«Рука Бога» – фильм о футболе и первой любви

«Рука Бога» – название одного из самых ярких эпизодов в истории мирового футбола. «Футбольное чудо» случилось 22 июня 1986 года в Мексике во время Чемпионата мира в матче сборных Аргентины и Англии. На 51-й минуте аргентинский нападающий Диего Марадона забил гол рукой. Мяч несправедливо засчитали, что помогло Аргентине выйти в полуфинал турнира, а впоследствии завоевать Кубок мира. Марадона никогда не страдал от скромности: по его словам, тот удивительный гол ему помогла забить «рука Бога». При этом от режиссёра к футболисту ведёт отчётливая ассоциативная линия: Соррентино родился в Неаполе, а Неаполь – одна из столиц итальянского футбола. Именно здесь базируется команда «Наполи», за которую играл Марадона в период её наивысшего расцвета – с 1984 по 1991 год. Всё это имеет большое значение для новой картины Соррентино, однако хочется успокоить противников футбола – в «Руке Бога» не так уж много этого вида спорта. Фильм можно смотреть даже тем, кто футбол на дух не переносит.

Точное время действия в картине не указано, но оно определяется без труда через события в жизни Марадоны. Это 1984–1986 годы. В фильме события из жизни футболиста вплетены в основной сюжет. По ходу дела здесь упоминается переход аргентинца из «Барселоны» в «Наполи», а также показан тот самый чудо-гол. Но главным героем «Руки Бога» является не Марадона, а обычный неаполитанский подросток Фабиетто, увлекающийся философией и… футболом. Мини-викторина: назовите три главных слова на букву «ф». Ответ: философия, футбол, Феллини. Именно кинематограф станет ещё одним увлечением Фабиетто, и это неудивительно, ведь Фабио – альтер эго самого режиссёра. 

В фильме показана большая семья подростка, в которой обнаруживаются две главных страсти – юмор и футбол. Родители Фабиетто постоянно над всеми подшучивают, а вся мужская часть семьи обожает футбол и приходит в восторг, когда в «Наполи» переходит Марадона. Тут надо пояснить для тех, кто не в курсе: Италия – одна из самых футбольных стран мира с невероятно страстными болельщиками. Всё это отлично показано в фильме – игры любимого клуба смотрит весь город, а чтобы поделиться радостью от игры, люди выходят на балконы.

Изображение семьи – едва ли не лучшее, что есть в фильме. Это фирменный знак итальянского кино: если режиссёр-итальянец не может убедительно показать семью и внутрисемейные отношения, то место ему на помойке. Соррентино демонстрирует зрителю богатый спектр характеров и типажей, которые мелькают вокруг Фабио. Отец и мать – заядлые шутники, щебечущие друг с другом, как птички (в прямом смысле). Старшая сестра, никогда не покидающая туалета (одна из интриг фильма – выйдет ли она когда-нибудь из уборной!). Тётушка-красавица, страдающая психическим расстройством. Дядя, фанатично боготворящий Марадону. Старший брат – актёр-неудачник, отвергнутый на просмотре самим Феллини. В какой-то момент в этих бесконечных родственниках можно даже запутаться. Например, я так и не понял, кем приходится Фабио синьора Джентиле – немолодая насупленная дама, ругающая всех вокруг и жадно пожирающая огромные куски моцареллы. Да это и не важно, важна сама эта яркая палитра сценок и настроений, подтверждающая слова из одной песни: «Наша семья – это странное нечто, / Которое вечно стоит за спиной». Иными словами: семья это чудо, которое всегда рядом. И взросление в фильме показано как разрыв с чудом. Чудо символизирует и загадочный маленький монах, появляющийся в начале фильма. В него никто не верит, кроме сумасшедшей тёти и Фабио, который ещё достаточно юн и чист, чтобы верить в чудеса. В концовке Фабио внезапно узнаёт тайну маленького монаха и тем самым прощается с детством, а монах даже машет ему на прощанье.

