"Наши" наносят ответный удар (ч.1)

Неутихающая дискуссия о преподавании Основ православной культуры в школах приобрела новый поворот. О своём вхождении в проект объявил Православный корпус нашумевшего движения «Наши». Двухчасовая беседа с автором учебника была посвящена концепции преподавания ОПК, планах «Наших» по её осуществлению, их реакции на многочисленную критику и, наконец, самой идее Православного корпуса. Кажется, материал получился ёмким и полемичным, но судить об этом предоставим читателю.

Споры в пределах МКАДа

- Борис, как вы пришли к идее участия «Православного корпуса» в преподавании Основ православной культуры? Каково ваше отношение к предыдущим попыткам ввести этот предмет в школьный курс?

- Пришли мы к этому очень просто, увидев, что попытки эти в силу целого ряда причин не являются удачными. Это, наверное, не вина, а беда тех, кто пытается это сделать, потому что на государственном уровне существует противостояние отдельных людей. Мы посчитали возможным - в силу того, что у нас достаточно хорошая база, организационная структура - включиться в этот процесс, тем более что у меня есть неплохой опыт преподавания и написания различных учебных пособий. Я занимался в основном со старшеклассниками и до сих пор работаю в университете с первыми-четвёртыми курсами, поэтому пособие было рассчитано на старшие классы, на десятый-одиннадцатый. Маленьким детям достаточно легко всё объяснить, здесь нет никаких трудностей, а десятый-одиннадцатый классы подходят ко всему крайне критично - их невозможно зомбировать, можно только убедить. Поэтому мы задумали попробовать выработать пути решения этой очень сложной задачи.

- Вы упомянули, что предыдущий опыт был негативным, неуспешным...

- Нельзя утверждать, что тот опыт был негативным и неуспешным, просто он пока не принёс того результата, который должен был быть.

- А каким в вашем понимании должен быть результат?

- Результат - это всеобщее преподавание предмета «Основы православной культуры». То есть, эта дисциплина перестаёт быть поводом для политических и академических спекуляций и становится таким же нормальным явлением, как русская литература или математика. Главная задача, мне кажется, состоит именно в этом - сделать этот предмет привычным для нашего слуха и для нашей учебной программы. Пока что, к сожалению, этого не произошло. Полагаю, именно в силу того, что те, кто движется в правильном направлении, очень раздроблены и у каждого из них своя концепция, а те, кто объединяется против этого процесса, очень сплочены, у них есть стратегия, тактика, они знают, что теряют, поэтому пока и процесс идёт не так, как бы хотелось.

- Вы считаете возможным для себя формирование единой идеи, концепции, единого пути?

- Когда была пресс-конференция в «Известиях» по поводу презентации нашего учебника, там выступал отец Всеволод Чаплин, и он сказал такую вещь: все эти споры происходят в пределах Московской кольцевой дороги. По России уже давно никто ни о чём не спорит - этот предмет совершенно спокойно преподают. Мало того: он назвал Курскую, Белгородскую и Смоленскую области, где повсеместно, причём уже лет 10 (ну, может, чуть меньше), преподаются Основы православной культуры. После этого ко мне подошла одна девушка, которая уже очень давно занимается уроками толерантности (они проводят по разным областям фестивали дружбы, мониторят общественное мнение), и сказала: «Хотите - верьте, хотите - нет: в Белгородской, Курской и Смоленской областях самый низкий процент преступлений на национальной почве». Случайно ли это совпадение? Над этим стоит подумать.

Молодого должен учить молодой

- Как вы смотрите на кадровый вопрос? Когда мы говорим о преподавании любого нового предмета, то стоит вопрос, кто же его будет преподавать. В этом учебном году в Москве был введён факультатив «История религий». Это сделали в один момент, директивно: введите, а там разбирайтесь, как хотите. В школе, которую я закончил, первое время было замешательство: кто будет преподавать?

- Перекуют учителя литературы или кого-нибудь ещё, как это часто бывает.

