Клипсы и Калипсо: «Джульетта» Педро Альмодовара

Джульетта — в прошлом пергидрольная красавица, а нынче немолодая «женщина на грани нервного срыва» — пишет длинное письмо своей дочери Антии, которая давно сбежала из дома. Муж Джульетты, по которому она годами тоскует, — харизматичный, волосатый, брутальный и романтичный рыбак Хоан, ушедший на лодке в шторм. Кроме того, в фильме есть зловещая служанка, две женщины, потерявшие память, а ещё — много моря и любовная сцена в поезде. Но даже такой треш в умелых руках становится материалом для сильного кино.

Может, дело в безупречной игре актёров, каждый из которых — участник единого ансамбля. В главной роли снялись сразу две актрисы. Адриана Угарте играет молодую и раскованную учительницу древнегреческого языка, вдохновенно рассказывающую школьникам про Одиссея и Калипсо, а Эмма Суарес исполняет роль Джульетты в возрасте, когда она уже пережила немало личных «античных трагедий». У этих актрис мало внешнего сходства, но это рискованное режиссёрское решение не коробит зрителя. Полная сил и желаний Джульетта превращается в сломленную, постаревшую лет на 20, и это смотрится вполне органично. В обеих есть правда.

И всё же главный секрет Альмодовара — умение выстраивать сложные конфликты, которые он не боится показывать во всей наготе и боли. Джульетта ложится спать рядом со своей матерью, которая уже много лет находится почти в полном маразме, и мучительно вглядывается в её лицо. А рядом с ней на кроватке спит маленькая дочь Джульетты, которая спустя много лет постарается стереть образ матери из собственной памяти. Именно в таких сценах слышно дыхание судьбы и чувствуется подлинное мастерство режиссёра.

Пожалуй, Альмодовар остепенился: в его 20-м фильме эпатаж не является самоцелью. Но он по-прежнему общается со зрителем без поддавков и всё так же лихо рассказывает истории. Брюки, юбки и клипсы расцветки «вырви-глаз» соседствуют с отсылками к Гомеру, Бунюэлю и Хичкоку, и все это переплавляется в неповторимый авторский стиль.

Кстати, ещё один смысловой слой, который у Альмодовара играет важнейшую роль, — фон, самые обыкновенные стены, которые по ходу действия меняют цвет от красного в чёрный. Выбор картин, плакатов и мелких деталей, молчаливо комментирующих происходящее, даёт дополнительную пищу для ассоциаций. Вряд ли в антураже российских мелодрам вы часто обнаружите отсылки к «Анне Карениной», не говоря уже о портретах Люсьена Фрейда или дисках композитора Сакамото.

Разумеется, кинематограф Педро Альмодовара — вещь штучная и авторская. И всё же, почему в современном российском кино так мало попыток рассказать про семейные отношения, про «дочки-матери» — без чернухи или дешёвой сентиментальщины? Ведь когда-то советское кино достигло подлинных высот и тончайших нюансов в том же самом жанре семейной драмы. Наверно, эти мысли в Год кино не слишком своевременны, но выход «Джульетты» в отечественный прокат как раз совпал с целым шквалом публикаций о том, что наше кино опустилось ниже ватерлинии.

Недавно на сайте «Кинопоиск» появилась статья «7 причин, почему отечественное кино не привлекает зрителя». Затем Андрей Плахов в своей статье «Игрушечное кино» посетовал, что «уже на стадии проектирования будущие фильмы кроятся по правилам игры, условие которой — как можно дальше от конфликтов реальности». Леонид Павлючик в материале «Бал дилетантов» подвел неутешительные итоги прошедшего фестиваля «Окно в Европу»: «Выдуманные сюжеты, фальшивые страсти, целлулоидные куклы вместо живых людей». И наконец, как вишенка на торте, появилась новость, что в июле 2016 г. в прокате не было «ни одной отечественной кинокартины, которая привлекла более 25 тысяч человек».

Таким образом, наш выбор снова оказывается крайне ограничен. Вот они — Сцилла и Харибда отечественного зрителя: с одной стороны, всяческие доморощенные мистические триллеры, боевики и «мыло», а с другой — заморские блокбастеры. На этом фоне «Джульетта» Альмодовара предстает настоящим образцом камерного европейского кино. Прекрасный пример того, как живо смотрится скромная испанская драма с небольшим бюджетом при одном условии: это кино — про людей. В общем, отличный способ укрыться в шторм.