«Великий инквизитор» Феликс Дзержинский: жестокий палач или апостол коммунизма?

Феликс Дзержинский

В 1927 году Владимир Маяковский пишет: 

Юноше,
обдумывающему
житье,
решающему —
сделать бы жизнь с кого,
скажу
не задумываясь —
«Делай ее
с товарища
Дзержинского».

К моменту выхода поэмы «Хорошо» основателя ВЧК (Всероссийской чрезвычайной комиссии) Феликса Эдмундовича Дзержинского уже нет в живых. Годом ранее 48-летний Железный Феликс внезапно умер от сердечного приступа на фоне нервного срыва — после выступления на Пленуме ЦК.

Среди большевиков сложно найти еще одну столь яркую фигуру: не только фанатично преданную делу революции, но и проведшую почти четверть жизни в тюрьмах и ссылках. Пожалуй, лишь Сталин и Троцкий могут конкурировать в этом отношении с Феликсом Дзержинским, но ни того, ни другого не называли «рыцарем революции». В чем же причина того, что глубоко религиозный в детстве и мечтавший стать священником мальчик стал для одних настоящим коммунистическим «святым» и героем большевистской агиографии, а для других — почти житийным злодеем, «дьяволом» и палачом, виновным в красном терроре?

Из Павла в Савла, или Путь наоборот

Дзержинский «зажегся» революцией в 18 лет. Он рос убежденным католиком и мечтал о монастыре, однако впервые прочитал Евангелие уже будучи социалистом. Впоследствии глава чекистов рассказывал, что именно христианство сделало его пламенным революционером.

Причину такого, казалось бы, радикального переворота из «апостола Павла» обратно в Савла? гонителя Церкви, хорошо объяснил философ Николай Бердяев, которого Дзержинский лично допрашивал в 1922 году. «Думаю, что он не был плохим человеком, — писал Бердяев, — и даже по природе не был человеком жестоким. Это был фанатик. Производил впечатление человека одержимого. В нем было что-то жуткое».

Глава ВЧК за рабочим столом

В 1951 году сестра Дзержинского передала Польской рабочей партии рукописное письмо своего брата, которое она хранила в семейном архиве целых полвека. Долгое время его продолжали скрывать, и потому многие считали Железного Феликса, боровшегося с Церковью, ярым атеистом. Однако сам Дзержинский не переставал считать себя горячим христианином.

«Я не католик! — писал двадцатичетырехлетний Феликс в том письме, — я только христианин, я верю только в учение Христа, в Его Евангелие, в любовь Его неизмеримую к несчастным людям <…> верю, что Он живой для добрых и мертвый для злых, что хвалить Его можно только в делах, в правде и в духе, что сегодня исповедующим Его может быть только преследуемый за любовь к ближнему и готовый отдать за них и за себя свою душу и тело; я верю, что Бог Иисус Христос — это любовь. Иного Бога, кроме Него, у меня нет».

Как же вышло, что тот же самый человек спустя два десятилетия стал радикально бороться с религией и стремиться ее ликвидировать? 

Христианство vs. большевизм

«Церковь разваливается, — писал Дзержинский в 1921 году, — этому нам надо помочь, но никоим образом не возрождать ее в обновленной форме. Поэтому церковную политику развала должна вести ВЧК, а не кто-либо другой. Официальные или полуофициальные сношения партии с попами недопустимы. Наша ставка на коммунизм, а не религию».

Противоречие здесь только кажущееся: первые социалисты идеологически опирались на определенные моменты в учении Христа, а образ жизни первых христианских коммун, где все было общим, принимался за основу общественного устройства. Девиз «от каждого по возможностям, каждому по потребностям» взят из Деяний святых апостолов: «Все же верующие были вместе и имели всё общее. И продавали имения и всякую собственность, и разделяли всем, смотря по нужде каждого» (Деян. 2:42-45).

