Москва-Константинополь-Киев: где остановится конфликт?

Что говорят каноны о конфликте Русской и Константинопольской Церквей? Кто имеет право дать автокефалию Украинской Церкви, и что осложняет ситуацию на Украине? Надолго ли нынешний разрыв евхаристического общения? На вопросы «ТД» отвечает старший научный сотрудник Центра истории религии и церкви Института всеобщей истории РАН Надежда Белякова.
 

В апреле нынешнего года президент Украины Пётр Порошенко заявил, что в ближайшее время Патриарх Константинопольский Варфоломей издаст томос (указ) об автокефалии (полной независимости в управлении) Украинской Православной Церкви. Однако об этой автокефалии просит не признаваемая всем православным миром Украинская Православная Церковь в составе Московского Патриархата (УПЦ МП), а непризнанные «Украинская Православная Церкви Киевского Патриархата» (УПЦ КП) и «Украинская автокефальная Православная Церковь» (УАПЦ), а также украинские власти. Право Константинопольского Патриархата предоставлять автокефалию Церквам, которые не входят в его состав, тоже оспаривается.

Летом константинопольские делегации посетили другие Поместные Церкви, а 31 августа Патриарх Московский и всея Руси Кирилл приехал в Стамбул для переговоров с Патриархом Варфоломеем. Надежды на мирное разрешение ситуации развеялись: уже 7 сентября Синод Константинопольской Церкви направил на Украину двух экзархов (специальных представителей), которые должны подготовить будущую автокефалию. В ответ Синод Русской Церкви 14 сентября приостановил поминовение Патриарха Варфоломея за богослужениями и сослужение с епископами Константинопольского Патриархата.

11 октября Константинополь пошёл на ещё более резкие шаги, отменив свои обязательства по документу 1686 года (им Киевская митрополия передавалась Московскому Патриархату) и сняв прещения (церковные наказания) с лидера УПЦ КП Филарета (Денисенко), главы УАПЦ Макария (Малетича) и их прихожан. Планируется, что в ближайшее время представители УПЦ КП и УАПЦ на «объединительном соборе» создадут новую структуру, которой Константинополь и предоставит томос об автокефалии. Русская Церковь расценила это как грубое вмешательство в свои дела и 15 октября разорвала евхаристическое общение с Константинополем. Теперь священники Московского Патриархата не могут служить вместе с константинопольским духовенством, а прихожане — участвовать в таинствах (исповедоваться, причащаться, собороваться, венчаться, крестить детей) в константинопольских приходах (в Турции, на Крите, островах архипелага Додеканес, в монастырях горы Афон, а также во многих храмах диаспоры).

— Надежда Алексеевна, хотелось бы начать с природы нынешнего конфликта. Константинопольский Патриархат утверждает, что передавал в 1686 году Киевскую митрополию Московскому Патриархату временно и на определенных условиях. Московский Патриархат такую трактовку отрицает, причём обе стороны ссылаются на одни и те же документы. Можно ли дать этим документам объективную научную интерпретацию?

— Я не специалист по XVII веку, но могу сослаться на мнение ведущего научного сотрудника Института российской истории РАН Елены Владимировны Беляковой. «В самом определении 1686 года содержалось разрешение Московскому патриарху поставлять Киевского митрополита. О границах Киевской митрополии не было и не могло быть речи, — пишет она. — Отменяя решение 1686 года, Константинопольский патриарх отменяет только сам факт передачи Константинополем прав Москве поставлять Киевских митрополитов».

— Отозвав свои обязательства по документу 1686 года, Константинополь, по сути, этот документ отменил. Возможно ли такое с канонической точки зрения и соответствует ли нынешним нормам отношений между Поместными Церквами?

— На мой взгляд, отмена этого решения — поиск, так сказать, «юридической» основы для действий Константинополя на Украине, причём выполненный с серьезными натяжками и очень дискуссионный. Безусловно, Фанару (район в Стамбуле, где находится резиденция Константинопольского патриарха ― «ТД») нужно было каким-то образом обосновать свою позицию. Но я подчёркиваю, что на сегодня нет никаких легальных путей предоставления автокефалии: в каноническом праве они просто не выработаны. Почти все автокефалии, появившиеся после эпохи Вселенских соборов, возникали через раскол и разрыв с материнской Церковью. Об этом говорят давно и много пишут специалисты по каноническому праву, на это же обратил внимание секретарь Синодальной Библейско-Богословской комиссии Московского Патриархата Андрей Шишков. Поэтому любая попытка получить автокефалию чревата конфликтами.

