Революция в головах

Для одних 7 ноября — повод выпить рюмочку и помечтать об утопии, в которой нет места богатым, а каждый ребенок получает от государства кружку молока в день. Другие, напротив, винят Ленина и Сталина в бедах современной России. Еще совсем недавно было модно считать, что в день, когда в стране умрет последний коммунист, страна сама выйдет на нужный путь развития, и наш нечеловеческий капитализм станет добрым и пушистым.

За век, прошедший с 25 октября (7 ноября) 1917 года, мы не преодолели самую главную революцию, происходящую в голове. «Мы живем, под собою не чуя страны», и все время хотим отобрать и поделить. Лозунги «хватит кормить другого» все еще очень сильны в наших головах, а ведь это и есть главное наследие большевизма. Революция привела к расчеловечению, и мы все никак не можем очеловечиться, но каждый раз с придыханием говорим, что в стране образовалась новая революционная ситуация, что режим прогнил, что проблемы надо решать на улице, потому что честный гражданин не имеет возможности повлиять на то, что происходит в России. Подобно Ленину с его идеей организованного меньшинства и Троцкому с его ожиданием «перманентной революции», мы хотим, чтобы Церковь разделилась по политическому принципу и не понимаем, как православный человек может ходить или не ходить на митинги. Многие из нас как будто рождаются не для жизни, а для борьбы: если в моем подъезде плохой запах, я не беру тряпку и не мою пол, а начинаю ругаться с соседями или сетую на то, что государство плохо убирает лестницы. В воспоминаниях Дмитрия Сергеевича Лихачева есть эпизод, в котором он рассказывает о камере на Соловках. Там была ужасающая вонь до тех пор, пока один из зеков не выпросил у администрации лагеря рваные кальсоны и не сделал уборку в помещении. Лихачев, принимавший участие в уборке, пишет, что после этого «в камере можно было дышать».

В том, что большинство из нас не хотят провести уборку в головах и подъездах, не виноваты власть, оппозиция или Ленин со Сталиным. Сказанное выше не означает, что в нашей стране идеальные правители, но жизнь с лозунгом «хороший коммунист — мертвый коммунист» невозможно. Завтра на месте коммуниста окажутся православные, атеисты, любители кошек, люди в шляпах и в очках или с молотком и в рабочей одежде. Ситуацию же эти войны в голове не изменят. Напротив, ментальная революция будет закончена лишь тогда, когда мы разрешим человеку быть другим, непохожим на нас. Разрешим христианам читать Троцкого или Ленина, а троцкистам — митрополита Сурожского Антония, начнем разговаривать и спорить по поводу прочитанного, а, не исходя из жестких идеологических установок в собственной голове. Когда согласимся, что в нашей Церкви есть проблемы, а у атеистов есть право высказывать претензии. Но тогда и противники Церкви должны предложить нам, христианам, более интересные предметы для дискуссий. Для начала диалога нужно не плясать на амвоне или спиливать кресты, не обсуждать вечно «актуальную» тему о толстых и богатых попах на мерседесах, не называть Патриарха «господином Гундяевым», не сравнивать известную светскую персону с лошадью и, главное, не желать заколотить последний гвоздь в крышку чужого гроба. Жизнь слишком коротка, чтобы тратить ее на ментальные похороны других людей или идей.

Нам, православным, нужно понять, что мероприятие, где «все свои», не дает право на халтуру (об этом замечательно написала Ольга Богданова, за что ей огромное спасибо). Если мы хотим, чтобы людям была интересна не революция, а собственная страна или вера, то журналист, скульптор, художник, президент, лидер оппозиции должны понять, что принадлежность к православному христианству или личное знакомство с сильными мира сего не могут заменить таланта, такта, хорошего отношения к людям и ответственности.

Чтобы преодолеть революцию в головах, мы должны не вычеркивать Троцкого, Ленина, Крупскую из своей истории, а понять, что нашли эти люди в социализме такого, чего они не могли найти в Церкви. Точно также и атеистам стоит рассматривать Церковь не как этнографический заповедник, контрреволюционную организацию или бизнес-структуру, а как что-то предельно важное для миллионов людей. Выступая на фестивале «Вера и Слово», Патриарх Кирилл сказал, что оскорблять чужие святыни может лишь человек, лишенный страха Божиего. Для кого-то такой святыней может быть фигура Ленина, для другого он — преступник. Наша задача — сделать так, чтобы эти два человека не подрались между собой, а смогли спокойно сесть и поговорить за чашкой чая. Я не очень знаю, как это сделать, но недавно я прочитал прекрасные слова о том, что православие — это не способ изменить другого, а способ изменить себя. Это фраза и есть лучший рецепт от всевозможных революций.

Мнение автора может не совпадать с позицией редакции

Впервые опубликовано 8 ноября 2012 года