Жизнь в обители: как устроен быт женского монастыря на Орше?

Вьется в сосновом бору извилистая дорога — асфальт положили совсем недавно, и ехать по ней одно удовольствие. Машина едет почти не слышно. Мы здесь совсем одни — только однажды на встречу проехал черный джип, увозя пассажиров в сторону Твери.

— Погоди, сейчас пропустим их и я приторможу, посмотришь на лес. Он у нас невероятный, — говорит моя попутчица, которая любезно согласилась подвезти меня от села Васильевское в Тверской области до места назначения.

Она сбрасывает скорость, аккуратно вписываясь в повороты. Я вглядываюсь в мелькающий за окном совсем не похожий на знакомые подмосковные леса пейзаж. Рыжие стволы сосен подсвечивает закатное солнце, и кажется, будто дорога укутана туманом. Чудится — останови машину, поставь ногу на еще такой летний зеленый мох, и тебе навстречу выйдут из-за деревьев сказочные существа...

Наверное, именно такой пейзаж видят герои книг, когда попадают в параллельные миры. Там, за границей этого леса, нас ждет Вознесенский женский монастырь — обитель, которую в каком-то смысле тоже можно считать совсем другим миром. 

Монастырь на воде

Когда на самом деле был основан этот монастырь, никому доподлинно неизвестно. Первые упоминания о нем появились в 1567 году, когда обитель еще была мужской. В тот год был освящен главный собор монастыря — Вознесенский, где хранится Федоровская икона Божьей Матери. Ее почитают как одну из главных святынь обители. Построен собор был по приказу Ивана Грозного. Позже, согласно записям в житиях, в этом монастыре подвизался святой Савватий Оршинский, чей скит и сейчас находится в лесу неподалеку.

Монастырь был важной частью Тверской земли, но золотой век для его братии закончился с началом Смутного времени, когда приходившие с набегами в Тверь поляки несколько раз вырезали монахов и насельников общины. Хотя он и был позднее восстановлен, первоначальной славы было уже не вернуть, а на память о тех временах остались только несколько монашеских могил за алтарем главного собора — сейчас они являются частью монастырского кладбища.

В нынешнем виде монастырь был восстановлен уже как женский только в 1992 году, когда после распада СССР началось повсеместное возрождение храмов. Тогда-то и были отстроены практически заново и деревянная церковь святого Савватия Оршинского, и сестринские корпуса, и нынешний детский корпус — здание школы.

Первой настоятельницей женской обители стала монахиня Иулиания (Ритониеми), которую привез туда духовный отец — старец Троице-Сергиевой лавры архимандрит Наум (Байбородин). Рассказывают, будто отец Наум решил: «Если приплывем по Орше к монастырю и будет колокольный звон, оставлю мать Иулианию игуменьей и будет женский монастырь, а нет — значит, должен быть мужской». В то время монастырь представлял собой развалины, которые находились под охраной единственного сторожа, выполнявшего функции и звонаря, но тот, как говорят местные, «то был, то не был, то пил, то не пил» — и надежды на то, что удастся найти его и попасть на территорию монастыря, почти не было. Но в тот день, когда делегация прибыла по Орше к монастырю, сторож не только оказался на месте, но и провел гостей по территории обители, а после — зазвонил в колокола. Так Вознесенский монастырь стал женским, а позже к нему присоединилось подворье в Твери — городской Свято-Екатерининский монастырь. Сейчас мать Иулиания (Ритониеми) поставлена игуменьей там, а Оршин монастырь с 1996 года возглавляет мать Евпраксия (Инбер), еще одна духовная дочь архимандрита Наума.

Сейчас монастырь состоит из главного Вознесенского собора, малой деревянной церкви святого Савватия, нескольких сестринских корпусов, где расположены трапезная, канцелярия, школа и мастерские, дома настоятельницы и обширного подворья, на котором держат не только животных, но даже несколько ульев с пчелами. За алтарем главного храма — светлое монастырское кладбище. Здесь похоронены монахини, жившие в обители, и стоит крест на могиле историка Алексея Сидорова — профессора Московской духовной академии и большого друга матери настоятельницы.

За стенами монастыря находится Никольская церковь на воде: здесь проводят молебны и освящают воду, на крещение вырубают прорубь. Вид на реку с пристани открывается такой, что дух захватывает, а в жаркий день хочется нырнуть с разбегу прямо в Оршу. Много лет назад здесь погибла девочка — с тех пор купаться гостям и жительницам монастыря строго запрещено. Каждый год, двигаясь по Волге, к церкви приходит по воде крестный ход.