Встреча Предстоятелей Константинопольской и Русской Православных Церквей 31 августа 2018 года.

Фото: Патриархия.ru 

Но во всей этой истории меня больше всего удивляет, что вопрос об автокефалии Украинской Церкви стоит на повестке дня с 1917 года. Он был в повестке Поместного Собора 1917-1918 годов, затем были попытки украинских националистов самостоятельно провозгласить автокефалию во время Гражданской и Второй мировой войн, потом случился новый виток обсуждения — начало 1990-х. К тому времени уже появилась автокефальная Польская Православная Церковь, преимущественную часть паствы которой составляли украинцы. В диаспоре сохранились, пусть и немногочисленные, самопровозглашенные украинские автокефальные церкви разных «изводов». Причина конфликта Филарета (Денисенко) с московским Синодом и лишения его сана в 1992 году — именно в вопросе об автокефалии. И при этом за истекшие 25 лет никто из канонистов и церковных политиков в Русской Церкви не удосужился найти возможность обсудить с разных сторон украинский вопрос и прийти к консенсусу о том, как они видят будущее церкви на Украине. Вот в чем сегодня беда: за четверть века можно было бы найти модель, по которой Украинская Церковь получила бы автокефалию по приемлемому для Московского Патриархата сценарию, или предложить собственную стратегию развития православия на Украине.

Между тем мы почти не видели ни внятных объяснений, ни вообще артикуляции этого вопроса. А на практике церковная жизнь на Украине пошла кувырком: и Православная Церковь оказалась разделена и как социальный институт была в значительной степени дискредитирована скандалами и грязью, и верующие прекращали между собой общаться, многие семьи были разрушены, потому что один выбирал одну церковь, другой — другую. Непризнание даже таинства крещения, совершаемого в «альтернативных юрисдикциях», привело к серьезным деформациям экклезиологического сознания. Вражда и нетерпимость по отношению к другим (раскольникам или «москалям») поддерживалась в религиозной периодике и транслировалась церковными центрами. К сожалению, нежелание смотреть на проблемы Церкви на Украине изнутри, с позиции церковного сообщества, понять нужды и запросы духовенства привело к тому, что вопрос об автокефалии оказался таким острым, запущенным и как будто неожиданным. Хотя ничего неожиданного не было.

Кстати говоря, у многих церковных людей на Украине (особенно в центральной и западной Украине) нет собственной позиции о церковной автокефалии: есть только знание, что существуют «московська церква» и «українська церква». Как им скажут в их приходе, так они и поступят. Если вы посмотрите на информационное пространство Украины, то увидите, что оно чётко делится на Рунет и Уанет. В связи с политикой властей в отношении Интернета, например, «Яндекс» плохо ищет украинские сайты, а на Украине вы не можете зайти на множество русскоязычных ресурсов. Да, есть проавтокефалистские ресурсы на русском языке и антиавтокефалистские на украинском, но в общем видно четкое разделение на два поля. А «обычные» люди с обеих сторон не особенно ищут разностороннюю информацию и читают лишь то, что пишут в их лагере. Нельзя забывать и то, что, согласно социологическим опросам, понятие «каноническая» не понимают и используют большинство граждан в Украине.

Патриарх Константинопольский Варфоломей и Патриарх Московский и всея Руси Алексий II на Владимирской горке в Киеве 22 июля 2008 г.
Фото: Патриархия.ru 

Между тем, вопрос о «единой поместной церкви Украины» стоит на повестке дня у государственной власти Украины уже пару десятилетий. Этот запрос можно понять: они давно ищут тот конструкт, который мог бы объединить украинское общество с разной исторической памятью о ХХ столетии, разным отношением к советскому прошлому и украинским национальным концептам. Тогда как разделение в украинском православии — на востоке страны преобладала УПЦ Московского Патриархата, в центре и на западе страны «Киевский Патриархат» и Украинская автокефальная церковь — воспринималось как угроза национальной безопасности и потенциальный фактор дестабилизации и разрушения целостности страны. О необходимости объединить православие говорили и при Кучме, и при Януковиче, и при Ющенко. Эта идея не родилась при Порошенко, и не стоит рассматривать ее как продукт Майдана. Например, еще в 2004 году в качестве задачи Государственного комитета по делам религий Украины было названо «способствовать... объединению православных на Украине и созданию единой Поместной Православной Церкви». Рассматривались разные варианты, создавались разные комиссии. Православная Церковь рассматривалась властью как интегрирующая структура для востока и запада страны. Но понятно и то, что украинская власть пыталась и пытается использовать потенциал Церкви для решения политических вопросов и повышения собственного рейтинга.