Неприязнь к Русской Православной Церкви у социалистов вызывала ее связь с монархией. Патриархи, помазывая наследников престола на царство, внушали людям уверенность, что институт самодержавия установлен самим Богом. В то же время Церковь, поддерживая власть, получала свои преимущества. Социалисты воспринимали это как предательство христианского учения, а коммунисты довели ненависть к Церкви до предела, став ее яростными гонителями.

Дзержинский верил, что настоящее христианство — не в Церкви, а в коммунизме, и до конца своих дней самоотверженно боролся за эту идею. По словам писателя-эмигранта, участника белого движения Романа Гуля, Дзержинский был согласен с расхожей фразой, приписываемой Ленину: «Пусть 90% русского народа погибнут, лишь бы 10% дожили до мировой революции».

Об этой идее не раз предупреждал Федор Достоевский. «Ибо теперь только стало возможным помыслить в первый раз о счастии людей, — говорит Христу Великий инквизитор в романе «Братья Карамазовы», — человек был устроен бунтовщиком; разве бунтовщики могут быть счастливыми? <…> Ты отверг единственный путь, которым можно было устроить людей счастливыми, но, к счастью, уходя, Ты передал дело нам». 

Дзержинский непоколебимо верил в то, что борется за счастье людей, и готов был принести себя в жертву: «Не стоило бы жить, если бы человечество не озарялось звездой социализма, — говорил он, — звездой будущего. Ибо "я" не может жить, если оно не включает в себя всего остального мира и людей».

Илья Глазунов «Великий инквизитор»

Святой или злодей? 

О фанатичности руководителя чекистов говорили многие. Роман Гуль писал: «Когда большевистская революция разлилась по стране огнем и кровью, сорокалетний Дзержинский, человек больной, вывихнутой души и фанатической затемненности сознания, растерявший уже многое из человеческих чувств, пришел к пределу политического изуверства — к посту коммунистического Торквемады». 

Дзержинский действительно был болен: туберкулезом, который заработал в тюрьме и в ссылках; имел проблемы с сердцем, от которых и умер, не дожив до старости. Современники отмечали, что основатель ВЧК был увлекающимся и темпераментным человеком, который переживал за порученное ему дело.

Клэр Шеридан, скульптор и кузина Уинстона Черчилля, посетив Москву, писала: «Невысокого роста бледный человек в форме вошел и несколько застенчиво посмотрел на меня, затем на мою работу. Я не обратила на него особенного внимания, думая, что это один из случайных посетителей, и ждала, когда он уйдет. Тогда он сказал, что фамилия его Дзержинский.

Вид этого скромного, без каких бы то ни было претензий человека глубоко поразил меня <…> Его голос, хотя и спокойный, был глубок, и в нем звучала сила… Тюрьма надломила здоровье этого человека, но дух его остался несломленным. Он жил для России и страдал за Россию… Друзья Дзержинского глубоко и, можно даже сказать, трепетно обожали его…»

Перед нами практически агиографическая зарисовка. Дзержинский предстает красивым скромным человеком, вся жизнь которого посвящена служению стране. Те, кто не скрывал любви к Дзержинскому, рассказывали, что он ходил в начищенных сапогах и гимнастерке, голодал вместе с остальными чекистами, и лишь один раз им обманом удалось накормить обожаемого начальника картошкой с салом (для этого пришлось уговорить всех сотрудников Лубянки отвечать, что они ели то же самое). Противники же председателя ВЧК, напротив, рассказывают о его роскошном меню и любви к охоте.

И сторонники, и враги Железного Феликса обращали внимание на одни и те же черты характера: личная скромность, поразительная работоспособность. После создания ВЧК Дзержинский спал не больше шести часов в сутки — в своем кабинете на узком диване за ширмой; все остальное время он работал. Он умел четко поставить задачу, решить ее и защитить специалистов, которые с ним работали. Помимо ВЧК Дзержинский был еще наркомом путей сообщения — восстанавливал разрушенные железные дороги, добивался регулярных поставок продовольствия в Москву и другие крупные города, следил за тем, чтобы поезда приходили в срок и по расписанию. Активно боролся он и с беспризорностью. 