- Могу добавить про Белгородскую область, поскольку знаю нескольких тамошних священнослужителей. Они тоже высказывают замечания к ситуации, которая там сложилась. На официальном уровне всё замечательно: дружба владыки Иоанна с губернатором, повсеместный «зелёный свет» преподаванию «Основ православной культуры», и, тем не менее, кадровые проблемы для них более чем насущны. Они не знают, кого пускать школы, чтобы преподавать «Основы православной культуры» на таком уровне, чтобы детей не отпугнуть, не превратить это в дореволюционный Закон Божий. То есть, форма воплощения вызывает недоумение даже в тех епархиях, где официально всё приветствуется и благословляется.

Если сейчас пустить в школу священников, то, во-первых, действительно мало найдётся таких людей, которые будут преподавать от души, от сердца - а в этом деле нужно работать именно так, не из-под палки, не потому, что тебе церковное начальство приказало: от этого вреда может быть даже больше, чем от отсутствия подобных занятий. Для того же, чтобы готовить в светских вузах соответствующие кадры, всё равно нужно время и силы. Мы добились разрешения на введение этого компонента - он уже точно и в Москве будет в каком-то виде - а кадровый вопрос так и не решён. Так и непонятно, кто будут эти люди, которые пойдут в школы и будут на должном уровне не зомбировать, как вы сказали, а именно преподавать, зажигать искорки веры.

- На самом деле очень мало людей обладает талантом убеждать человека, ни разу не призывая его идти туда-то и туда-то. В своё время мы организовали встречу с владыкой Кириллом, митрополитом Смоленским и Калининградским. Я позвал на неё хороших политтехнологов - людей, далёких от Церкви, от религии, вообще от всего подобного - просто для того, чтобы они посмотрели на человека, который прекрасно говорит, потому что они были убеждены, что в Церкви таких людей нет. Они послушали Владыку и сказали: «Знаешь, дело не в том, что он блестяще говорит, а в том, что он два часа говорил о Церкви и о Боге, ни разу не сказав слова "Бог" и практически не употребив слова "Церковь"». А говорил он с молодёжью, самой разной, и, действительно, там нужно было как можно меньше употреблять эти слова, которые сразу превращаются в артефакт, и из-за этого чистота восприятия у людей пропадает. Понятно, что у него блестящий талант, соединённый с гигантской эрудицией.

- И верой, наверное...

- И верой. Естественно, когда человек столь убеждён в том, о чём говорит, вера передаётся без каких-то общеизвестных лозунгов и кличей.

Что касается кадрового вопроса, я понимаю, что проблема эта очень серьёзная. И, наверное, этим должны заниматься не только священники. Отец Сергий (Рыбко), который тоже выступал на нашей презентации, как раз говорил, что священник здесь не нужен, потому что нередко возникает грань между нецерковной аудиторией и преподавателем в силу наличия у него рясы, креста, общественного положения. Кроме всего прочего (сейчас, правда, к этому уже привыкли), далеко не все священники златоусты и способны рассказать даже о том, что хорошо знают. Хорошо знать предмет - ещё не значит хорошо его излагать.

Моя идея на этот счёт проста: молодого должен воспитывать молодой. Как преподаватель я знаю, что зачастую в аудитории проблемой становится возраст. Современный молодой человек 18-20 лет настроен таким образом, что если ты не соответствуешь образу динамичного продвинутого парня, то можешь говорить им что хочешь - они не услышат. Они в любом случае скажут: «Да кто он такой? Он не знает, что такое ipod, он не знает, что такое интернет, чему он нас может научить?!» Это неправильно, но пробиться сквозь этот стереотип трудно, иногда невозможно. То есть, чем моложе человек, который входит в аудиторию, чем лучше он знает язык своих слушателей, тем больше шансов на то, что он будет услышан. Есть и достаточно взрослые люди, которые могут говорить таким образом, но их очень мало.

