Читалка математика Дмитрия Соколова: физика для всех, исторические романы и мемуары Ндабы Манделы

Дмитрий Соколов

Яков Перельман, «Занимательная физика»

Не следует путать Якова Исидоровича Перельмана (Русский и советский математик, физик, журналист и педагог XIX-XX вв. — «ТД») с Григорием Яковлевичем Перельманом (российский математик XX-XXI вв. — «ТД»). Никакие родственные и дружеские отношения этих двух великих деятелей не связывают. Между ними многолетняя разница.

У Якова Перельмана есть, конечно же, научные труды, но я читаю его научно-популярную литературу. Кроме «Занимательной физики» у него есть ещё «Занимательная математика». Ее прочту следом. Отличные книги! «Занимательная физика» подходит, пожалуй, для всех на свете. Что-то очевидное для себя я просто пролистывал, а что-то читал с интересом. Даже когда у тебя техническое образование, подобное лёгкое научно-популярное чтиво оказывается интересным и в области твоей специализации, потому что может напомнить какие-то вещи или даже что-то новенькое открыть. Помогает по-другому взглянуть на мир.

Эта книга хороша тем, что продвигает аналитическое мышление, расширяющее границы понимания жизни. Она не столько помогает учиться структурировать собственные мысли, сколько описывает правильный подход к явлениям с физической точки зрения.

Я наткнулся на эту книгу, лазая на общих факультетских полках в поисках конкретной научной литературы, и решил взять почитать. Так уж случилось, что в этом году я впервые готовил двух школьников к ЕГЭ по физике, а до этого опыта репетиторства по данному предмету у меня не было. Я взял эту книгу, чтобы понять, как мне до них донести какие-то мысли. Для меня это такое преподавательское пособие.

Приведу пару примеров тем, которые рассмотрены в «Занимательной физике». Скажем, про плавательный пузырь рыб. Из физических соображений я считал, что рыба сдувает пузырь сама своими мышцами — и опускается ниже, раздувает — и поднимается выше. Оказалось, все не так. На самом деле у рыбы нет таких внутренних сил, чтобы специально раздувать или сдувать свой пузырь, противодействуя внешнему давлению, которое складывается из нескольких атмосфер, в зависимости от той глубины, на которой находится рыба. Получается, что пузырь по умолчанию настроен на определенный диапазон глубин, на конкретное давление.

Поскольку я работаю на космических исследованиях, мне была интересна глава, где автор рассказывал, как в древности не только высчитывали радиус Земли, но и расстояние до Луны и до Солнца. Радиус Земли во втором веке до нашей эры узнал Эратосфен (Эратосфен Киренский — греческий математик, астроном, географ, филолог и поэт — «ТД»). Для своих вычислительных мощностей (которых, по сути, не было), он посчитал все достаточно точно. Способ вычисления банальный. Для этого в Александрии в день летнего солнцестояния в 12 часов дня он установил скафис (чашу с длинной иглой), измерил тень. Для дальнейших расчетов он учитывал следующие данные: расстояние от Александрии до Сиены, строгую протяженность с севера на юг (одна меридиана), освещенность дна самых глубоких колодцев Сиены в день летнего солнцестояния (лучи падают под углом 90 градусов). Далее он нарисовал круг и прикинул, какой угол между этими двумя городами должен быть, чтобы всё сошлось.

Люди в древности были достаточно умны и много чего знали: о том, что Земля шарообразной формы — и какой у нее радиус, о том, что она вертится вокруг Солнца — и Солнце гораздо больше Луны. Об этом догадывались уже тысячу лет назад. И способы прийти к подобным заключениям — в нашей голове! Так что с помощью «Занимательной физики» в разговоре с кем-то можно развеять определенные мифы.

Этель Лилиан Войнич, «Овод»

Жила в годы Великой Октябрьской революции девушка по имени Таня Соломаха. Ей было немногим за двадцать. Она любила эту книгу, была боевой революционеркой и вела разведку в городах, которые занимали белогвардейцы. Там она попалась, там её пытали, там у неё хотели узнать секретные данные расположения красных частей, но она выдержала все пытки, сохранила молчание. Белогвардейцы изрубили ее шашками после долгих пыток.

Несколько лет спустя одна юная комсомолка читала биографию Тани Соломахи, которая в Советском Союзе на тот момент была известным героем. Прочитав историю жизни храброй революционерки, старшеклассница поразилась: «Овод» Войнич — это же и моя любимая книга! Как мы похожи с той девушкой! Нас разделяют поколения, но я чувствую ту же силу, что и она. Если меня жизнь поставит в похожие условия, то я, пожалуй, возьму пример с Тани Соломахи».

После этого началась Великая Отечественная Война, и Зоя Космодемьянская стала той, кем она стала, скопировав подвиг Тани. Когда я обо всем этом прочел, мне стало интересно: что это за книга, которая вдохновляет героинь-мучениц? Так «Овод» появился у меня на полке.

