Храм для тела, спортзал для души. Как менялось отношение христиан к человеческому телу

Фото: iStock

«Тело» в разные культурные эпохи

Иногда от христиан можно услышать, что мы не должны слишком заботиться о теле: через тело человек грешит, его одолевают страсти, а потому плоть надо «умерщвлять». Такой подход противоречит воззрениям даже очень строгих древних египетских монахов, которые говорили, что «умерщвляют не тело, а страсти».

Если заглянуть вглубь веков, становится ясно, что отношение христиан к человеческому телу в разные исторические эпохи было разным. В каком-то смысле восприятие «сосуда души» определялось культурой. Во времена античности был распространен своего рода «культ тела»: отсюда — Олимпийские игры, гедонизм, поклонение физической красоте (воплощенное, например, в скульптуре: вспомним хотя бы знаменитую Венеру Милосскую) и многое другое.

Для понимания того, как мыслили люди в те времена, достаточно вспомнить историю афинской натурщицы Фрины, которая позировала для скульптора Праксителя (именно по ней была создана «Афродита Книдская» — самая известная античная статуя богини любви). Фрину осудили за порочное поведение и должны были заключить в тюрьму, но перед самым оглашением приговора девушка разделась перед всеми донага. Суд заключил, что ее прекрасное тело — лучшее доказательство невиновности: такой совершенный сосуд, по мнению древнегреческих присяжных, не мог вмещать грешную душу.

Для сменившего античность Средневековья, напротив, был характерен аскетизм, воздержание, борьба с физиологическими проявлениями человека. Так появляются, например, нищенствующие монашеские ордены, инквизиция и охота на ведьм. Женская красота считается теперь искусительной и уже сама по себе доказывает связь своей обладательницы с дьяволом.

У святителя Иоанна Златоуста можно найти интересный совет, как победить страсть к прекрасной девушке: нужно представить ее сперва старухой, а затем покойницей с физиологическими подробностями старения или разложения тела. Эта история не совсем про тело, но она очень характерна для понимания отношений между душой и плотью в эпоху Средневековья.

Чуть позже в искусстве появляется знаменитый образ «пляски смерти». Смерть мыслится средневековыми людьми как высшая справедливость, которая примеряет богатых и бедных, здоровых и больных, старых и молодых. В ХIV веке во время эпидемии чумы в Европе широко распространилось флагеллантство. Последователи этого движения устраивали шествия, молились и били себя бичами, наказывая за грехи. Люди считали, что самоистязания помогут остановить эпидемию, в которой видели наказание за грехи.

Закономерно, что на столь тяжелый средневековый аскетизм Европа ответила эпохой Возрождения — своеобразным возвратом к Античности, когда красивое, накачанное, мускулистое тело вновь стало объектом поклонения. Человек стал рассматриваться как центр мироздания, «венец творения», а его тело было уже предметом не просто эстетического созерцания, но и научного изучения. Изображения прекрасного обнаженного тела проникают и в церковь: вспомним хотя бы фреску Микеланджело «Сотворение Адама» в Сикстинской капелле.

Геракл

В эпоху Просвещения телесность стали понимать как воплощение природного начала человека. Плоть воспринималась как своеобразный механизм, благодаря которому функционирует душа. Однако главным объектом культурного восторга теперь становится уже не тело и даже не душа, а разум.

Новейшее время (особенно XXI век) можно охарактеризовать как движение в сторону бодипозитива: идеи о том, что важно в первую очередь комфортно ощущать себя в теле при любом внешнем виде, а также принимать тела других людей такими, какие они есть. В каком-то смысле эта идея перекликается с гуманизмом Ренессанса. С другой стороны, в ней заключено представление просветителей о том, что о теле как о механизме, обеспечивающем нашу жизнь, необходимо заботиться. Но в то же время бодипозитив предполагает, что каждый человек может сам выбирать путь взаимодействия с собственной плотью.

«Тело» и христианские конфессии

В православии никогда не было такого радикально отрицательного отношения к человеческому телу, как, например, в католицизме. В Русской Церкви есть, например, преподобный Илья Муромец — богатырь, который, по преданию, до 33 лет не мог ходить, а потом стал великим воином и монахом (исследование мощей, покоящихся в Киево-Печерской Лавре, показало, что преподобный действительно страдал тяжёлым заболеванием позвоночника, а также имел следы ранений). Есть монахи Александр Пересвет и Андрей Ослябя, есть преподобный Серафим Саровский, обладавший большой физической силой, и множество других, не менее интересных примеров.

Конечно, среди православных святых можно встретить и много тех, кто вел аскетическую жизнь: носил тяжелые вериги, замуровывал себя в ствол дерева или стоял на каменным столпе. В житиях можно найти истории о том, как святые годами не мылись, а только умывали лицо и руки, или о том, как физически сильные отцы не сопротивлялись мучителям или разбойникам и давали себя покалечить.Но это история не совсем про тело, а скорее про силу духа и незлобие.

Евангельские чудеса, например, исцеление слепорожденного или расслабленного, также говорят о том, что для христиан важна ответственность за данное Богом тело. Поэтому подвижники никогда не ставили перед собой цели уничтожить тело или намеренно сделать его слабым и больным. Для них борьба со страстями плоти — это, в первую очередь, подвиг духа: голодному и не выспавшемуся человеку сложно быть добрым и благодарным.

Илья Муромец

Возможно, именно поэтому апостол Павел сравнивает тех, кто хочет спасти свою душу, с атлетами, которые постоянно тренируются, участвуют в соревнованиях, но только один из них побеждает (1 Кор. 9, 24). Мысль апостола очень интересна. По сути, он говорит о том, что святые должны быть столь же решительны и настойчивы в достижении своей цели, как и спортсмены.

И вот тут открывается простор для взаимодействия между христианами и спортом. Забота о теле, его развитие и поддержка дисциплинируют человека, помогают ему быстрее идти к поставленной цели. Тело помогает христианину жить, делать добрые дела, работать, отдыхать, так что нет никакого конфликта между заботой о теле и заботой о душе. Важно лишь соблюдать баланс и не впадать в крайности.

Даже само монашеское слово «аскетика» в переводе с греческого означает «упражнение». Так что теперь в Москве появится храм, где можно будет «качать» не только душу, но и тело.

Мнение автора может не совпадать с позицией редакции