Поэтому наша задача - ввести в аудиторию людей молодых. Нам сейчас нужно пробить лёд в десятых-одиннадцатых классах и, самое главное, доказать, что вот этот молодой человек, только что вышедший из аудитории и владеющий очень сложным материалом, в состоянии вести за собой людей, доказывать то, что нужно. Не говоря уже о том, что Государственная Дума озаботилась вопросом обязательного преподавания ОПК. Может случиться, что мы каким-то образом окажемся как-то встроенными в этот процесс. Поэтому речь сейчас идёт о том, что мы должны сделать попытку. Можно найти людей на сто школ, но если хоть в одной из них кто-нибудь что-нибудь испортит, то потом скажут: «Вот они! Они же сюда лезли, хотели чего-то, в газетах о них писали - и что получилось?» Пусть лучше в пяти школах педагоги работают блестяще, чем в ста будут преподавать люди, которых никто не слушает.

- Получается, что задача-минимум для вас...

- ..войти в школы, начать преподавать и посмотреть, как этот материал берут, как он ложится, потому что он сложный, непривычный. И если этот опыт окажется важным, востребованным, мы готовы создавать курсы, которые будут заниматься подготовкой таких преподавателей. Это можно сделать на базе института «Высшая школа управления», который технически подготовил и издал наш учебник.

- Всё-таки я повторю вопрос: кто эти молодые люди? Уберём их возраст, их знания в области техники, общения, владение мобильным телефоном. На мой взгляд, люди, которые пойдут говорить об очень сложном предмете, должны не просто знать его - здесь мало знать: на отделении религиоведения философского факультета люди тоже знают о религии всё. Но могли бы эти люди преподавать Основы православной культуры? Честно говоря, мне кажется, что вряд ли (хотя, конечно, отец Андрей Кураев, который тоже работает на этой кафедре, смог бы). Так кто же эти люди, где эта молодёжь? Где взять людей, которые будут иметь уже обозначенные Вами лидерские качества, способность к яркой презентации, и при этом окажутся ещё настоящим проповедниками?

- К нам приходят, например, люди из Российского Православного университета св. Иоанна Богослова, из Свято-Тихоновского университета, из педвузов. К ним существуют чисто юридические требования: прежде всего эти люди должны иметь диплом...

- ...то есть, уже должны быть педагогами?

- Конечно. Это обязательно: энтузиазм может быть каким угодно, но должна быть и хорошая база. Человек должен владеть методологией и материалом, поэтому предпочтение отдаётся тем, кто получил педагогическое образование в богословском вузе.

Эти люди действительно должны быть лидерами, они должны уметь убеждать, они должны хорошо говорить. И вот в институте «Высшая школа управления» в силу того, что они в течение долгого времени готовят специалистов, которые по роду деятельности должны активно общаться с людьми, которые владеют искусством убеждать, готовы все современные технологии преподать вот этим людям. То есть, добавить к их культурологической, педагогической, богословской, общегуманитарной базе современные технологии. Преподаются специальные курсы, которые позволяют человеку получить навыки владения аудиторией, отвечать на вопросы, грамотно аргументировать свою точку зрения.

С другой стороны, Высшая школа управления обладает организационно-техническими возможностями для того, чтобы пригласить профессиональных преподавателей богословия или православной культуры любого уровня, которые смогут в течение месяца, например, провести переподготовку этих молодых людей, указав им на какие-то определённые моменты. Сейчас, скажем, с нами работает женщина, которая будет заниматься координационной работой; она руководила курсами переподготовки преподавателей ОПК при Троице-Сергиевой Лавре.

- То есть, вы создаёте своеобразные курсы повышения квалификации.

- Если необходимо - да. Переучить человека, если у него нет достаточной базы, невозможно, но если она есть, то можно надстроить необходимое.

- Умение общаться?

- Не только умение общаться, но и добавить что-то по фактологии, по каким-то деталям культуры, тем более что речь идёт о культурологическом предмете.

- Когда начнут работать эти курсы?