Я готов, наверное, его в чем-то раскритиковать. Книга эта про итальянского повстанца середины XIX века. Италия под оккупацией Австро-Венгрии. Если исходить из описания, данного в книге, там ничего особо не происходит. Разве что какая-то часть итальянской элиты ведет подпольную деятельность, организовывает тайные сообщества, выпускает запретную литературу, пишет колкие короткие стишки в адрес церкви и правительства.

Главный герой показан патриотом Италии. Являясь членом подпольной организации, он призывает к войне за независимость. Однажды его жестоким образом предаёт священник, которому он исповедался, — служитель церкви нарушает тайну исповеди. Юноша идёт против церкви, веры, всего на свете. Он путешествует по странам, приобретает горький опыт, возвращается, снова ведет подпольную пропагандистскую деятельность. Его ловят, пытают, он не теряет стойкости и самообладания. В конце концов его расстреливают.

Когда Таня Соломаха читала, она размышляла, примерно, в таком духе: «Если меня расстреляют так же, как Овода, мне будет от этого только радостно на душе». Возможно, лично мне было бы радостно на душе, если бы меня расстреляли как Зою Космодемьянскую в той реальности, в том времени. Ситуацию с Таней Соломахой я также могу понять. А вот Овод мне непонятен. А почему? Потому что там ничего не раскрыто.

Почему Овод борется против австрийцев и церкви? Революционеркам и комсомолкам, может быть, это было понятно, особенно учитывая их возраст. Зое Космодемьянской было 18 лет, когда она погибла. Возможно, юношеский максимализм способствует восприятию книг о пламенных борцах. Таня Соломаха росла в революционные годы, видела то, что творится, понимала несправедливость мироустройства. Зоя Космодемьянская была свидетелем оккупации. Они по умолчанию были на стороне этого революционера. У меня, во-первых, возраст уже не юношеский, во-вторых, живу я не в экстремальных условиях. Сыт и одет.

Поэтому я не могу встать на сторону Овода, потому что время у нас не революционное. А тут итальянская элита, которая почему-то борется за независимость. Но если присмотреться к антуражу, становится непонятно, что им не живется при австрийцах. И сам принцип борьбы не похож на то, что они сильно нуждаются в переменах. Они собираются вечерами на своих больших фазендах, слуги им готовят ужин, когда нужно кому-то срочно написать, у них вместо эсэмэски есть человек, который побежит отнести записочку. Аристократия, ни в чем не испытывающая нужды.

Они хотят австрийское правительство сменить на итальянское. А в чём разница — непонятно. Когда восемнадцатилетние революционерки читали это, то для них смысл восстания был ясен: во имя мировой справедливости, идей равенства и светлого будущего. Когда тридцатилетний я это читаю в более-менее нормальной современной России, мне их мотивация непонятна. Есть ощущение чуждости из-за того, что автор совершенно не раскрыл контекст. Исторические прототипы есть, но в книге они не описаны.

В связи с этим, думаю, «Овод» будет интересны людям до 21 года, имеющим пассионарный настрой.

Автор Войнич общалась со многими подпольщиками Восточной Европы, с русскими революционерами и инакомыслящими, в частности, и писала свой собирательный образ. Он настолько обобщен, что оторван от реальности. Почва под ногами данного типажа в книге не сформирована. С историей родной страны XIX века я знаком, а прошлое Италии для меня даже после прочтения книги так и осталось неизвестным.

Михаил Шолохов, «Тихий Дон»

Прочёл первые два из четырех томов. Почему я решил прочитать эту книгу? Однажды набрел в интернете на старинную казачью песню «Не для меня». Клип был из кадров «Тихого Дона»: казаки скачут в атаку, один из них порубил пехотинца, спрыгнул с коня, встал над убитым и глубоко задумался. И мне стало очень интересно, в чем же дело. Может быть, это оказался его брат?

Попытался посмотреть сериал. Он мне не зашел: потому что лучший сериал — это сама книга. Пришло время, чтобы прочитать ее полностью. Я доволен. Помню, как я начал ее читать. Я сидел с другом на даче перед большим экраном. Он включил один из фильмов вселенной Marvel. Я зазевал, мне стало так скучно! Я открыл книгу, а там стало так интересно. И в течение нескольких часов меня ничто не могло оторвать от чтения книги и погрузить в «нетфликсы». Никакие вымышленные миры не могут быть круче обычной реальной человеческой истории. О чём роман? Для меня в первую очередь — о жизненной драме, о взаимоотношениях между людьми, а потом уже о войне.

Раньше меня увлекала неоэтническая музыка. Примесь этнических мотивов в современной музыке возвеличивает прошлое. А книга как раз даёт взвешенное представление. Она рушит чрезмерную идеализацию.

В то же время все глобальные события, которые там происходят, хорошо описаны и хорошо поданы. Шолохов, в отличие от Войнич, по-моему, контекст раскрыл прекрасно. Главы, которые посвящены сражениям Первой мировой войны, тяжело читать: они очень грустные, они по-человечески ужасают. Ты понимаешь, что все это происходило в реальности. Тебя волнует почему, зачем: в какую ещё атаку, зачем столько жертв, для чего такое перемалывание человеческих жизней и судеб? Окунаешься во время, и в том, что происходит дальше, чувствуется логика. «Тихий Дон» даёт представление о причинно-следственных связях исторический явлений. Ясность романа избавляет от сомнений, заблуждений и иллюзий. Книга очень наглядная.