Юрий Герман — автор «Рассказов о Дзержинском», одного из выдающихся образцов советской агиографии, — рассказывает, как глава ВЧК по вечерам достает беспризорников с улицы, отвозит в свой кабинет на Лубянку, кормит их и уговаривает поехать в приют. За пять лет работы Дзержинского во главе Комиссии по улучшению жизни детей численность беспризорников уменьшилась с 6 миллионов до 450 тысяч.

Писатель Аркадий Аверченко отзывался об этом с горькой иронией: «Знаменитый советский чекист и палач Феликс Дзержинский, по словам газет, очень любит детей. Он часто навещает детишек в одном из приютов, находящихся в его ведении, и всегда нянчится с малютками <…> дети тоже любят главного чекиста. Он слушает их рассказы, получает нужные сведения и потом делает их сиротами, арестовывая родителей». Действительно, беспризорниками детей сделала Гражданская война, вызванная приходом большевиков к власти.

С 1918 года Дзержинский эффективно руководил «красным террором». Например, в городе Вятка (современный Киров) только за одну неделю ЧК казнила 23 «бывших жандармов», 154 «контрреволюционеров», 8 «монархистов», 28 «членов партии кадетов», 186 «офицеров» и 10 «меньшевиков и правых эсеров». В Иваново-Вознесенске (теперь — Иваново) ЧК взяла в заложники 181 человек, уничтожила 25 «контрреволюционеров» и основала концентрационный лагерь на 1000 мест. ЧК города Себежа ликвидировала «16 кулаков и попа, отслужившего молебен (наверно, имелась в виду панихида — «ТД») в память кровавого тирана Николая II» — сообщалось в сводке «Еженедельника ВЧК».

При этом Дзержинский в инструкциях для сотрудников ВЧК неоднократно обращал внимание на соблюдение прав арестованных. «Тот, кто станет жестоким и чье сердце останется бесчувственным по отношению к заключенным, — говорил Дзержинский, — должен уйти отсюда. Здесь, как ни в каком другом месте, нужно быть добрым и благородным».

Служить в органах могут или святые, или подлецы, считал глава чекистов. Себя он, очевидно, относил к первым: «В душе таких людей, как я, есть святая искра... которая дает счастье даже на костре». 

В 1920 году и позже, когда Дзержинский считался чуть ли не самым страшным человеком в стране, он лично вел некоторые допросы и подписывал документы на освобождение людей. В ответ на изумленный взгляд человека, попавшего в лапы к «главному чекисту», Дзержинский говорил, что в ВЧК не задерживают людей по недоказанным обвинениям.

«Пусть все те, которым поручено произвести обыск, лишить человека свободы и держать его в тюрьме, — учил Дзержинский, — относятся бережно к людям, арестуемым и обыскиваемым, пусть будут с ними гораздо вежливее, чем даже с близким человеком».

Общее число жертв репрессий за пять лет существования «красного террора» оценивается историками от 1,2 до 2 миллионов человек. Число казненных по приговорам ВЧК — от 50 до 140 тысяч.

Низвержение памятника Дзержинскому в 1991 году

***

Сегодня почти любая попытка поговорить о Феликсе Дзержинском осложняется положительным или отрицательным мифом о нем. В реальной биографии основателя ВЧК можно найти факты, которые понравятся и тем, кто его обожает, и тем, кто его ненавидит. 

В 1927 году Лубянская площадь была переименована в честь Дзержинского, в 1990-м ей вернули историческое название. В 1958 году в центре площади поставили памятник главе ВЧК, в 1990-м на другом конце разместили небольшой памятник жертвам политических репрессий. В августе 1991 года, на волне подъёма демократических настроений, статую Дзержинского демонтировали и перенесли в Парк искусств на Крымском валу. Чего ждать в 2021-м, пока известно только Богу.

Мнение автора может не совпадать с позицией редакции