- Если представить работу поэтапно, она выглядит следующим образом. До середины июля у нас должны быть сформированы группы преподавателей по городам, в том числе и по Москве. Ещё раз подчёркиваю: их должно быть немного, но желательно, чтобы было больше нормы с тем, чтобы можно было в любой момент произвести замену. По крайней мере, те, с которыми я встречался - очень адекватные, профессиональные люди, не только владеющие материалом, но и умеющие говорить.

После того, как эти группы будут сформированы, мы должны определить круг школ, в которые эти люди готовы войти. Под Тулой, например, практически все школы согласились сразу. В Москве довольно легко на контакт идут частные школы: над ними меньше начальства, они руководствуются прежде всего интересами родителей и учеников, а не отдела министерства образования.

Что касается государственных школ - с ними сложнее, там просто много всяких заборов. Я хотел на этот счёт встретиться с кем нибудь из заместителей министра образования. Одноиу из замов мы уже отправили учебники. Посмотрим, что будет по итогам этой беседы.

- То есть, предполагается апробировать учебник?

- Предполагается с этим учебником войти в школы. Я не утверждаю, что учебник севершенен, поэтому по итогам года надо собрать все замечания и учесть их при переиздании. Я уже сейчас вижу те моменты, которые можно было бы исправить.

И, наконец, как только эти группы будут сформированы и полностью станет ясно, кто куда пойдёт, где-то с середины августа, на время не больше двух недель, мы открываем при Высшей школе управления курсы. Люди будут напряжённо работать: программа рассчитана как минимум на шесть часов в день.

- И осенью вы уже собираетесь начать преподавать в школах?

- Да, с сентября. Это будет Москва и ещё ряд российских городов: Тула, Рязань, Екатеринбург, Белгород, Саранск, Нижний Новгород и др. То есть те города, где есть наши филиалы.

Ничего, кроме культуры?

- Хотелось узнать о структуре разработанного вами курса.

- Первая часть учебника - это основы русской православной культуры с X по XVII век, вторая часть будет с XVIII по XXI.

- То есть, в программу входят только исторические моменты?

- Культурологические моменты: история сюда не входит. Никакой истории России или отдельных моментов церковной истории нет - зачем дублировать то, что и так говорится в школе. Берём, условно говоря, первую главу: русский дом и его символика и объясняем как он строился. Изнутри и снаружи. А дальше объясняем какой смысл вкладывался в каждую часть дома. Хорошо известно, что дом в народном сознании всегда был образом храма. Красный угол, основная часть дома, сени - три части, как в храме (алтарь, средняя часть, притвор). То есть любой дом - неважно, боярский или крестьянский - имел одну и ту же символическую схему и систему образов и эта схема была православной. При этом одной из особенностей российской культуры было именно то, что любое явление средневековой культуры - литература, пение, иконопись, прикладное искусство, быт - строились на основе православных образцов. Они же формировали отношение к окружающему миру, к политике, к чему угодно.

Мы рассказываем о том, какую роль сыграло православие в формировании средневекового русского человека во всех направлениях: в доме, за пределами этого дома, в праздники и на похоронах, показываем, какова была основа этой православной культуры. Человек, окончивший этот курс, получит знания не только знания по русской национальной культуре, но и чётко сможет представлять, что без православия, без этих ключевых, базовых моментов не было бы ни России, ни Европы.

- А вероучительный момент будет включён в курс?

- Там нет вероучительных моментов.

- Вообще нет?

- В самом начале даётся краткий очерк того, что представляет собой учение христианской Церкви.

- Как же вы будете рассказывать, к примеру, о празднике Троицы?

- Есть отдельная глава «Символика богослужения»: к примеру, объяснение, что такое Символ веры. То есть, в общем и целом объяснена догматика православной Церкви, особенности религии как мировоззрения, то есть, что важно для человека верующего, какие приоритеты он перед собой ставит. Это даётся в самом начале учебника, иначе просто не будет той базы, на которую надо поставить этот курс. Кроме того, есть отдельная глава «Особенности русской культуры»: в чём её принципиальные особенности и каким образом именно православие их формирует.

