«Рождественская» читалка переводчицы Кристины Негрий: британская проза и лекции об искусстве

Кристина Негрий

Чарльз Диккенс, «Рождественская песнь в прозе» 

Я с детства увлекаюсь британской культурой и литературой: обожаю «Джейн Эйр», викторианские романы, готику. Естественно, я не могла пройти мимо Чарльза Диккенса и его «Рождественской песни в прозе» про мистера Скруджа. Мне нравится эта эпоха: Англия, XIX век, ее рождественские традиции... Я несколько раз была в Англии, и всегда старалась приехать именно под Рождество, чтобы прочувствовать эту потрясающую атмосферу: огоньки, гирлянды, ёлки, уличные ярмарки... Можно почувствовать дух Англии. Только снега нет. Во время прочтения «Рождественской песни» я тоже всё это чувствовала, слышала, воображала.

Книгу я читала ночью в декабре (в сочельник). Моё любимое время, когда все спят и никто не мешает. Я люблю истории про привидения – пощекотать нервы. Было очень интересно, но с каждой страницей становилось всё страшнее: я была одна в комнате, внутри всё сжималось. Чарльз Диккенс добавлял много викторианских жутковатых деталей, я ощущала себя внутри какого-то хоррора. Мне чудилось, что сзади падают какие-то вещи, что из-за спины кто-то смотрит, как я читаю.

Диккенс – мастер слова. Психологизм завораживает, так что сам оказываешься внутри произведения, ты уже не сторонний наблюдатель.

В центре сюжета англичанин мистер Эбенизер Скрудж, большой скряга. Диснеевский Скрудж Макдак написан с него. Эбенизер и его лучший друг Марли когда-то были деловыми партнерами, а после смерти Марли Скрудж стал владельцем фирмы. Герой был довольно неприятным человеком, не любил праздники, в частности Рождество, считал каждую копейку. И как-то вечером, практически в сочельник, когда старик пришёл домой, ему явился Марли и сказал: «К тебе придут духи, готовься». Так и случилось.

Первым духом был дух прошлого Рождества, его старой жизни. Второй дух – Рождества настоящего. Он предстал перед Скруджем как смесь Санта-Клауса и бога Аполлона, как король на этом празднике, с яствами и огнями. Третий дух был похож на смерть с косой в чёрном балахоне, это было жутковато.

У всех духов была цель показать Эбенизеру, чем может кончиться его жизнь, если он не изменится. Естественно, по закону жанра, Эбенизер просыпается в своей постели и всё переосмысляет. Происходит рождественское чудо: он становится новым человеком, теперь жизнь ему в радость. Конечно, это самая настоящая сказка – в реальности такое моментальное перерождение невозможно. Но всегда хочется, чтобы плохие люди поменялись к лучшему, за одну ночь... Но нечто подобное может произойти и с нами – например, впечатление от сновидения может быть настолько сильным, что меняется взгляд на какой-то аспект нашей жизни.

Для меня «Рождественская песнь» – прежде всего, гимн британской литературе той эпохи, произведениям про трансформацию человека. Я бы сравнила психологизм Диккенса с психологизмом Достоевского, если можно это сделать. Читая, действительно понимаешь чувства персонажа и начинаешь проецировать всё на себя. Кажется, что это не сказочный герой, а реальный человек, который может ходить сейчас по улице. Более того, я думаю, что в каждом из нас сидит маленький такой Скрудж, который рано или поздно даёт о себе знать.

Чарльз Диккенс поднимает важную тему: нужно наслаждаться моментом, дарить и принимать радость, общаться с людьми. Всё возвращается бумерангом: если всё время быть алчным, унылым и недружелюбным, то жизнь ответит тем же. Если же посмотреть на всё под другим углом, то можно понять, что в жизни много хорошего и интересного.

Книгу я читала уже взрослой, поэтому за одну ночь она меня не поменяла, все уроки уже были пройдены. Но опыт чтения был захватывающим и частично ностальгическим, потому что вспомнились детство. Повести, рассказы, романы рождественской тематики – все по-своему светлые.

Дж. Р. Р. Толкин, «Письма Рождественского Деда»

Я лингвист, специализация – межкультурная коммуникация.

