Война как искупление: «Июнь» Дмитрия Быкова

Фото: Eksmo.ru

«Июнь» вышел в 2017 году в «Редакции Елены Шубиной». Необычна как идея книги, так и ее художественное воплощение, в котором одни увидели литературный эксперимент, другие ― недоработку автора. Роман состоит из трех самостоятельных частей, при этом первая занимает больше половины книги, а последняя ― только одну десятую. Части триптиха объединяет зачин («А вот Борису Гордону…», «А вот у Игнатия Крастышевского…»), время и место действия (СССР в 1939–1941 годах) и финал: каждая из историй заканчивается 22 июня, в самую короткую ночь, вспышкой в небе, которую видят персонажи книги. Быков описывает мир в предчувствии войны, и главный персонаж трех разных историй ― всепоглощающее чувство вины и ожидание близкой расплаты.

Первая часть повествует о студенте ИФЛИ Михаиле Гвирцмане, исключенном из института из-за доноса однокурсницы. Попытка поцелуя заканчивается обвинением в домогательствах, а комсомольское собрание превращается в сведение личных счетов. Взявшие на себя власть распоряжаться чужими судьбами студенты решают, что Мише как одаренному поэту будет полезнее повидать жизнь, чем прятаться в университетских стенах. Так интеллигентный мальчик из хорошей семьи опускается на социальное дно и содрогается, увидев, что таилось в недрах его души. Оказавшись за чертой, он ощущает свою безнаказанность и оказывается способен ударить женщину, растоптать и унизить приятелей, оскорбить сироту…

Как в тисках Михаил зажат между двумя женщинами, одна из которых ― его проклятие (предавшая его Валя), другая ― светлый ангел (начинающая актриса Лия). Именно из уст Лии звучит ключевая мысль романа ― о войне как о расплате за личные грехи. «Все это время растет, пухнет огромное, невыносимое зло… И это единственный шанс его убить». Только очень страшная война «сотрет все вот это, и с нее начнется новый мир. Уже навсегда».

Во второй части рассказывается история журналиста Бориса Гордона, баловня судьбы, наслаждавшегося жизнью и купавшегося в женской любви. Но и к нему система протягивает руки. Его любовницу Алю как бывшую эмигрантку арестовывают за шпионаж и отправляют в трудовой лагерь в Котласе, а чувствующая свою отверженность жена Муретта совершает неудачную попытку самоубийства и калечит себе лицо.

Здесь проходит тот же лейтмотив ― ожидание всемирной катастрофы, которая спишет все грехи. Приятель Гордона, Горелов, рассказывает о «сверхчеловечке», «графоманчике», вдохновения ради решившем в последние дни перешагнуть черту и сдавшем властям своих друзей. «Да ведь ничего не будет. Гадостей наделали, а никакого конца света не случится. И теперь с этим надо будет жить, просто жить. Такая ловушка», ― заключает Горелов.

Третья часть ― история Игнатия Крастышевского, обнаружившего в себе способность странным образом влиять на действительность посредством текстов. Одержимый филолог пишет Сталину письма с зашифрованными посланиями, заклиная сначала о мире, а потом ― о войне.

Персонажи книги имеют реальных прототипов из советской эпохи: Гвирцман ― поэт Давид Самойлов, Аля ― Ариадна Эфрон, Крастышевский ― писатель Сигизмунд Кржижановский. Эпиграф к роману взят из поэмы Александра Блока «Возмездие»: «Не чувствуя ни нужды, ни охоты/ заканчивать поэму, полную/революционных предчувствий,/ в года, когда революция/ уже произошла...» Возмездие призывают герои книги. Личными грехами они приближают общую катастрофу. Происходит нарастание зла в мире, за которым, согласно метафизическим законам, следует неизбежная расплата. Воздух романа наполнен предчувствиями. И хотя речь идет о событиях восьмидесятилетней давности, автор избегает называть роман историческим: он слишком близок сегодняшнему дню. Это роман-предупреждение об опасности новой войны.

Книга затягивает, временами читать ее жутко, но оторваться трудно. «Ни одна книга не давалась мне так трудно, как эта, но и ни одна книга не рассказывала обо мне так много ужасных вещей», ― признается писатель. Обо всех нас, живущих в переломную эпоху, и рассказывает «Июнь».