Например, когда я в аудитории спрашиваю: почему нельзя вставать ногами на стол, почему на нём нельзя сидеть...

- Что они Вам отвечают?

- Ничего! Дл них это просто традиция. Но это же связано с символикой церковного Престола. Почему к хлебу существует такое уважение, какого нет на Западе? Потому что хлеб и просфора - это одно и то же. Хлеб лежит на столе, как просфора на церковном Престоле. Если взять огромный пласт фольклора, то очень ясно прослеживается идея, что стол - это сакральное, священное место в доме. Крестьянский дом продавали всегда вместе со столом: его никогда не выносили. Как церкви не может быть без Престола, дома не может быть без стола. Поэтому возникло большое количество всякого рода обрядов, связанных со столом. Покойника ставят на стол, прежде чем выносить, за столом полагалось молчать, когда люди едят. То есть, существовал целый комплекс представлений, потому что вся Церковь собирается вокруг Престола, на котором главное - Тело и Кровь Христовы, а дома Малая Церковь - семья, собирается вокруг стола, на котором хлеб и вода. Всё народное отношение к хлебу проистекает из этого факта. А сейчас люди не знают этого, не знают, что этой традицией они обязаны христианству.

- Понятно, что будет возможность для расширения кругозора при изучении этого курса, а как будет реализован нравственный компонент? Всё-таки, наверное, самый важный смысл преподавания Основ православной культуры в том, чтобы дать человеку основу для нравственных ориентиров. Или нет?

- Любая культура - это, прежде всего, люди. Берём литературу. Там - выдающиеся, яркие личности, каждая из которых говорила о своём, но все вместе они руководствовались одними и теми же принципами от Иосифа Волоцкого до Аввакума. Если мы берём иконопись, то там тоже есть хорошо известные люди, которые по-своему раскрывали те же самые фундаментальные принципы. Все они были из разных слоёв, занимались совершенно разным делом. Но говорили и думали они об одном, поэтому цельность цивилизации была поразительной. Именно поэтому её очень трудно было раскачать или разрушить. Люди тоже должны это понимать.

- А то единое, о чём они говорили, и есть православие.

- Да, это система христианских ценностей, которая вела их.

- У вашего учебника были рецензенты?

- Его тщательно просмотрел и высказал свои соображения иеромонах Амвросий из Иванова. Затем, я дал почитать учебник студентам двух факультетов Свято-Тихоновского института - богословского и педагогического. Они тоже прочитали его с карандашом в руках и сделали какие-то замечания, которые были учтены.

- С кем непосредственно из представителей Церкви Вы работаете?

- Мы работаем с отцом Всеволодом Чаплиным, с отцом Сергием (Рыбко), с отцом Андреем Кураевым, с отцом Артемием Скрипкиным из Санкт-Петербурга.

Из епископата это владыка Климент: он, можно сказать, мой начальник в общественной палате. Это, естественно, митрополит Кирилл, который встречался с нами и приезжал на наши мероприятия. Я разговаривал с архиепископом Екатеринбургским и Верхотурским Викентием: он одобрил и поддержал наши начинания в Екатеринбурге. Так что на этом уровне у нас тоже есть понимание.

- Вы планируете выходить на епархии?

- Разумеется, а как же? Сейчас наши миссионерские планы поддержал владыка Иоанн Белгородский: у нас есть один миссионерский проект, и он откликнулся.

- А где-нибудь в московских приходах ваших ребят приняли?

- Да, отец Сергий (Рыбко). Они живут у него и в Бибиреве, и на Рижской. Они провели акцию - я даже не знал об этом - по пропаганде учебника. Он только позвонил мне и сказал: «А можно мы заберём сразу 50 комплектов?» - «Пожалуйста, забирайте». Они сразу забрали и потом, оказывается, это пошло по прихожанам. А потом забрали еще пятьдесят. И мало того: потом мы с ним встречались, и он говорил: «Пусть на Пасху или ещё когда-то приезжают по десять, по двадцать человек - всех поселим, всех примем, кто придёт».

