«Продано!..» Заметки с аукциона

Текст: Мария Строганова

***

Из пресс-релиза:

«11 апреля 2013 года «Дом антикварной книги в Никитском» проводит 13-й аукцион «От Серебряного века до конструктивизма и советской парадной книги». Представлены 319 лотов редких книг и рукописей известных русских литераторов первой половины XX века. Есть и сенсации: лот 310 — сборник стихотворений Ахматовой, напечатанный в 1946 году, и уничтоженные главы известного романа Андрея Белого «Петербург» — лот 68».

Главный лот аукциона

Всегда мечтала побывать на аукционе. Даже виденное до этого лишь в кино действо всегда завораживало. Борьба за лот, легкость жонглирования огромными суммами, молоточек аукциониста, последнее слово, отсчёт «Раз, два, три... Продано!» — настоящее драматическое представление. Подхожу к дому антикварной книги «В Никитском». У дверей стоит человек в пиджаке с золотыми пуговицами:

— На аукцион? Регистрация налево.

Регистрацию нужно пройти, если есть желание участвовать в торгах. Я участвовать не собиралась, хотя, когда накануне просматривала каталог аукциона, просто глаза разбегались. Например, лот 16 — шикарно иллюстрированная рисунками Бенуа «Азбука». Бенуа манил и звал. Начальная цена — сто тридцать тысяч... Все же я воздержалась от регистрации.

Уютный, маленький зал, приспущенные тяжелые шторы на окнах. Интересная публика — в основном мужчины сорока-пятидесяти лет. В ожидании торгов общество беседует и пьёт вино из бокалов на толстых ножках: «Вино неплохое, легко пьется».

Беседа ведётся, конечно, о книгах:

— Саша, кто написал «Дело «Пестрых»? Адамов? А что же я думал — Адамацкий..

— А вот «Пионер» с иллюстрациями. А это как тебе, посмотри?

За моей спиной пожилой коллекционер достает из портфеля одну за другой книги. Каждая в отдельном прозрачном файлике. Окружающие одобрительно кивают.

— Надо пойти зарегистрироваться, хотя, все равно не возьму ничего. А нет, я же «Гиперборея» хотел.

Часть мест зарезервирована заранее, свободных мало. Народ прибывает и, по-видимому, некоторым придётся наблюдать стоя. В первом ряду садятся, судя по всему, организаторы — они шумно отмечали открытие аукциона шампанским. Настоящие «игроки» торгов садятся подальше: публичность им не к чему.

19:00. За кафедрой появляется аукционист — приятная женщина: строгий костюм, хорошо поставленный голос, приветливость во взгляде. Экран по центру стены рядом с кафедрой стилизован под картину — обрамлён старинной рамкой. На нём будут появляться изображения выставляемых на аукцион книг. Сбоку сидят за компьютерами двое молодых людей, их задача менять изображения лотов на экране.

Начали.

— Приветствую вас на тринадцатом аукционе. Лот номер один. Мережковский, «Стихотворения». Первая книга поэта. Начальная цена 32 тысячи. Так, сорок, пятьдесят, сто… Четыреста. Четыреста — раз, четыреста — два, четыреста — три. Продано участнику номер пятьдесят пять, спасибо.

Аукцион открылся. Еще до начала торгов каждый желающий мог зарегистрироваться в интернете и дать свою максимальную ставку. Поэтому часто объявление цены лота начинается с фразы: «Есть заочные биды, начну с них, начальная цена 36 тысяч». Если участник из зала, ведя торги с заочным участником, повышает цену, аукционист произносит загадочную фразу: «Чтобы выполнить свои обещания» и повышает цену еще на две тысячи. Если участник из зала предлагает больше — продано.

Цена поднимается по определённым правилам, это называется «шаг аукциона на повышение». До десяти тысяч цена во время торгов прибавляется по одной тысяче, больше десяти — по две, больше ста тысяч — по пятьдесят тысяч сверху.

При небольшой цене на лот торг между аукционистом и участником иногда похож на детскую считалочку:

— Пять тысяч.

— Шесть.

— Семь, десять, пятнадцать, — молоточек аукциониста мелькает в руке, указывая то на одного участника, то на другого. Кто выйдет вон?

Иногда при объявлении лота — молчание, тогда аукционист ударяет молоточком: «Лот снят». «Шага на понижение» цены нет.

Трёхкратное повторение цены и даже удар молоточком «Продано» можно оспорить, если участник вдруг зазевался. Аукционист снисходит:

— Я могу вернуть лот.

— Ну, хорошо, только для вас, Леночка: шестьдесят тысяч.

— Продано.

Крупные покупатели определяются сразу: участники 99, 55, 27 и 7. Участник номер семь — молоденькая девушка, но она только торгует, команды ей отдает невидимый собеседник по телефону:

— Тридцать пять даём? Сорок, сорок пять? Уже сто, даем? Нет? Сто пятьдесят! — Поднимает карточку с номером.

