О подвиге, мифе и реальности
Это так называемая официальная версия событий. В которой дата гибели Александра Матросова — 23 февраля. В то время как в именном списке безвозвратных потерь 2-го отдельного стрелкового батальона 91-й отдельной Сибирской добровольческой бригады имени И.В. Сталина 6-го Сталинского Сибирского добровольческого стрелкового корпуса 22-й армии Калининского фронта запись о гибели красноармейца Александра Матросова датирована 27 февраля 1943 года.
Именной список безвозвратных потерь. Источник: www.obd-memorial.ru.
19 июня 1943 года Матросову Александру Матвеевичу было посмертно присвоено звание Героя Советского Союза. А 8 сентября 1943 года вышел указ №269 о о присвоении 254-му гвардейскому стрелковом полку (так стала называться 91-я отдельная Сибирская добровольческая бригада после переформирования) имени Александра Матросова и зачислении Александра Матросова навечно в списки полка.
«23 февраля 1943 года гвардии рядовой 254-го гвардейского стрелкового полка 56-й гвардейской стрелковой дивизии Александр Матвеевич Матросов в решающую минуту боя с немецко-фашистскими захватчиками за дер. Чернушки, прорвавшись к вражескому ДЗОТу, закрыл своим телом амбразуру, пожертвовал собой и тем обеспечил успех наступающего подразделения.
…Великий подвиг товарища Матросова должен служить примером воинской доблести и героизма для всех воинов Красной Армии.
Народный комиссар обороны Маршал Советского Союза И. Сталин».
Подвиг Александра Матросова быстро стал известен практически всей стране. И перестал ему принадлежать. С памятью солдата с самого начала обошлись решительно: дата гибели была перенесена на четыре дня.
Старший инструктор по пропаганде и агитации политотдела 91-й стрелковой бригады старший лейтенант П. Волков доложил тогда в политотдел с передовой: «Нахожусь во втором батальоне. Наступаем... В бою за Чернушки комсомолец Матросов, 1924 года рождения, совершил героический поступок — закрыл амбразуру дзота своим телом, чем обеспечил продвижение наших стрелков вперед. Чернушки взяты». В тот же день Петр Ильич Волков был убит в бою. Похоронили его на окраине той самой деревни Чернушки, о взятии которой сообщил в своем донесении чуть ранее.
Зачем понадобилось корректировать дату гибели героя — вопрос риторический. Ясно, что этот случай было решено использовать в целях пропаганды. А столь важные цели в такое время как война, оправдывали почти все средства.
Неправда стала той ценой, которую необходимо было заплатить за рождение мифа. И «миф» в данном случае — ни в коем случае не уничижительная оценка: поступок Александра Матросова был настоящим героическим поступком. Не единственным: кроме Матросова, еще более трехсот человек совершили подобный подвиг. Не первым: документально подтверждены случаи подобного самопожертвования еще в 1941 году. Но время распорядилось таким образом, что именно его поступок лег в основу настоящего героического мифа. Понадобилась маленькая ложь. Как казалось тогда партийным идеологам, это была приемлемая цена. Да и кто мог ее оспорить, коль скоро сам герой пал смертью храбрых?
Но никакая ложь никогда не бывает без последствий. Возможно, как реакция на нее (пусть и запоздалая) и появились в перестроечные годы «разоблачительные» версии подвига Александра Матросова, авторы которых принимались анализировать скудные документальные свидетельства о его гибели, выискивая нестыковки, рылись в архивах в поисках «подлинной» биографии героя, наконец, ставили под сомнение «эффективность» такого «способа» борьбы в огневыми точками противника.
Причины подобного «ревизионистского» подхода крылись в общих для конца прошлого века настроениях, когда всё, имевшее отношение к советскому периоду истории страны, старательно развенчивалось и разоблачалось. Неудивительно: советский миф, весь этот титанический мифологический проект — коммунистическая идеология — был построен ценой огромного количества неправд, которые наслаивались одна на другую, перемежались с достоверностью и внутренней правдивостью тех или иных человеческих поступков, идей, устремлений. Среди тех неправд были большие и малые, чудовищные по своей дьявольской правдоподобности и потому живущие в сознании большого количества людей до сих пор, и топорно скроенные, в которые никто в здравом уме верить не мог. Ложь советской пропаганды паразитировала на правде человеческого подвига — воинского, творческого, научного.
