Ушёл так же стремительно, как жил. Памяти Ивана Тучкова

Фото: Theartnewspaper.ru

Сергей Карпов, президент исторического факультета МГУ

Я знал Ивана Ивановича Тучкова со студенческих лет. Мне пришлось быть куратором курса, на котором он учился, и уже тогда Иван Иванович проявлял удивительную способность к аналитическому восприятию памятников культуры, прежде всего художественных. Он говорил об этом восторженно и очень компетентно и хотел прочитать как можно больше ― прежде всего о том, что относилось к искусству Италии эпохи Возрождения. Истоки этой культуры он искал в традиции императорского и республиканского Рима и показывал, как мифологемы, которые складывались ещё в те времена, затем переплавлялись и становились реалиями папского Рима, Рима эпохи Возрождения.

Он очень хорошо понимал культуру итальянской виллы, и лучшие работы, которые были написаны Иваном Ивановичем, посвящены именно итальянской вилле эпохе Возрождения. Но как лектор, как учёный он, разумеется, этим не ограничивался. В его научном творчестве находили отражение самые разные сюжеты. Ему приходилось выступать и на больших конференциях по истории культуры и искусства, и на семинарах, и читать лекции. Он был очень хорошим лектором, который мог донести сложные вещи в понятном и доступном для студентов изложении. Он был натурой очень артистичной, и эта артистичность в поведении, в общении с людьми отражалась и в его деятельности как администратора. Он воспламенялся, когда говорил о вещах, которые для него были важными.

Он прошёл долгий и интересный путь. Все его этапы были на моей памяти и, в относительной степени, при моём участии. Прежде всего, Иван Иванович защитил кандидатскую диссертацию, потом докторскую. Потом, после трагической кончины его предшественника, профессора Головина, возглавил кафедру всеобщей истории искусств ― кстати, одну из лучших в нашей стране. Был очень хорошим организатором этой кафедры. Именно ему принадлежит идея тесного содружества искусствоведческого отделения с музеями нашей страны. У него завязались тесные связи с Третьяковской галереей, хорошие отношения Государственным Историческим музеем, музеями Московского Кремля и многими другими, где, кстати, работают наши выпускники. Он смог наладить живое общение, когда студенты участвовали в музейной работе, а музейные сотрудники приходили на факультет. За это мы должны быть ему благодарны. Как декан Иван Иванович также имел видение многих направлений развития факультета, и многие его идеи находили отражение в решениях Ученого совета.

Творческая встреча Ивана Тучкова 20 января 2018 г. Фото: Youtube.com

Он был человеком открытым, который мог очень образно рассказывать не только о научных событиях, но и о жизненных ситуациях. Учеников, прямых и непрямых, у него было очень много, но главное, что его идеи воспринимала вся кафедра.

Его смерть стала для нас большим потрясением. Я общался с ним в четверг, мы обсуждали планы ― например, сегодня мы должны были ехать в Российское историческое общество. То, что случилось ― абсолютная неожиданность, очень жуткая и тяжёлая. Но память об Иване Ивановиче хранят многие люди, и это самое главное.

Елена Ефимова, доцент кафедры всеобщей истории искусств

Иван Иванович был безупречно честным человеком. Это, знаете, несовременно: безупречная честность ― старомодное понятие. Конечно, ему приходилось идти на компромиссы, но все, что он делал, делал сообразно своим принципам.

Он принадлежал, как и все мы, к поколению Виктора Николаевича Гращенкова, который был нашим учителем. Все, что было в Иване Ивановиче ― любовь к книгам, фанатичная преданность своему делу, заложено Виктором Николаевичем. Это поколение неправильных людей. Правильные люди, по всем экономическим теориям, ― это те, кто работает, чтобы зарабатывать, и зарабатывает, чтобы жить. А мы зарабатывали, чтобы работать. На полученную премию тут же покупались книги или оформлялась поездка: в свой отпуск можно было взять 40 студентов, поехать с ними в апреле в Неаполь и водить их там от рассвета и до заката, получая при этом большое удовольствие. Иван Иванович был из таких неправильных людей, а ведь эти люди и создали страну. Эти люди в тридцатые годы создавали промышленность, это они во время войны отстаивали города, которые невозможно было отстоять.

Вот из таких людей был Иван Иванович, и воспитывал своих учеников он тоже людьми неправильными. Некоторые наши студенты летом берут велосипеды и едут, скажем, в Амстердам или в Лондон, или осматривают французские соборы XII века. Нерациональные люди, живут против законов экономики. Все это ― от Ивана Ивановича, а у него, наверное, от Гращенкова.

Фото: Hist.msu.ru

Иван Иванович был человеком очень добрым. Любой, кто обращался к нему с какой-нибудь просьбой, мог рассчитывать если не на помощь, то хотя бы на сочувствие. Когда у меня умерла мама, и мне нужно было уйти на похороны, он предложил: «Давай мы всей кафедрой придем?» Я говорю: «Да нет, не надо, зачем людей от работы отрывать». Он подумал и сказал: «Ладно. Тогда я один приду». И пришел. На похороны моей мамы, которую он видел один раз в жизни.