О вере и политтехнологиях

- Вы не боитесь, что массовое вхождение Основ православной культуры в школу приведёт к обратному эффекту? Отцу Андрею Кураеву принадлежит высказывание, что массовая школа обладает «талантом» умерщвлять всё, к чему ни прикоснётся. ОПК могут превратить в элемент государственной идеологии, что, конечно, недопустимо.

С другой стороны, раз Основами православной культуры занялось движение «Наши», то нельзя забывать, что у этого движения, как у любого другого, есть определённая политическая программа. Не превратится ли преподавание ОПК - если не на самом деле, то в сознании общества - в пропаганду определённых политических убеждений?

- Не превратится. Есть учебник «Основы православной культуры», который я написал; я имею непосредственное отношение к движению «Наши». А есть рабочая тетрадь к этому учебнику, написанная главным методистом Ивановской области, человеком, заслуженным во всех отношениях и не имеющим никакого отношения к движению «Наши»: с ней мы, например, никогда в жизни не виделись. Есть диск, приложенный к учебнику и записанный хором Троице-Сергиевой лавры, который не принадлежит к движению наши. Точно так же те люди, которые сейчас приходят из Иоанно-Богословского и Свято-Тихоновского университетов, не имели и не будут иметь (если не захотят) никакого отношения к движению «Наши». Движение «Наши» выступает организатором этого процесса, не ставя перед людьми никаких обязательств, кроме одного: брать этот учебник и профессионально преподавать по нему. И Православный корпус движения был создан в том числе и с целью попробовать использовать современные технологии сбора людей, их подготовки, убеждения и направления в определённую сторону для строительства православных молодёжных организаций. Если этот корпус станет первым среди других организаций, то мы постараемся сделать его структурой Русской Православной Церкви.

- А вы не думаете, что православие и политтехнологии - вещи несовместимые?

- Очень даже совместимые. Я ещё раз говорю, что искусство убеждать людей, которое разработано политтехнологами, универсально для всех. Те люди, которые сидят в аудиториях - это не люди, пришедшие с островов, это те же самые молодые люди, которых мы видим на улицах. Мало того, они гораздо легче на первом этапе подчиняются именно этим технологиям, чем славянским текстам. Дл того, чтобы привести, нужны одни технологии, для того, чтобы удержать - уже совершенно другие.

- Проблема в том, что любой по-настоящему церковный человек, когда что-то говорит, не просто убеждает людей в том, что это правильно, но ещё и сам живёт этим. То есть, он не отделяет себя от проповедуемого учения, и это воздействует на людей не меньше, чем само учение. А политические технологии - это не секрет - базируются на спокойном и холодном расчёте. Есть цель - распространить определённую программу на определённое количество человек, есть средства, которые хорошо изучены в психологии, социологии, политологии. На самом деле это - манипулирование общественным сознанием, направленное на утверждение определённых взглядов. Сам человек оказывается отстранён от своей работы: он не должен ей жить, ему совсем не обязательно разделять пропагандируемые взгляды. Ведь известно, что многие политтехнологи не разделяют программы партий, на которые работают.

- Совершенно верно. Я с вами абсолютно согласен, но Православный корпус - это не некая автономная структура, которая будет управлять процессом от начала до конца. Мы поэтому и работаем так тесно с Русской Православной Церковью, что владеем технологиями того, как людей заставить нас слушать. Для того, чтобы они начали вас слушать, надо их заставить это сделать. Этот первый шаг - наиболее сложный. Для того чтобы начать людей каким-то образом окормлять, надо привлечь их внимание. Это самая сложная тяжёлая задача. Когда я разговаривал с духовенством, я всегда говорил: мы можем привести к вам тысячу хороших, очень толковых человек, а дальше - работайте с ними, просвещайте их, проповедуйте им и сделайте так, чтобы они удержались в Церкви. Привести людей в Церковь - не проблема: проблема их удержать, чтобы они через месяц оттуда не побежали. Поэтому здесь, естественно, каждый должен заниматься своим делом. Мы с помощью наших технологий можем сделать православие для молодых людей интересным, ярким, привлекательным. Но после того, как они потянутся, необходима проповедь самой Церкви.

