Памяти протопресвитера Александра Киселева

Протопресвитер Александр (Киселев) почил о Господе поздно ночью 2 октября, достигнув 92 лет жизни. Я постараюсь кратко рассказать об отце Александре то, что помнится из общения с самим, теперь уже приснопамятным Батюшкой, с его близкими, духовными чадами, теми, кто его ближе знал.

Отец Александр родился в 1909 г. в Тверской губернии. В 1917 году его семье удалось выехать в Прибалтику. Там определился его жизненный путь. О. Александр предполагал получить духовное образование в новообразованном Свято-Сергиевском Институте в Париже, но общение с иеромонахом, впоследствии архиепископом Иоанном (Шаховским) побудило его к принятию священного сана. Через некоторое время отец Александр стал священником Свято-Никольского храма в Таллине. На путях Промысла Божия бывают различные встречи и сопряжения. И вот в этом храме дьяконом тогда служил отец нашего нынешнего Святейшего Патриарха Алексия. А сам Алеша Ридигер был алтарником в этом храме. Именно о. Александр возглавил то паломничество на Валаам, в котором юный Алеша Ридигер первый раз побывал на святой земле Валаамского монастыря.

Когда Прибалтика оказалась в составе Советского Союза, о. Александр, его матушка и дети переехали в Европу. Во время Второй мировой войны о. Александр был в Германии, Бельгии, много потрудился для окормления наших соотечественников, оказавшихся угнанными в страны Третьего Рейха в качестве рабочих или военнопленных. Он с другими русскими священниками-эмигрантами организовывал для них храмы, помогал им выстоять в тех очень нелегких условиях, в которых они там оказывались. В это же время (об этом нельзя не упомянуть) о. Александр близко познакомился с генералом Власовым и отнесся к нему очень тепло, с душой и, насколько я понимаю, на какое-то время стал его духовником; по крайней мере, имел непосредственное отношение к русской освободительной армии. Понятно, конечно, по-разному можно отнестись к этому, но одно мы знаем, что выбор о. Александра был сознательным, ответственным выбором православного священника.

После окончания Второй мировой войны он оказался в зоне американской оккупации в Германии, и им тогда была создана организация, которая получила потом название «Фонд прп. Серафима Саровского». Этот Фонд был создан для того, чтобы поддержать тех наших соотечественников, которые на правах, как сам вспоминал о. Александр, хуже, чем всякие негры (как дядя Том из «Хижины дяди Тома»), оказались в Германии без паспортов, без каких-либо прав, всеми гонимые, никому не нужные, голодные, в ситуации послевоенной разрухи. И он ходил из одного американского учреждения в другое. И вот однажды получил разрешение на выделение его Фонду в Мюнхене полуразрушенного бомбой здания, в котором располагалось когда-то гестапо. Здание стояло заброшенным и, как вспоминал о. Александр (это я уже лично слышал от Батюшки), что когда они убирались в этом здании, совершенно неожиданно одна русская женщина, Валентина, нашла в развалах всяких немецких бумаг, которые были в этом здании, маленькую иконочку прп. Серафима Саровского. Это было воспринято о. Александром как чудо Божие. Ну откуда в разбомбленном здании гестапо икона прп. Серафима? И он созданную им организацию потом назвал во имя прп. Серафима.