Какие у него главные научные достижения? Сложно сказать, что мы вообще считаем заслугами ученого. Энное количество статей, публикаций, грантов? У него ведь не так много книг. Наверное, написанное его студентами и есть его главное научное достижение, потому что все, что писали его ученики ― это то, что вкладывал в них он. Он смог в них зажечь интерес к делу. Его студенты в самом деле хотят учиться ― не ради научной карьеры, а просто им интересно, они хотят что-то узнать.

А деканом для нас, его коллег, он никогда не был. Я ведь знаю его 36 лет, с первого курса ― он был организатором нашей практики. По большому счету, он и Иваном Ивановичем не был ― в крайнем случае, Иванычем. Когда он занял эту должность, мы все его очень жалели. У него было хрупкое здоровье, он долгое время болел астмой, а это тяжёлое заболевание. Первой нашей реакцией, когда мы узнали о назначении, было: «Господи, как он все это выдержит!». Он и правда сгорел на работе. Он сразу ринулся, по своим рыцарским понятиям о чести, защищать все, что, как он считал, нуждалось в его защите: университет, факультет, студентов, науку. Слишком близко к сердцу все воспринимал.

Гиперответственность ― вот какое у него было главное качество. Очень ответственный был человек.

Фёдор Гайда, доцент кафедры истории России XIX века ― начала XX века

Иван Иванович был человек в первую очередь добрый. Коллеги на истфаке вообще люди вежливые и обходительные, но даже на общем фоне Тучков запомнился как неизменно приветливый, весёлый, излучавший оптимизм. И это при всех проблемах, связанных со здоровьем. Он вспоминается как бодрый, задорный человек, быстро бегущий навстречу с палочкой, на хромающей ноге. Мало кто бы так смог.

С ним всегда было как-то спокойно и хорошо. Он был открыт для общения ― и научного, и самого простого человеческого общения. Он легко находил контакт с молодыми. Всегда был человечен.

Мария Разгулина, выпускница исторического факультета 2010 года, сотрудник Государственной Третьяковской галереи

Первый раз я столкнулась с Иваном Иванычем на вступительном экзамене по специальности: один вопрос по истории, один ― по истории искусства. Всю дорогу из дома до 1-го Гума (1-й корпус гуманитарных факультетов МГУ ― «ТД») я перечитывала в тетрадке про пятилетки. Перед 1-м Гумом другой абитуриентке пришлось эту тетрадку у меня из рук выдирать. «Всё равно, ― говорит, ― ничего не запомнишь!» И ведь правда, я закончила истфак, а про пятилетки до сих пор ничего не знаю.

Не помню, по какому принципу нас распределяли по комиссиям, но мне достались как раз Тучков и Георгий Чеславович Моисеев (вот пусть хоть он живёт подольше, пожалуйста). Из вопросов ― Александр Иванов и Александр III. Я настрочила что-то на листочке и пошла сдавать(ся). А Иван Иваныч ― он всегда был совершенно стремительный. Взял листок, прочитал, задал вопрос про этюды Иванова ― про ветку из ГТГ, которая была записана у меня на листочке. И кивнул Георгию Чеславовичу. Тот никогда не любил экзамены в принципе и спросил меня про закон о кухаркиных детях. На этом меня отпустили, и я запомнила их именно так ― двух высоких взрослых мужчин, которые перешучивались между собой и как-то стремительно разделывались с абитуриентами. Потом, позже я поняла, что это была лучшая приёмная комиссия из всех возможных.

Фото: Theartnewspaper.ru

На первом курсе скорость, на которой жил Иван Иваныч, мы оценили по-новому. Он читал Древний Рим, а мы совсем ничего не успевали записывать и отчаивались всё больше. Я стала носить диктофон на лекции, и потом долгими весенними, совершенно не подходящими для этого вечерами переписывала в тетрадку всё, что не успела записать на лекции. Экзамен его был последним на летней сессии и запомнился тем, что одна из однокурсниц пришла, выпив настойку пиона уклоняющегося, на этикетке которой было написано, что она помогает от нервов. Про нервы не знаю, но запах настойки мы приняли за что-то другое и до сих пор подозреваем однокурсницу в допинге.

После этого были семинары, две курсовых, Возрождение... Мы привыкали к темпу Ивана Иваныча: на семинарах он шутил, что каждое обсуждение у нас начинается «Ксюша, конечно, девочка хорошая, но...», на курсовых ставил восклицательные знаки, что означало одобрение. В какой-то степени Иван Иваныч стал нашим университетским отцом ― always present, строгий, но справедливый. Перед экзаменом по Возрождению мы снова тряслись и зубрили, потом пришли ― а он поставил несколько автоматов по итогам семинаров. София Пучкова как-то сравнивала экзамен со Страшным судом, и это был очень ободряющий сценарий Страшного суда: если ты трудился заранее, то тебе это засчитывается автоматом :)

Я до сих пор не могу до конца поверить, что его больше нет с нами. Он ушёл так же стремительно, как жил. Мы запомним его таким ― с лёгкой сединой в волосах, немного ироничного, почти всегда серьёзного, окутанного запахом сигаретного дыма, настоящего отца для всех своих многочисленных научных детей. Может быть, когда-нибудь переслушаем запись тех лекций на старых кассетах ― он почему-то добавлял ко всему по пять штук определений, и я начала бессознательно делать то же самое вслед за ним.

Прощайте, Иван Иванович, мы с Вами ещё обязательно встретимся.

Подготовили Даниил Сидоров и Виктория Артемьева