— Отменяя решение более чем 300-летней давности, Константинополь создаёт определенный прецедент. Что будет, если теперь Поместные Церкви станут отменять решения XVII, XVIII и XIX веков?

— Вообще использование прецедентного права в православии — вопрос сомнительный: непонятно, знает ли православная традиция понятие прецедента и можно ли на этом основании что-то делать. Российский ученый, специалист по каноническому праву профессор Николай Кириллович Соколов, комментируя споры между канонистами о принципах церковного суда в 1870-е годы, сравнил использование ими канонов из Книги правил с «арсеналом древностей, из которого берется и назначается к употреблению только то оружие, которое угодно и желательно в данном случае и при известных обстоятельствах». Поэтому когда сегодня кто-то рассказывает, что православное каноническое право в данном случае говорит то-то и то-то, это немножко смешно. Каноны — это сложная, очень противоречивая область, в которую чем глубже погружаешься, тем больше понимаешь, насколько они разнородны, разнообразны, а самое главное, возникли в конкретном историческом контексте, без знания которого понять их логику невозможно. Если в Католической Церкви есть единый Codex iuris canonici (Кодекс канонического права — «ТД»), который периодически обновляется, комментируется, недействующие нормы выкидываются, то в Православной Церкви каноны не кодифицировались со Средних веков, а найти в них можно аргументы в пользу самых разных позиций (правда, кроме внятного ответа, как же получить каноническим путем автокефалию).

Филарет (Денисенко), бывший митрополит Киевский, «Патриарх Киевский и всея Руси-Украины». Фото: News.bigmir.net 

Поэтому я не сомневаюсь, что могут возникнуть прецеденты и в одну сторону, и в другую. Есть Македонская Церковь, которая с 1967 года находится в расколе: православные других юрисдикций избегают участвовать в таинствах, совершаемых в македонских храмах, тогда как сербское духовенство в Македонию официально служить не пускают. Сейчас Константинопольский Патриархат пытается разрулить этот вопрос, но неизвестно, не вызовет ли нового разделения. Есть очень неприятный для Русской Церкви прецедент с Грузинской Православной Церковью, когда был разрыв евхаристического общения с 1917 по 1943 год, который закончился не консенсусом сторон, а изменившейся религиозной политикой товарища Сталина, заставившего выживших представителей этих Церквей признать их конфликт «аки небывший». В любой момент может выйти на повестку дня вопрос о статусе Православной Церкви в Молдове (в этой стране действуют как самоуправляемая Церковь в составе Московского Патриархата, так и митрополия Румынского Патриархата — «ТД»).

— Синод Константинопольской Церкви 11 октября снял прещения с лидеров церковных структур на Украине, которых до этого весь православный мир признавал неканоническими. Константинополь утверждает, что у него есть право принимать апелляции на решения других Поместных Церквей, Москва — что такого права нет и решения Фанара незаконны. Можно ли дать объективную трактовку ситуации?

— На мой взгляд, здесь не может быть никаких безусловных аргументов ни в одну, ни в другую сторону, потому что нет высших авторитетов вроде Европейского суда по правам человека, которые бы все стороны признавали. К сожалению, православный мир не может договориться о единых правилах, и, как показал Критский собор в 2016 году, само понятие православного мира находится под большим вопросом. После того, как 55 лет вырабатывали повестку дня и сняли все реально дискуссионные темы, чтобы не было никаких неожиданностей, все равно 14 Поместных Церквей даже не смогли собраться вместе!

— Можно ли дать прогноз по развитию ситуации на Украине в ближайшие годы или хотя бы месяцы?