Я знаю очень многих людей, которые пришли к вере и Церкви через отца Андрея Кураева. Но через какое-то время Кураев перестал их удовлетворять, они стали говорить, что им не нравится, как он выступает, какие слова он употребляет. Я говорю: ребята, вы его переросли в хорошем смысле этого слова. Он сделал огромное дело - он вас заинтересовал и привел. Вот теперь вам нужны, во-первых, другие его книги, а также Феофан Затворник, Добротолюбие, оптинские старцы, всё остальное. А он пойдет к другим. Это как любые родители: сначала они водят ребёнка за руку, а дальше он может и должен идти сам. Если ребенок десяти лет ходит, держась за руку родителей, это, наверное, должно вызвать серьезное беспокойство.   Именно поэтому мы очень тесно работаем с Церковью, и Святейший Патриарх поддержал наше начинание. Наша задача - приводить этих людей в Церковь, показать, насколько это ярко, интересно, серьезно, что это не только какие-то безграмотные и агрессивные бабки, но что Православие может быть полезно и нужно современному человеку. А дальше погружать человека в собственно религиозную, литургическую, духовную жизнь - это задача Церкви.

- Вы хотите показать молодёжи, что православие - это ярко и интересно, а как именно?

- Здесь есть различные формы различных уличных акций, перформансов, выступлений - чего угодно. Собирать людей и читать им лекции на первом этапе непродуктивно: на мой взгляд, с людьми нужно работать в тех форматах, которые ясны и понятны. Эти акции можно проводить на самых разных уровнях, показывая людям, что это ярко, необычно, что православие действительно способно осваивать совершенно новые форматы.

Когда в прошлом году я привёз своих ребят - обычных парней и девушек восемнадцати-двадцати лет - на Селигер, мы поставили свой лагерь. А там лагеря стояли один к одному: с одной стороны был лагерь патриотического направления со своими землянками, военной формой и всем прочим, а с другой стороны проект «Дети России - наши дети». В первый же вечер из этих проектов пришли люди и спросили: ребята, а ничего, что мы тут, рядом с вами, будем песни у костра петь? Это вас не осквернит? Я их спрашиваю: а что, перед вами дикари сидят или бабки в чёрных платках? Да поговорите с ними и посмотрите, они отличаются от вас или нет? Но это было очень примечательно. Для современного среднестатистического молодого человека человек православный - это человек забитый, тёмный, со следами жизненных неудач на лице и в одежде, на всё фыркающий, ничего не приемлющий, все запрещающий. Это - обычный стереотип, и это очень тревожно. Попал в православные - всё, ты лузер, тебя сразу можно на обочину, потому что с тобой уже не о чем говорить, ты автоматически должен рядиться в традиционный православный костюм и с этого момента умереть для всех, кто тебя раньше знал. Так что ребята из других проектов честно пытались понять, что нужно сделать, чтобы мы на них не обиделись, не убежали от них в лес. И я им показал некоторых православных девушек и юношей... Одна, в частности, была  из большой священнической семьи, по несколько месяцев жила в монастырях каждый год, но это нисколько не мешало ей «быть в формате», как сейчас принято говорить, одеваться в самые молодежные одежды, пользоваться пирсингом и работать на «Казантипе» каждый год. Поэтому главная проблема сейчас - пробить этот лёд в молодежной среде. А для этого, как говорил Святейший Патриарх, не нужно ждать, когда люди придут в Церковь, нужно, чтобы Церковь выходила к людям.

Продолжение следует...