческую группу, brain-storm такой… В неё входят мои родители и ещё несколько близких людей, которые накидывают идеи. Затем мы их обсуждаем и развиваем сценарий. Конкретно сам сценарий пишет моя мама, а редактирую я.

— А как вы пришли к тому, что захотели снимать кино? Вас вдохновили родители, какие-то фильмы?

— Ну вот именно когда я рос, никто кино не занимался, я никогда не был в детстве на съёмочной площадке. Но мне всегда нравились кино, театр, я хотел быть актёром, меня отдавали во всякие театральные кружки. В какой-то момент я сильно поругался со школьным режиссёром. Женщина, которая заведовала школьным театральным кружком, рубила все мои идеи, требовала, чтобы играли именно так, как она хочет. Меня это бесило, я понимал, что спектакль становится хуже. Какой смысл играть, если я просто «болванчик»? Получается, я должен отдаться судьбе, точнее даже не судьбе, а каким-то глупым режиссёрам, которые могут загубить мою работу? Тогда я спросил маму, чем занимается режиссёр. Мама описала, и мне показалось, что это легко и одновременно почётно. После этого я начал всем сообщать, что я режиссёр, ничего для этого, по сути, не делая. Ну, какие-то детские работы на видеокамеру снимал. Так я потихоньку укрепился в мысли, что я режиссёр.

Актёр Константин Маховиков в образе главного героя, 2019 г.

— Расскажите об учёбе во ВГИКе.

— Я очень люблю ВГИК. Какие бы в нём ни были минусы (они есть везде), он абсолютно бесплатно дал мне образование, возможность снимать фильмы, показывать их на фестивалях не только в Москве, но и по всей России. Благодаря ВГИКовскому фестивалю мой фильм «Наружка» увидел продюсер Игорь Мишин, который и запустил сериал. Мне ВГИК очень много дал, хотя договориться с ВГИКовской студией, порой, непросто, и это раздражает.

— Летом этого года разгорелся скандал вокруг фильма «Семь» студента ВГИКа Артёма Фирсанова. Фирсанов хотел снять документалку про работу «Гоголь-центра» над спектаклем Кирилла Серебренникова, однако администрация вуза препятствовала этому. Что вы думаете по поводу этой истории?

— Я фильм полностью не видел, но в его трейлере нет ничего, что могло бы поднять скандал. Скандал поднял сам ВГИК тем, что не пускал зрителей на показ и вызвал Росгвардию.

Кадр из фильма Гардаша, 2019 г.

Началось всё с того, что Фирсанов снимал документальный фильм про Серебренникова и хотел, чтобы его последнее слово на суде произнесли его поклонники. Он пришёл в студию, сказал, что хочет арендовать какое-то помещение, студия сказала — зачем вам помещение, вот у нас в коридоре снимите. Он согласился. А потом либо они сами сообразили, либо кто-то подсказал, что это можно трактовать, как политическую акцию... Всё запретили. Тогда у Фирсанова и снесло крышу. Но если учесть, что Серебренникова освободили, посыл фильма стал неактуальным. Идея была действительно хорошая, но я боюсь, что фильм получился слабым. Там нет повода для дискуссий!

Я считаю, что Фирсанов, может быть, и молодец, раз выбрал такую тему для защиты, это смелый поступок, но реализация, по косвенным признакам, очень бедная. Популярность этого фильма и Фирсанова — заслуга ВГИКа.

— Вернемся к образованию. Учитывают ли ВГИКовские мастера современные тренды обучения?

— Это зависит от мастера. Есть мастера, которые набирают людей полностью под себя и хотят, чтобы студенты снимали фильмы, которые нравятся им. Иногда из этого вырастают хорошие режиссёры, но мнетакой подход не нравится.

Считается, что мастерская Хотиненко и Фенченко— максимально свободная, и я могу это подтвердить. Там тебе разрешают снимать всё, что угодно, — любой жанр, любое направление. Мастера разбираются во всех направлениях, помогают даже в жанрах, которые им не нравятся. Это редкость.

Хотиненко и Фенченко в процессе преподавания, 2002 г.

— А вы на данном этапе себя чувствуете скорее мини-Хотиненко или мини-Фенченко?

— Я думаю, что наши мастера меньше всего хотели бы услышать, что мы их мини-копии. Они стремятся к тому, чтобы мы все были индивидуальностями. Они очень часто нам такую метафору приводят: мы садовники, выбирающие вас на вступительных как зёрна, а что из вас вырастет, зависит не от нас. Из кого-то может получиться огромный цветок, из кого-то маленький кустик, а мы будем «поливать» и «подкармливать» вас.

— Как вы считаете, у вас уже есть свой режиссёрский почерк?

— Сам бы хотел узнать! Я стремлюсь к тому, чтобы мои фильмы захватывали зрителя, удивляли его сменой жанров. Хочу, чтобы внезапная смерть посередине комедии была драматичной, а шутка в драме — веселой. Мне кажется, это даёт глубину.Так в жизни, собственно, бывает — ты веселишься, а тебе звонят и говорят, что бабушка умерла.

Фото со съёмок к/м «Покорми кота, или Как я полюбил и перестал бояться Дональда Трампа», 2019 г.

— Нравится ли вам современное российское кино?

— Я больше люблю пересматривать старое, а новое смотрю реже, чем нужно.Периодически вижу очень удачные вещи в российском прокате и на телевидении, поэтому, я думаю, что всё не так плохо. Вот сериал «Домашний арест» мне очень понравился.

— Уже появились фестивали, где соревнуется кино, снятое на айфон. Например, Содерберг недавно снял фильм «Не в себе». Как вы к этому относитесь?

— Я не снимал на айфон, поэтому не знаю… Но я бы себя попробовал. Я исхожу из истории, которую я хочу рассказать, а какими средствами это будет сделано — в виде классического кино, при помощи телефона, интерактивного кино, компьютерной игры… Если будет такая история, которую нужно рассказать с помощью телефона или VR-пространства, я расскажу её именно так.