— Я историк, а не футуролог, но у меня есть впечатление, что церковные люди устали от конфликтов, и если существует возможность деполитизировать православную жизнь на Украине, то они на это пойдут. Возможно, многие в Украинской Православной Церкви Московского Патриархата считают, что в случае оформления автокефалии представители украинских властей перестанут рассматривать их как потенциальных агентов враждебного государства. Хотелось бы надеяться, что памятуя опыт физических конфликтов начала 90-х с захватами храмов и насилием в отношении людей, церковное сообщество на них снова не пойдёт. Хотелось бы, чтобы людям хватило мудрости, такта и готовности к диалогу, чтобы сесть за стол переговоров и сказать, что в Церкви главное — не политические взгляды.

Другое дело, что, как показывает история, почти всегда за автокефалию выступает суверенная государственная власть, и после получения автокефалии Церковь начинает ещё больше зависеть от государства. «Киевский Патриархат», возглавляемый Филаретом (Денисенко) (р. 1929), представляет собой яркий пример следования в фарватере государственной политики. Эта традиция подчинения светской власти в советский период имела особый колорит: власть, будучи по природе демонстративно секулярной, антирелигиозной, считала себя вправе вмешиваться и во внутриконфессиональную жизнь, и в межконфессиональные отношения. Ведь до того, как Филарет проиграл выборы на Московский Патриарший престол и стал борцом за автокефалию, он приложил много усилий в борьбе с греко-католиками и автокефалистами.

Киево-Печерская Лавра. Фото: Dronestagr.am 

Почему первый президент Украины Леонид Кравчук хотел, чтобы украинскую автокефалию возглавил именно Филарет? В том числе и потому, что концепт Украинской автокефальной Церкви хранился и взращивался в эмигрантской среде. Как вы понимаете, советский партийный чиновник, бывший член ЦК КПСС, резко сделавшийся национал-патриотом, не мог допустить, чтобы украинскую национальную церковь возглавил Мстислав (Скрипник) — эмигрант, «буржуазный националист», да ещё и в прошлом адъютант Симона Петлюры. Ему нужен был свой, советский, предсказуемый и управляемый человек. Поэтому одна часть украинского «национального» православия, УАПЦ, возникла под влиянием эмигрантских структур, тогда как «Киевский Патриархат» — продукт советской номенклатурной Украины и того формата церковно-государственных отношений, который закрепился в 1970-80-е годы. Нерешенность раскола внутри православия в Украине, конечно, обусловлена интуитивным ожиданием ухода из жизни Филарета (Денисенко), после чего можно было бы сесть за стол переговоров и договориться об объединении. А он не ушёл, хотя скончались или ушли на покой почти все его ровесники — и Патриарх Московский Алексий II (Ридигер) (1929-2008), и митрополит Киевский Владимир (Сабодан) (1935-2014), и митрополит Филарет (Вахромеев) (р. 1935), и значительная часть участников Харьковского архиерейского собора 1992 года, который низложил в своё время Филарета (Денисенко).

— Что будет в ближайшие годы с отношениями между Москвой и Константинополем? Надолго ли затянется нынешний разрыв евхаристического общения?

— Здесь остаётся открытым вопрос, насколько иерархи обеих Церквей не рассматривают свое поведение в контексте геополитического противостояния. Если они пойдут по эстонскому сценарию (в 1996 году Русская Церковь на три месяца прервала общение с Константинопольской из-за ситуации в Эстонии — «ТД»), то евхаристическое общение скоро восстановят. А если будут расти давление и напряжённость, связанные с геополитическим контекстом, тогда эта история может затянуться.

Я не думаю, что сейчас другие Поместные Православные Церкви поддержат Московский Патриархат в том смысле, что разорвут общение с Константинополем. Надеюсь, не пойдут они и на одностороннее признание украинской автокефалии. Возможно, конфликт локализуется, как между Антиохийским и Иерусалимским Патриархатами, у которых с 2014 года нет общения из-за прихода в Катаре, но к расколу в православном мире это не привело. Очень надеюсь, что через какое-то время начнётся поиск нового сценария, и Москва с Константинополем смогут прийти к определенным договорённостям по Украине.

Это сильно зависит и от того, смогут ли провести «объединительный собор» на Украине до конца года, кто будет на нём представлен, сколько епископов Московского Патриархата решат войти в новую структуру и кто её возглавит.

Беседовал Даниил Сидоров

Следите за обновлениями сайта в нашем Telegram-канале