Через какое то время обстоятельства жизни сложились так, что о. Александр перебрался через океан и продолжил свое служение на американском континенте, в США. Долгое время как клирик Американской митрополии, а после того, как была образована Автокефальная Церковь в Америке в 1970-71 г., он тогда перешел в Русскую Зарубежную Церковь, как говорил он, потому что он желал служить Русскому Православию, а не американскому, которого не знал и для служения которому призвания не имел. И там же в Нью-Йорке был создан Домовый храм во имя прп. Серафима Саровского. Там находились иконы, иконостас, написанные русскими мастерами, вот так же оказавшимися за рубежом после Второй мировой войны. В этом храме о. Александр, часто один, прослужил на протяжении многих лет, и там в Нью-Йорке (как вспоминал Святейший Патриарх) в 70-е годы после десятилетий произошла их следующая встреча, когда по послушанию священноначалия тогда еще митрополит Алексий бывал в пределах США. О. Александр, будучи в составе клира Зарубежной Церкви, был всегда несколько там отличен. И недавний еще первоиерарх Русской Зарубежной Церкви митрополит Виталий сказал ему как-то такие слова: «Вы, о. Александр, с нами, но Вы не наш». Кто как не митрополит Виталий видимо это чувствовал, ибо тот дух любви христианской, любви жалости, желание поддержать, а не осудить, заботы о спасаемой душе, а не о чистоте собственных риз, увы, так свойственной многим епископам Зарубежной Церкви, никогда не был свойственен о. Александру. Его сердце, его жизнь была служением Русскому Православию, русскому народу и Русской Церкви, которую в душе он всегда видел единой, а не попечением о каком-то особливом исключительном Зарубежном Православии русском.

Там он много приложил усилий для прославления (тогда еще в Зарубежной Церкви) Собора новомучеников и исповедников российских: как для прославления Государя и множества наших новомучеников, как, составляя представление самого чина прославления, так и в разыскании многих житийных сведений и подготовкой всего этого торжества.

Когда произошли изменения в нашем Отечестве и Церковь обрела внутреннюю свободу, то довольно скоро о. Александр оказался перед необходимостью ответственного жизненного выбора. Новоизбранный Святейший Патриарх Алексий посещал Нью-Йорк, и по его приглашению о. Александр, учитель детства его, молился вместе с ним в Свято-Никольском соборе в Нью-Йорке. И после этого митрополит Виталий не нашел ничего лучшего, как запретить его в священнослужении за совместную молитву в алтаре с Патриархом Московским и всея Руси. О. Александр вспоминал, что на упрек митрополита Виталия «как же вы могли подойти под благословение к Патриарху?» он ответил: «Что же я должен был руку подавать Патриарху, за руку здороваться с Патриархом Московским и всея Руси?»

После этого его чуждость духу крайних зарубежников обнаружилась уже явно, и он покинул пределы Зарубежной Церкви, побуждаемый к этому всякими прещениями и преследованиями со стороны Зарубежного Синода. Некоторое время отец Александр прослужил в Америке, а после по приглашению Святейшего Патриарха переехал в Россию и очень интенсивной жизнью, духовной, полной общения, прожил в Донском монастыре.

Я еще не упомянул, что им было инициировано, сначала в пределах зарубежья, а потом перенесено в Россию, издание прекрасного журнала «Русское возрождение», в котором было опубликовано множество материалов по истории Русской Церкви, новейшей истории, ценнейших воспоминаний, собственных статей о. Александра. Этот журнал по праву входит в духовную сокровищницу нашей новейшей российской церковной книжности; и за это также наша исключительная благодарность о. Александру.

Живя в России в Донском монастыре, будучи уже немощен телесно, в значительной мере он сохранял и удивительную бодрость духа, ясность ума, пастырскую любовь. Множество людей приходило к нему за советом, утешением, поддержкой. Самый вид его исполненного духовным светом лица в минуты тоски, уныния, сомнений согревал стольких людей. Я помню при посещениях о. Александра его теплые слова: «Ну, что, батюшка, добрался до старика» или какие-то слова, которые отзывались такой теплотой в сердце, что каждый, кто их слышал, несомненно их запомнит на всю жизнь.

Для нашего храма память об о. Александре будет связана еще с тем, что он передал нам иконостас из Свято-Серафимовского храма, закрытого в Нью-Йорке после того, как о. Александр уехал в Европу. Он перевез этот иконостас в Россию и в 1998 году по благословению Святейшего Патриарха передал его в храм Святой мученицы Татианы. Иконостас стоит ныне и будет стоять присно: и как память о всех тех поколениях русских людей, оказавшихся в тяжелейших условиях эмиграции в минувшем XX столетии, а теперь и как памятник, как знак нашей всегдашней любви, почитания, молитвы за о. Александра Киселева.

03.10.01 г. Радио «Радонеж»