С первого курса я стала ярой толкинисткой: тогда я увлеклась «Властелином колец». Когда читала биографию Джона Толкина, казалось, что мы похожи, я чувствовала связь: он тоже был лингвистом. Писатель учился, преподавал и жил в Оксфордском университете. В одну из своих поездок в Англию я приехала в Оксфорд, купила карту города, нашла его дом, где он писал, пошла на кладбище. На его могиле я оставила цветок. Для меня этот человек – знаменитый автор, отец современного фэнтези, но, прежде всего, лингвист, который знал языки и увлекался культурами так же, как я.

Я узнала, что пусть посмертно, но его «Письма Рождественского Деда» опубликовали. Это очень интересный текст, хотя как цельное произведение оно даже не задумывалось. У Джона Толкина было три ребенка: два сына и дочка. Когда родился первый (кажется, это был 1920 год), он написал первое такое письмо. Каждое Рождество он писал своему сыну, потом второму и потом дочке письма от имени Деда Мороза. Продолжались эти письма, пока не выросла младшая дочь, – около 20 лет.

Сами письма были в именных официальных конвертах со штампами. Рождественский дед рассказывал разные истории, у него были персонажи. Например, белый медведь, который всё время этому деду чем-то мешал. Эти истории предназначались для детей как часть рождественских подарков.

Он даже не собирался это когда-либо публиковать, потому что переписка была домашней. Я читала даже, что он, когда клал очередное письмо на каминную полку, оставлял следы от подошв, а печенье от детей как по волшебству исчезало на следующее утро.

Я читала несколько писем разных лет – физически невозможно их все напечатать. Они написаны незамысловато, это маленькие сказки о событиях, которые случились за год. Действительно, для ребенка это был настоящий Санта-Клаус, который вел с ним личную переписку. Причем хронологически это было ещё даже до «Хоббита» (1937), после писем шёл «Сильмариллион». Забавно, что одного из рождественских эльфов Джон Толкин назвал Элберет, а в «Сильмариллионе» встречается Элберет Гилтониэль.

Джон Толкин сам придумывал все имена, он создал целую вселенную. «Письма Рождественского Деда» были зарождением фантазий, которые потом привели к появлению Средиземья.

Когда Джон Толкин писал «Сильмариллион», он ассоциировал себя с персонажем, которого звали Берен, а его возлюбленную, неземную красавицу Лютиэн, писал со своей супруги. Они были главными героями. Джон Толкин похоронен вместе со своей супругой, и у них на могильном камне написано «Берен и Лютиэн». Профессор Оксфордского университета и уважаемый человек, который жил сказкой и дарил её своим детям и жене. Джон Толкин – гений.

Диана Сеттерфилд, «Тринадцатая сказка»

Эта книга не про Рождество, но я предпочитаю перечитывать ее в именно это время. «Тринадцатая сказка» написана в жанре неоготики: викторианская эпоха, но глазами современных авторов.

Биограф Маргарет Ли приезжает в старинный особняк, где доживает свои годы скандально-известная писательница Вида Винтер. Про нее говорили, что она ни разу не сказала всей правды в интервью и вообще личность довольно туманная. Писательница говорит, что скоро умрёт, и поэтому хочет рассказать свою истинную биографию. Её история умопомрачительна: она повествует о двух близняшках с явными психическими отклонениями, которые ведут себя очень странно, без смешения кровей тоже не обошлось. В конце обнаруживается, что история рассказана под таким углом, что биографу жизнь писательницы представляется довольно мистичной, но призраков на самом деле там никаких нет. Если начать перечитывать, то появятся нестыковки, возникнут вопросы. Двух девочек видели сейчас в поле, и вот они уже сидят на кухне – как такое может быть?

Сама книга так называется потому, что у Виды Винтер было 12 сказок. Это были необычные сказки, они мало походили на традиционные – привычные сюжетные линии были переделаны. Тринадцатую сказку она то ли не написала, то ли её напечатали посмертно, и это была интерпретация Золушки. Объяснение поместили в самый конец книги.

Когда я первый раз читала, то думала: «Какой смысл в том, что произведение названо именем ничем не примечательной сказки?» Но потом я всё переосмыслила и поняла, что тринадцатая сказка – это, по сути, история жизни писательницы. Её мистическая непонятная история – это и есть сказка. Биография Виды Винтер действительно походит на сказку, если не знать, что происходило на самом деле. Это была своеобразная Лебединая песня писательницы, основной посыл которой в том, что все произведения важны не так сильно, как сама жизнь, действительно являющаяся сказкой.