Ндаба Мандела, «Восхождение в горы. Уроки жизни от моего деда, Нельсона Манделы»

Я читал на языке оригинала. Я не очень хорошо знаю английский язык. Мне подарили эту книгу, и она отлично легла под мой уровень. Можно прочесть и без переводчика, общий смысл за исключением каких-то слов понятен. А можно иногда открывать переводчик и узнавать новые слова. Она чуть-чуть сложнее, чем я привык, и это было прекрасно. Я думаю, у меня уровень intermediate, а сама книга где-то посерединке между intermediate и upper-intermediate.

Ее саму по себе было интересно читать, не только из-за языка. Если с философской точки зрения рассуждать, про что книга, то она про дух отцовства, родительства, ответственности за своё потомство, близких.

Она про то, как держать слово перед будущими поколениями, чему ты их научишь, будет ли им это на пользу. Это с одной стороны, а с другой — она про историю, культуру и про бывшие проблемы Южноафриканской республики. Про апартеид, в частности, про уход от него.

Мне было интересно, потому что я слушал группу Die Antwoord. У них яркий образ, какие-то невообразимые костюмы. Все музыканты этой группы, кстати, белые или мулаты с бледной кожей, но по культуре — чистый ЮАР. Ведут себя как неформалы. Где-то плевали на всё, где-то они просто очень естественные, откровенные и открытые — не так, как мы привыкли. Если послушать интервью с этой группой, то понимаешь, что они реально так живут. Это не сценический образ, все идёт от души.

У нас какой-нибудь сумасшедший костюм могут и Филипп Киркоров, Элджей или Моргенштерн нацепить на себя, но я думаю, что и тот, и другой, и третий в действительности более приземленные, посредственные. Ты смотришь на коммерчески успешный сценический образ какого-нибудь российского музыканта и ясно видишь, что он отделим от человека. А в группе Die Antwoord ты чувствуешь искренность и органику. А почему? А вот почему: эта книга после ее прочтения наталкивает на интуитивное понимание. “Going to the Mountain” проиллюстрировала мне некоторые элементы культуры. В ней есть отсылки к клипам Майкла Джексона, к боксерским поединкам Холифилда и Тайсона и прочим. Вроде, читаешь о чём-то знакомом, но ты в этом знакомом видишь иные краски, эмоции. Ты смотришь глазами населения ЮАР, особенно чернокожего, в условиях апартеида.

Есть районы отдельно для белых, отдельно для черных и отдельно для смешанных. То же самое, например, со службами такси и туалетами. У одних одни возможности, у других — другие. В этой книге все довольно подробно объяснено.

Такая ситуация держится в стране на протяжении многих лет. Все понимают, что апартеид — это нехорошо. Правительство разворачивает программы по приобщению чернокожего населения к жизни: создает образовательные центры, выдаёт им пособия. Но всё это под благим соусом направлено на то, чтобы негры из ЮАР получали образование мойщиков, официантов и другой прислуги. Мы вам создадим подачку, но на многое не рассчитывайте.

Нельсон Мандела боролся за полное равенство в правах и равенство возможностей для всех. Кстати, в ЮАР много разных племен и, соответственно, языков. Например, языки коса, зулу, африкаанс. Язык африкаанс — на самом деле голландский язык (нидерландский диалект, который в силу исторических причин приобрел статус языка — «ТД»). ЮАР — это бывшая колония Голландии.

Ндаба Мандела описывает, как его дед боролся за тончайшую материю: как сделать так, чтобы одновременно всех приравнять в правах и возможностях. И при этом чтобы не возникла волна обратного расизма, когда чёрные будут мстить белым, и пострадает куча невинных. Нельсон Мандела пытался бороться за этот баланс.

Многие любят Нельсона Манделу, многие относятся к нему с легким недоверием. Это естественно, ведь он перед собой поставил очень сложные задачи.

Нельсон Мандела 27 лет был в тюрьме. Через несколько лет после того, как его выпустили, он стал президентом. Некоторые проблемы решить удалось, некоторые существуют до сих пор, и над ними работает Ндаба Мандела, так как он продолжает дело своего деда.

Недавно смотрел фильм «Побег из Претории». Там пересказана реальная история времен, когда Мандела уже сидел в тюрьме, но ещё не скоро должен был выйти. И белокожие люди разбрасывали листовки, боролись против апартеида. Они пожертвовали своим удобством ради справедливости. Движение было массовое, и теперь ситуация в ЮАР стала лучше. И вот после того, как я обо всем этом узнал, я хожу в Москве на концерты группы Die Antwoord, которая символизирует современный ЮАР. Видно, что у них ещё проблем полно, но с чем-то они уже справились.

Беседовала Александра Егорова