Вместе с тем Соррентино оставляет чудо и во взрослой жизни, но теперь у него есть конкретное название – кинематограф. Здесь он преподносится как волшебная пилюля от страшной реальности. Причём этот смысл подаётся через Феллини. Брат Фабио подслушал разговор великого режиссёра с журналистом и пересказал подростку слова мастера: «Кино ни на что не годится, но хотя бы отвлекает от реальности. Реальность ужасна». Занятно, что самим своим фильмом Соррентино сначала подтверждает эти слова, но затем в концовке опровергает их. «Рука Бога» – это кино, которое вселяет надежду в реальности. Собственно, как и фильмы Федерико Феллини. 

После этого в рецензию просятся слова: не зря в текстах о «Руке Бога» часто всплывает один из лучших фильмов Феллини «Амаркорд» (1973). На самом деле, зря. В обеих работах режиссёры вспоминают о своём детстве, но, пожалуй, это единственное, что их всерьёз объединяет.

Да, при желании можно наскрести небольшие пересечения. Первое: в обоих фильмах есть жонглёр. У Феллини он жонглирует едой, у Соррентино – апельсинами. Но у первого жонглёрство подчёркивает ловкачество персонажа (это человек, который хорошо подстраивается под обстоятельства), а у второго жонглёрство – способ победить стресс. Второе в обоих фильмах имеется «карлик». У Феллини это монашка из психиатрической больницы, у Соррентино – таинственный маленький монах. Но у первого «карлик» связан с потерей свободы, а у второго – с обретением. Третье: в обоих фильмах происходит трагедия и последующие похороны. Но у Феллини эта трагедия не меняет героя (то есть перемены остаются за кадром), а у Соррентино – переворачивает жизнь героя с ног на голову.

Тут-то и кроется главное отличие этих фильмов. «Рука Бога» – частная история взросления с ярко выраженным главным героем подростком Фабио. «Амаркорд» – история взросления не человека, а города (или человека в городе); здесь уже нет главного героя, здесь главный герой – сам город и яркое разнообразие населяющих его людей. Здесь эпизодические персонажи кажутся значительнее и важнее. Трагедия одного человека у Феллини не меняет общей картины: жизнь идёт своим чередом, слепой музыкант играет на аккордеоне, собака почёсывается, весенний пух проносится по воздуху, жизнь видна в каждой части кадра. Когда наблюдаешь за этим, кажется, что всё это навсегда. Кино побеждает смерть и само время. 

Возможно, дело в том, что Соррентино показывает крупный город Неаполь, а прообразом города в «Амаркорде» стал более скромный Римини. В «Руке Бога» на улицах города много пространства, Фабио не сливается с Неаполем, а в итоге даже демонстративно его покидает. В «Амаркорде» узкие улочки с кипящей жизнью, где все друг к другу ближе и чаще действуют в общем порыве. У Феллини город выглядит более уютным и родным, родным – даже для российского зрителя из XXI века. В каком-то смысле такой город невозможно покинуть. Тот мальчик, которым был когда-то режиссёр, навсегда остаётся там. А город у Соррентино как будто сам нашёптывает: «Отправляйся в Рим».

Бросается в глаза и жанровое отличие фильмов: «Амаркорд» – почти чистая комедия, просто гениальная и потому перерастающая свой жанр. «Рука Бога» – трагикомедия, где «всё плохо» у большего числа героев, а итоговая надежда этого не отменяет. Увы, сравнение «Руки Бога» с «Амаркордом» вредит первому фильму. В отрыве от картины Феллини он очень хорош, а в сравнении – уже меркнет. Тем не менее это действительно большое итальянское кино наших дней. В нём чувствуется и дух современности, и верность традициям итальянской классики. В фильме много нежности и тепла, хоть и не такого, как у Феллини, – без упоительной лёгкости и озорства.

Символично, что в обоих фильмах есть ещё одно пересечение – и там и там подростку выпадает шанс потерять невинность в компании со взрослой женщиной. Но у Соррентино операция проходит успешно, а у Феллини всё скатывается в уморительное фиаско – на наших глазах детство не закончится, на этой плёнке сказка останется навсегда. Что тут скажешь? «Амаркорд» – счастливая сказка детства. «Рука Бога» – это поезд во взрослую жизнь.