«К уходящим надо успевать»: записки священника из «красной зоны»

Священник Андрей Мизюк. Фото: Kurer-sreda.ru

Как на войну

Она просила приехать. Тогда было все неизвестно и незнакомо, и одели меня как на войну: одноразовый защитный комбинезон, бахилы и даже противорадиацоинный противогаз. Вход через шлюз, двери со знаком биоопасности. Удивительно, но я не узнавал знакомые коридоры (раньше я регулярно посещал этот роддом) — все выглядело чужим.

Когда я пришел в нужный бокс, доктор не сразу узнала меня. Несмотря на слабость, она села в кровати. Причастил, оставил Евангелие и крест, просил молиться. Больше мы не виделись. Через день ее перевели на ИВЛ, а еще несколько дней спустя она умерла.

В то время, как меня вели обратно к санпропускнику, я думал о том, что, хотя в этом здании родились мои дети, здесь больше не осталось радости.

Готовы, как никогда

Спустя почти год вновь получил разрешение причастить человека в «красной зоне». Волнуюсь. Снова, как ритуал, облачение в защитный костюм. Стараюсь запомнить на будущее все этапы. За дверью в конце коридора начинается зараженная зона. По коридору куда-то проходят одинаковые, неузнаваемые люди в таких же комбинезонах. Меня проводят в палату. Там уже ждут. Небольшая беседа, держу человека за руку. После встаю, читаю разрешительную молитву и причащаю. Не прощаюсь, желаю скорейшего выздоровления.

В коридоре прошу врача: «Можно я пройду по палатам? Просто загляну. Вдруг кто-то захочет причаститься? У меня с собой еще есть Святые Дары». Разрешают. Открываю дверь, представляюсь. Меня плохо слышно. Говорю уже громче: «Я священник, может быть кто-то хочет поговорить, причаститься»? Эта возможность как дар. Никто не знает, как и чем закончится день, даже если это обычное отделение, не реанимация. Поворачиваюсь, чтобы уйти, а справа слабый голос: «Я никогда не причащался, не знаю как…» Молодой человек на кровати с краю решился. А за ним и его сосед постарше.

Женская палата. Спрашиваю. Пауза, молчание. И только совсем слабая женщина на кровати, тяжело дыша:

— Я не готовилась, батюшка…

— Думаю, что Вы сегодня как никогда готовы.

Вот так, созвонился с одним причастником, а пришел — сразу к четырем.

Фото: Yaroslavl.bezformata.com

Пасха

Конец Светлой Седмицы. Областная больница, реанимация. Молодой человек, мой ровесник. Великан, без хронических заболеваний, мощный, здоровенный. Уже давно на ИВЛ. Просят соборовать.

Сильный контраст с обычным отделением: персонал здесь передвигается быстрее, движения резкие. Невыносимо жарко. И просто невыносимо. Собираюсь с мыслями. Распечатка краткого чина соборования, ватные палочки, вино и масло в маленьком пузырьке. Экран потеет, в глазах туман. Помазываю человека, прочитываю молитву. Меня провожают в санпропускник.

Состояние после разбитое и мутное. Не хватает воздуха. Забираю из-под кварца вещи. Задерживаю на несколько секунд глаза и лицо на лампе. Ночью боль в глазах и слезы градом — ожог.

А через несколько дней звонит мама этого молодого человека. Умер. За несколько недель до комы он успел причаститься. 38 лет. Остались беременная жена, маленькая дочь, мама.

Упокой, Господи, раба Твоего Антония.

Дороги

Крестил дома могучего мужика за семьдесят. Нет, я не оговорился. Это совершенно не старик, а похожий на капитана дальнего плавания, или даже на капитана Немо в исполнении Владислава Дворжецкого, дядька. Лежачий. Силища и жизнь.... Вот какие ассоциации. Но от них теперь осталась лишь тень. За два месяца в госпитале...

С другой стороны, он прошёл и пережил их. В этом возрасте! И принял решение креститься.

Какими дорогами Ты приходишь к нам, Господи?

Александр и Наталия

Меня ждут пожилые супруги. Им тоже за семьдесят, оба лежат в одной палате на кислороде. Сегодня причастились. Очень хорошие и красивые. Наталия, сама врач, совсем слабая. Александр, ее муж, встает, храбрится. Он получше. Прочитываю молитвы и причащаю. Сидим, разговариваем. Держу их за руки. Благословляю и обещаю, что не прощаюсь. Я сам хочу в это верить. Наталия снимает маску только для причастия — дышать очень тяжело. Я желаю им выздоравливать. Благодарят. Ухожу. В санпропускнике врач заботливо помогает правильно переодеться. Запоминаю их имена.

В храме сослуживец отец Дмитрий сказал мне, что Наталия умерла. 

Фото: Yaroslavl.bezformata.com

Крест

Сегодня первый раз надел крест поверх защитного костюма, чтобы хоть немного отличаться от врачей. Люди и так не видят наших лиц.... И не всегда понимают, кто и зачем подошел. Поэтому причастников получилось больше запланированного. Из того, что потрясло: медсестра перед входом в шлюз громко произнесла: «Господи, помилуй нас, грешных!» — и перекрестилась...

Бог пришел к вам

Вчера видел море из окна открытой ординаторской. То есть это, конечно, была Волга, но свинцовая, грозная и безбрежная. Но я почему-то почувствовал море, рвущееся своим дыханием через останки старых заводов и бывшие склады.

— Чтобы маска не потела, дышите ровнее, — советует врач перед шлюзом.

В отделении сумрачно, свет не горит. И погода за окнами та ещё... Но я чувствую за стенами больницы море, живое и тревожное.

Времени мало. На кровати в реанимации человек с кислородной маской, смотрит в потолок. Я причащаю его соседа, потом подхожу к нему.

— Вы крещены?

— Да.

— Верите в Бога?

— Раз крещен, то, наверное, верую.

— Я причащу Вас сейчас. Бог пришёл к Вам.

Несколько несложных вопросов, последний самый короткий: «Вы сожалеете о своих грехах и ошибках?»

— Да...

Важно идти ко всем, даже если поначалу отказываются, не отступать от тех, кто сомневается и молчит... Потом думаешь: когда бы эта Встреча ещё случилась?

А главное, к уходящим, к уходящим надо успевать!

Фото: Yaroslavl.bezformata.com

Победа!

Спросили: действительно ли я нужен в больнице? Думаю, там очень нужен священник, любой, хоть ненадолго, чтобы пробежать по палатам, подержать за руку, сказать пару слов. Может быть, при этой встрече кто-то решится доверить себя Богу. Это уже победа!

Война не закончилась, она идет, хотя нам кажется, что мы в тылу и под защитой. Но я вижу глаза врачей, вижу, как медсестры читают молитву перед входом в «красную зону» и понимаю, что без этого идти туда тяжело. Но сказано: «Если я пойду и долиною смертной тени, не убоюсь зла, потому что Ты со мной; Твой жезл и Твой посох — они успокаивают меня».