Пионеры в депрессии

В желании говорить от лица поколения видна смелость Кудряшовой, талантливого сценариста, режиссёра и актрисы, редкая для сегодняшнего российского кино. Но предлагаемый ею ответ на вопрос, кто они, эти люди «тридцать плюс», кажется слишком простым. Мол, все мы, переживающие кризис среднего возраста, — на самом деле несостоявшиеся пионеры-герои, брошенные своими учителями на сломе эпох, вот и жизнь у нас не задалась. Не похоже ли подобное самооправдание на извечный интеллигентский плач: «среда заела»? Не слишком ли схематичен такой автопортрет?

Кадр из фильма. Фото — turbopic.org

Три главных персонажа фильма — бывшие одноклассники, которые переехали в Москву из провинции. Все трое благополучны, у всех общее пионерское детство, и все как один — несчастные-несчастные. Политический аналитик Андрей (его играет Алексей Митин) — трудоголик, почти не замечающий свою девушку, хотя та его беззаветно любит. Пиарщица Катя (Дарья Мороз) встречается с чужим мужем и «бухает» по пятницам. Актриса Оля (её роль исполняет сама Кудряшова), признается, что «устала осуществлять круговорот г...а в природе», страдает паническими атаками и ходит к психоаналитику.

Сцены из нынешней жизни Андрея, Кати и Оли перемежаются фрагментами их детских воспоминаний и снов, когда они жили ценностями коллектива. Эти школьные эпизоды — будто бы самостоятельный фильм в фильме. Каждый из ребят подобран на роль удивительно точно, таких настоящих детей-актеров в российском кино не встречалось уже давно.

Однако верные ноты заглушает педалированная главная тема: режиссеру надо непременно продемонстрировать прививку героизмом как детскую травму. Из интервью Кудряшовой: «Вот это ощущение, что мы живем в пространстве, которое на самом деле лишено больших смыслов... вот это есть. Наверно отсюда возникло желание снять фильм про тоску по идеалам». Но если «тогда» (в условные восьмидесятые) маленькие герои жили в атмосфере больших идей, почему их прошлое выглядит таким неуютным и унизительным?

Учителя, показанные в фильме, как на подбор, осуществляют репрессивные функции: то приказывают детям сдать кал в коробочке, которую надо положить на край парты, то в песне «Полюшко-поле» запрещают Андрею цокать, а не петь. Осознание оттого, что дед варит самогон, а значит, он — преступник, становится для маленькой Кати настоящим кошмаром. Даже первые интимные переживания, испытанные Олей, по ее признанию, связаны с фантазиями о том, что она вернулась из фашистского плена на костылях, и класс встречает ее, как героя.

Не думаю, что целью Кудряшовой было сознательное нагнетание мрака – скорее, она просто хотела быть предельно серьезной. Но когда в фильме показывается жизнь повзрослевших Андрея, Кати и Оли, она выглядит ещё более безрадостной и унылой — в ней ещё больше самообмана.

Кадр из фильма. Фото — КиноЛэйбл.Ру

Старый лозунг «будь готов! — всегда готов!», как и нынешний слоган «бабло побеждает зло», одинаково презирают человеческое, растворяют личность в массе, ничего не скажут тебе про твою душу. Однако альтернативы этим путям Кудряшова не предлагает. Взгляд автора будто занавешен фильтром, не позволяющим допустить в кадр хоть немного нечаянной радости, хоть малюсенький намек на возможность подлинной свободы.

В фильме немало ироничных эпизодов. К примеру, сцена кинопроб, в которой Оля играет роль патологоанатома и уточняет у сонного режиссера: «Извините, а где труп?», — на что он отвечает: «Труп перед вами... типа...». Но эта горькая ирония оборачивается против автора. Трупы, зомби, сомнамбулы у Кудряшовой — повсюду, они населяют и серый провинциальный город советской поры, и постсоветский мегаполис. Значит, причина не в смене идеологических формаций. Тут, как говорил Гибарян в «Солярисе» Тарковского, «что-то с совестью».

Вспомните типичных литературных персонажей «потерянного поколения»: все они были бездетны и безродительны. Вот и у Кудряшовой ни один из её героев не имеет потомства. В случае с героями Хэмингуэя, Ремарка или Фицжеральда в этом сиротстве и одиночестве была виновата война. Не-герои Кудряшовой просто раскладывают в офисе пасьянс-косынку: что и говорить, не самый близкий путь к героической самореализации и обретению смысла.

«Если очень захотеть, можно в космос полететь», — но в космосе Кудряшовой почти полный вакуум. Ближе к финалу Андрей пытается спасти бомжа из реки, не умея плавать, и едва не погибает сам... Оле, страдающей от приступов паники, неимоверными усилиями даётся каждая поездка в метро... Подобные победы над собой слишком локальны. Это картина о невозможности поступка, неготовности самостоятельно выбрать путь — фильм о «поколении бездействия». Но без поступка не бывает и драматургии: фильм, порожденный мёртвым мифом, и сам оказывается холодным и серым, как камень полуразрушенного памятника.

Едва ли не единственная отдушина для Оли после очередного приступа страха — песня Цоя в наушниках, выученная назубок. В этом обращении к Цою, как и к тоталитарному мифу о пионерах, есть что-то машинальное, эдакий ремикс одной и той же старой песни о главном. Её эхом разносят гулкие стены заброшенного пионерского мемориала, поросшего мхами и лишайниками...

Кадр из фильма

Кудряшова убедительна в чувственном воспроизведении фактур, мелочей советского быта на излете его существования — клеёнчатых портфелей, банок с плесенью, покоцанных школьных столов. Всё это — не изжить, всё это и у меня в подкорке. Только этого мало. Фильм о духовной жажде не может закончиться засухой, и Кудряшова это интуитивно чувствует, может быть, помимо воли, подходит к главному вопросу: во что же верить? Мы уже поняли, что задыхаемся; теперь вслед за очередным рефлекторным вдохом — кислороду бы! Автор оказывается в шаге от того, чтобы сделать религиозный фильм, но этот шаг не предпринимает.

Финал «Пионеров» (внимание, спойлер!) удивляет зрителя неожиданным поворотом. В эпилоге Оля видится с Андреем у стен монастыря, и мы понимаем, что Андрей уже несколько лет как принял постриг: теперь он монах. Но что стало импульсом для такого радикального поступка: та же жажда подвига — или чувство отчаяния, обиды на мир? Непонятно. То, что предшествовало его духовному перевороту и как именно он совершил «прыжок веры», остается за кадром, хотя только ради этого, может, и стоило делать картину.

Андрей уходит вместе с Олей на сверхобщий план, и мы ничего не узнаем о его преображении. Подобным же образом (ещё один спойлер!) Катя случайно гибнет в результате теракта и обретает покой в условном пионерском раю. Но и в этом раю больше игры, ритуала, вживания в заранее приготовленную роль, чем подлинной метафизики. Там холодно.

Поиск идеалов в зрелом возрасте — процесс интимный, индивидуальный и свободный. Если ты не хочешь тоталитарно навязанных мифов — да отбрось их, найди свое. Иначе сетования вроде «куда же делись большие смыслы» отдают инфантилизмом. Идеалы не доложат, как дополнительную порцию каши в школьной столовке. Их надо мучительно обрести самому.

Тем не менее, доверительность, с которой Кудряшова говорит со зрителем, вызывает безусловную симпатию. Я буду ждать её новый фильм: может, там состоится прорыв из кризиса, вдох-выход. Этот художник искренен. И всегда есть надежда: кто спрашивает всерьез, тому дадутся и настоящие ответы.