Жизнь в обители держится на плечах сестер. Они занимаются и документацией, и хозяйством. Читают службы, поют на клиросе и трудятся в трапезной. Следят за детьми. Каждый день появляется новое расписание послушаний, которое составляет мать Елизавета — правая рука настоятельницы. Она знает, кто на что способен, кому что дается, кто болен, а кто в отъезде, и распределяет дела. И не бывает такого, чтобы одна сестра занималась только одним делом — иначе всего не успеть. Сейчас сезон урожая, и все сестринство бегает с яблоками, кабачками и помидорами.

«Ничего, — смеются, — Бог даст, к декабрю закончим!» 

Каково учиться в монастырской школе?

Важное место в жизни монастыря занимает женская православная школа. Учатся в ней самые разные дети: кто-то живет здесь прямо с родителями, кто-то попал в трудную жизненную ситуацию или остался сиротой, а кто-то приезжает сюда как в интернат, на каникулы возвращаясь домой. Девочки учатся удивительные — многие выглядят гораздо младше своих лет. А вот мыслят многие куда глубже своих сверстниц из обычных школ, и наша разница в пять-шесть лет совсем не ощущается. Здесь, в мире без интернета и музыки, без фильмов и магазинов, стираются границы жизненного опыта, все становятся равны.

— Откуда вы все такие разные подобрались? — спрашиваю у своей новой знакомой Саши. Ей 17, и в этом году она закончила школу. Поступает в медицинское училище в Твери, но жить останется с мамой в общежитии монастыря.

— Кто откуда, — говорит Саша, — даже из Казахстана девочки были. Я вот, например, из Германии.

— А как же тебя сюда занесло?

— Да как-то приехали на каникулы, мне так понравилось здесь, что я уговорила маму остаться.

— Ты с ней живешь в комнате?

— Нет, одна. Мама врач, она ухаживает за мамой настоятельницы. Я с Тучей живу, — и демонстрирует свою черную бесхвостую кошку.

И правда: все мои новые знакомые из разных мест — кто из Оренбурга, кто из Майкопа, — но всех так или иначе оказались здесь, у матушки Евпраксии на Орше.

В школе есть все классы с первого по одиннадцатый, хотя классического набора каждое лето не случается — когда появляется новый ребенок, его определяют в соответствующий класс. Сейчас самым младшим воспитанницам интерната около десяти лет, а когда-то были здесь и трехлетки. Основную массу предметов — русский язык, литературу, химию и географию, — преподают сестры. Некоторые предметы ведут приглашенные учителя из православных гимназий Твери. Помимо привычных уроков девочкам преподают Закон Божий.

После занятий — самые разные дополнительные уроки, от создания мультфильмов до рукоделия. Наравне с сестрами воспитанницы трудятся и на монастырских послушаниях, — в трапезных, в саду и на подворье, участвуют в богослужениях.

На экскурсии по обители нам показали и школьные классы. Я спросила у настоятельницы:

— Неужели сестры хотят, чтобы все девочки потом остались в монастыре?

— Нет, конечно, — ответила она — Кто-то, может, и останется, но в основном хочется просто, чтобы девочки выросли хорошими людьми и сохранили православие.

Здесь нет строгой школьной формы, но девочкам полагается ходить в юбках или платьях и с платками на голове. Для службы есть специальные платья — единого образца, хотя их носить не обязательно. Не разрешают школьницам пользоваться социальными сетями, смотреть фильмы и читать некоторые книги. Но их жизнь нельзя назвать скучной: есть большая библиотека, на праздники ставятся спектакли, можно учиться петь.

— Ты бы не хотела перейти в обычную школу? — спрашиваю у пятнадцатилетней Ксюши. Она отвечает:

— И да, и нет. Конечно, все новое интересно, но вообще мне здесь нравится. Тут хорошо и как-то… правильно. 

От несчастной любви сбежали?

Когда попадаешь в Оршин монастырь, жизнь вокруг словно замирает и время начинает идти как будто по каким-то новым законам. Я пробыла там четыре дня, но каждую минуту чувствовала себя героиней романа «Путь Кассандры» Юлии Вознесенской. Здесь соседствуют монахини и дети, люди и животные, бесчисленные монастырские кошки и дворовые собаки, и все живут в мире и радости. Все трудятся бок о бок и живут совершенно обычной и в то же время невероятной жизнью, которая лишена привычных нам проблем, гонки и страхов, но наполнена своими трудностями, радостями и печалями. И вопреки мифам и стереотипам, далеко не все сбегают сюда от проблем или ран: в основном люди приходят тогда, когда понимают, что иначе уже нельзя. Для кого-то этот момент наступает в 12 лет, а для кого-то — в 60, но каждый раз — вовремя.

— Когда я водила экскурсии по монастырю, — рассказывает одна из монахинь, — меня часто спрашивали: вы сюда от несчастной любви сбежали? Да нет, говорю, от счастливой. От самой счастливой любви к Богу.

— Как здорово, когда у человека есть такое место, куда ему всегда хочется возвращаться!

— Чего и вам желаю, — улыбается она в ответ.