Роман зацепил меня и тем, что в нём невероятная интрига, книга очень затягивает. Я не могла остановиться, прочитала всего за день. В конце хотелось перечитать всё снова, – когда уже знаешь, что было на самом деле, хочется ещё раз более детально вглядеться в какие-то эпизоды, подробности. Грубо говоря, это мистический детектив, но не совсем – никакого расследования нет, но впечатление двойного дна.

Кстати, сняли неплохую экранизацию. Но книга лучше.

Паола Волкова, «Мост через бездну»

Паола Волкова – выпускница МГУ, историк искусства, искусствовед. Она ушла из жизни в 2013 году. С произведением «Мост через бездну» я тоже ознакомилась как раз в какой-то из Новых годов. И, кстати, не сразу в печатном варианте. 

У Паолы Волковой был цикл лекций на канале «Культура» и на Ютубе, который назывался «Мост через бездну». Её манера читать лекции очень медитативная, но если тема вам интересна, то слушается взахлёб. Она рассказывала про разные эпохи живописи: раннее и позднее Возрождение, про художников, про жанры.

По этим лекциям, дневниковым записям и письмам Волковой посмертно выпустили книги. Материалы помогли найти студенты и люди, знавшие её лично. Они собрали несколько таких энциклопедий живописи, которые вышли под общим названием «Мост через бездну».

Цикл меня заинтересовал тем, что Паола Волкова рассматривала всем известные произведения искусства. Например, Сандро Боттичелли или Альбрехта Дюрера, или Иеронима Босха. Различие в том, что мы воспринимаем эти творения поверхностно, а искусствовед читает между строк.

Меня поразило, как она разбирает произведения. Например, смотришь на картину «Весна» Сандро Боттичелли, и если загуглить, то находишь, что там несколько мифологических персонажей: Весна во всей красе в середине, сзади деревья. Я бы никогда не подумала, что эту композицию можно разложить на ноты, различить аккорды и паузы. Паола Волкова это сделала. Кто-то даже сыграл эту мелодию по её разбору.

Не знаю, на какие источники она опиралась. Нигде больше я не встречала подобных объяснений. Вполне возможно, что это её собственная интерпретация. Это неудивительно, ведь Паола Волкова невероятно самобытна в своём видении и в языке, которым пользовалась для описания. Он просто читается, легко и увлекательно. Автор ничего не притягивает за уши. Например, почему ночь (скульптура на могиле Медичи во Флоренции) выполнена с такой точностью, а день такой небрежный? Потому что мы не знаем, «что день грядущий нам готовит», – у него лицо неизвестности.

Почему эти произведения для меня именно про Новый год и Рождество? Таинственность и загадочность – вот что объединяет их. Прослеживаются эти качества, в частности, у Паолы Волковой. Например, картина «Святая Анна с Мадонной и младенцем Христом».

Леонардо да Винчи. Святая Анна с Мадонной и младенцем Христом

Паола Волкова сказала: «Заметили пейзаж? А теперь посмотрите на пейзаж у «Моны Лизы», – это одна вселенная». Или вот ещё одно наблюдение: «Мария не знает, что она сидит на коленях у Анны и что Анна вообще присутствует, потому что она её не видит, она смотрит на ребенка».

Живопись – это своего рода детектив.

Можно к новогодней серии, наверное, отнести и магию атмосферы «Гарри Поттера»: такая волшебно-загадочная, чисто британская... Ни в одном произведении я такого не встречала. Сейчас иду марафоном по всем книгам серии. Я купила «Гарри Поттера» издательства «Росмэн», те самые первые обложки, тот самый перевод. Сейчас читаю четвертую часть, уже подхожу к концу. Это «Кубок огня», Святочный бал, атмосфера праздника. Лично у меня в новогоднее время обостряются все ощущения. Я всё проживаю как ещё одну маленькую жизнь. Для меня каждый Новый год, каждое Рождество – маленький мистический роман.

Подготовили Александра Егорова, Николай Иванов и Полина Угарова