Здесь все друг друга знают и обстановка не слишком серьезная. Где-то к середине торгов из зала время от времени начинают раздаваться комментарии:

— Маяковский, «Сифилис», тридцать восемь тысяч! Не пойму...

— Поймёшь, когда поймаешь.

— И что хорошего в этой книжке, она без картинок.

— Шагинян, Мариэтта, с автографом автора. «Тайна трех букв».

— О! Я могу назвать все три. Люблю Шагинян, это она, кстати, Сталину, знаешь?..

— Лот сорок шесть. Баян с автографом Баяна.

Во время очередной долгой борьбы между участниками 27 и 99 за какой-то ценный лот — на весь зал кто-то громким голосом:

— Господи Иисусе Христе!

— Не поминай Господа всуе!

Сзади меня человек советуется по телефону, больше чем на пять тысяч не повышает, если цена уходит слишком высоко, просто переключается: «Так, хорошо, следующий лот ждём — «Фантастический кабачок».

Кажется, он так ничего и не купил.

Мой любимый участник — номер тринадцать. Покупает по мелочи — не больше тридцати тысяч окончательная цена, но регулярно и, пожалуй, больше всех. Я насчитала примерно двадцать лотов, отданных Тринадцатому. Не крупная рыба, но, кто знает, как поднимется в цене лет через десять, например «Садко» Толстого — уникальное благотворительное издание Общины Святой Евгении (самого крупного до революции издателя открытых писем), с иллюстрациями М. П. Соловьева?

Книги советской тематики продаются плохо:

— Ворошилов, «Сталин и Красная Армия». С автографом Сталина. Начальная цена триста тысяч.      

Молчание, голос из зала:

— Предлагаю снять.

— Почему?

— Не люблю Красную Армию.

— Лот снят.

Классическая литература тоже не пользуется популярностью, снято и издание «Тараса Бульбы», и что-то Достоевского. Никто не назначает цену и не берет даже по начальной. Зато «Валаам» Зайцева с автографом автора вместо первоначальной цены в шестьдесят тысяч уходит чуть ли не за пятьсот. 

Серебряный век — нарасхват, цена повышается в разы. Самые популярные авторы — Маяковский, Цветаева, Пастернак. Иногда первоначальные семнадцать тысяч вырастают в ходе торгов до четырехсот и более. В зале к этому свое отношение:

— Да она «штуку» стоит!

— Стоила.

— Пятьсот тысяч — раз, два, три, продано.

Лот 53 — «Жемчуга» Гумилева — уходит по смешной цене в тридцать тысяч из-за того, что произошла техническая ошибка и на экране была показана другая картинка. Знатоки сразу зашумели: «Бумага не та». В результате кому-то повезло.

За рукопись Пастернака «Дурные дни» разразилась битва между участниками номер 99 и 55. В разгар торга — «Пятьсот, пятьсот пятьдесят тысяч…» — некто сочувствующий Пятьдесят пятому громко шепчет:

— Дима, это не Пастернак!

Тот лишь отмахивается в пылу боя, но 99-й все равно дал последнюю цену. Пятьдесят пятый оборачивается и пожимает плечами: опять перехватил.

Наконец лот 310, Ахматова — топ-лот аукциона. Стихотворный сборник напечатан в 1946 году, а затем весь тираж этой книги был уничтожен, сохранилось лишь несколько экземпляров. В описании лота читаем: «В коллекционном состоянии. Величайшая редкость. Уничтоженное издание. Книга не вышла: после постановления от 14 августа 1946 г. готовый тираж пошел под нож. Сохранилось несколько экземпляров, один из которых находится в Музее Ахматовой. Начальная цена 400 тысяч».

Сразу включаются участники 99, 27 и 7:

— Пятьсот, шестьсот пятьдесят, девятьсот, девятьсот пятьдесят, миллион, миллион пятьсот...

Побеждает, как всегда при крупных ставках, 99-й участник, последняя цена — миллион семьсот. В зале раздаются аплодисменты. Несомненно, это кульминационный момент аукциона.

Еще несколько лотов и торги заканчиваются. Всего на 319 лотов потрачено два часа.

— Напоминаю, что забрать купленные лоты вы можете в субботу с двенадцати часов.

Аукционист кладёт молоточек на кафедру. Продано.

Мужчины пожимают руки, расходятся, действо закончено.

— А ты все богатеешь, — обращается кто-то к Девяносто девятому.

Смотрю на него. Пожилой ухоженный мужчина. Скорее всего — посредник. Простые любители-букинисты, прячущие в портфеле иллюстрированное издание «Пионера» или что-то вроде, практически ничего не покупают. Приходят посмотреть и себя показать. Обменяться впечатлениями.

Прохожу к выходу, даже не хочется спешить. Коллекционеры, торговцы, перекупщики… Кто бы ни сидел в зале, всех объединяет и притягивает главный герой аукциона — книга. Рукописи не горят? Да: связь времён, живая история, последний привет от ушедших — всё здесь, в старом раритетном издании в отличном состоянии, с автографом автора. Продано и спрятано. Увидимся ли вновь?