Есть и еще одно объяснение. Его можно пытаться выразить по-разному и так и не прийти к законченной формулировке. Любое значительное событие, несущее в себе какой-то глубинный созидательный смысл, любой имеющий нравственное содержание поступок вызывали, вызывают и, видимо, будут вызывать сложное к себе отношение — прежде всего со стороны тех людей, кто на такой поступок не способен, а в подобном событии не видит особого смысла.
Смысл (целесообразность, логику, рациональность, эффективность) самопожертвования как поступка до конца понял и увидел только тот, кто его совершил. Без этого понимания подобный поступок просто не по силам человеку.
В конце концов, наша история знает примеры и более «несуразных» поступков. Страстотерпчество Бориса и Глеба. Царская семья. Отсутствие логики и нерациональность — вопиющие. «Кипит наш разум возмущенный».
Сложно сказать теперь, насколько созданный советской пропагандой образ солдата-героя Александра Матросова — создан. Оценить степень смоделированности этого мифа достоверно невозможно. Но что-то подсказывает, что больших усилий для распространения памяти об этом подвиге от политтехнологов советского времени не потребовалось. Это тот самый случай, когда «свято место пусто не бывает»: основой для мифа стал выдающийся пример самопожертвования, который был органично воспринят общественным сознанием. И строки сталинского указа о «великом подвиге товарища Матросова, который должен послужить примером», в общем лишь формализировали ситуацию, закрепив то, что в понимании простого советского человека и так сложилось бы в образ Героя. Условно говоря, каковы бы ни были обстоятельства совершения того поступка, о котором доложил в штаб 27 февраля 1943 года политрук Петр Ильин, тот факт, что в народе так глубоко и прочно распространилось почитание подвига Алксандра Матросова, свидетельствует о том, что дистанция между образом героя и им самим — живым человеком — была не столь уж велика.
Марка Почты СССР, посвященная подвигу Александра Матросова
Что нам осталось в наследство от Александра Матросова? Миф или реальность? Какими бы ненадежными ни выглядели откорректированные официальной пропагандой свидетельства, одно остается неизменным: факт гибели солдата в бою. Гибели, давшей возможность другим выжить. Под «другими» подразумеваются не только и не столько однополчане Матросова, но — мы с вами. Это реальность, сталкиваясь с которой, все претензии к достоверности истории подвига становятся неважными.
И не так уж важна точная дата гибели героя. В конце концов, после ошибки Дионисия Малого и существующих расхождений и погрешностях в календарях не нам цепляться к датам. Сейчас, вспоминая подвиг русского солдата, мы находимся во временной «вилке», между двумя датами — датой-мифом и датой-фактом. Это хорошее время для того чтобы сопоставить эти две данности и лишний раз задуматься над непростыми вопросами.
Что создаем вокруг себя мы: миф или реальность? Желание казаться, а не быть, пресловутые «скелеты в шкафу» — у каждого из нас есть свой личный миф, занимающий в жизни какую-то часть — у кого-то бóльшую, у кого-то меньшую. И качество этого мифа у всех неодинаковое: кто-то с помощью выигрышного «имиджа» пытается закамуфлировать свои неприглядные поступки, кто-то скрывает от постороннего взгляда настоящие добрые дела, достойные уважения.
Повторимся: миф не всегда значит плохо. Жаль только, что наше время отличается какой-то особенной тягой к опошлению высоких слов и идей. И кандидатуры для мифологизации теперь куда как пожиже, и уверенности в «святости места» у народа не возникает. Мало того: на роль нынешних героев претендуют не только персонажи сомнительного достоинства — серьезные усилия предпринимаются для мифологизации уже не личностей, но фирм, товаров и услуг. И если согласиться с философами, утверждающими, что миф раскрывает смысловой потенциал вещей и приобщает человека к созданному мифологическому контексту, то следует признать, что мифологический контекст современности крайне скуден. Время создает своих героев. А если герои получаются такие, что для убеждения аудитории в их героичности требуются колоссальные медиаресурсы и усилия пиар-гениев, — ну, что ж, такое, значит, время...
На этом фоне советский солдат гвардии рядовой Александр Матросов выделяется своей простотой, цельностью и правдой. Его светлой памяти не слишком повредили пропагандистские манипуляции. Его образ вряд ли пострадает от «трезвых оценок прошлого», периодически звучащих то тут, то там.
Солдат выполнил свой воинский долг.
Тем и будь помянут.
