«ВМаяковский»: большая читка о временах большой чистки

Кому же интересней Маяковский-слабак, иппохондрик, бациллофоб и нежный волокита, утесом-великаном вклинившийся в беспокойный быт Лили и Осипа Брик, убивший себя из револьвера, отписавшись издевательски подробной и при этом шуточной записочкой, — тем скорее понравится двухчасовое видеопогружение, предпринятое Александром Шейном и его командой.

Это путешествие в судьбу поэта, кинематограф, граничащий с иммерсивным театром, особенно если смотреть фильм в правильном месте — а именно, в доме музее-мастерской Анны Голубкиной, ставшем частью Третьяковской галереи и дышащем воздухом эпохи начала прошлого века. Тут вам и диван, на котором сидели Маяковский (Юрий Колокольников) и Лиля Брик (Чулпан Хаматова), и часы, и картины. И даже яблоки, лежащие на полу, — кажется, оттуда, из гениальной сцены «ВМаяковского», когда работники ОГПУ во главе с Яковом Аграновым (Евгений Миронов, Никита Ефремов, Петр Верзилов) будто на Марсе, настолько неестественный и прекрасный выставлен свет, собирают яблоки с какого-то мистического сада чуть ли не в самом центре Москвы. Символизм зашкаливает: поэт Маяковский просится прочь из социалистического рая, где яблони цветут и дышится так легко, но его не выпускают, предлагая еще немного поработать на благо молодого государства.

Не удивляйтесь, что одного сотрудника ОГПУ, курировавшего вопросы культуры и искавшего подходы к молодым поэтами и художникам, играют сразу двое актеров и один мятежный художник. Если в случае с Лилей Брик, молодость которой сыграла Хаматова, а более зрелые годы — Людмила Максакова, это вполне оправданно, то в случае с Аграновым подобный разброс по актерам символизирует какие-то стадии в отношениях поэта и власти. Сперва власть в исполнении Никиты Ефремова кажется равной поэту, заискивает внимания и хочет понравится, а затем суровой отеческой рукой и идеологическим окриком в исполнении Евгения Миронова направляет своего верного поэта и даже в какой-то мере друга: по крайней мере, предсмертную записку Маяковского-Колокольникова читает Агранов-Миронов. Что же до Верзилова, то, повинуясь постмодернистской логике, он просто заменил временно отсутствовавших и Ефремова, и Миронова — все-таки проект снимался не менее шести лет и все время располагать артистами такой величины физически невозможно.

Интересно, что роль в проекте нашлась и для Михаила Ефремова: он сыграл поэта и друга Владимира Маяковского, Давида Бурлюка. К сожалению или к счастью, дружбе и совместным творческим экзерсисам банды футуристов уделяется не столь много времени, зато их былую деятельность иллюстрирует видеоперформанс с валянием в краске и рубкой книг Маяковского, исполняемый в начале 2000-х.

Но не пугайтесь, фильм не весь состоит из вычурных и броских элементов и аллюзий. Внутри него есть место и старой доброй драматической экранизации, и символическому видеоискусству, состоящему из танцев, хроник, публичных чтений и репетиций. Наверное, самому режиссеру интересно было наблюдать за работой актеров, примеряющих роли исторических деятелей 1920-х, поэтому читка сценария стала краеугольным камнем всей картины, его фундаментом. Интересно воссоздавать атмосферу начала прошлого века — отсюда многочисленные лирические вставки вроде карнавала в доме у Маяковского, пикников ОГПУ-шников с их брутальным весельем. Интересна дальнейшая судьба Маяковского-памятника, наследия, ставшего глыбой монументальной агитации с нежной прожилкой поэзии. И вот Шейн едет со съемочной группой в Северную Корею, где великан Маяковский-Колокольников ошарашенно смотрит на толпы невысоких корейцев, дружно марширующих отдавать честь бронзовым истуканам на площади Ким Ир Сена.

«ВМаяковский» — это словно сшитая наизнанку вещь, где подкладка представляет не меньшую ценность, чем лицевая сторона. Это словно дом с прозрачными стенами, обнажающий трубы коммуникаций: возможно, лучший способ рассказать о столь нервном, истерзанном человеке, столь неординарном и противоречивом. И громогласный трибун, и хулиган, и беспомощный великан, воспевавший бытовые удобства и нормы гигиены так же пламенно, как переустройство общества и любовное томленье.