Озверели

Скульптура, установленная неизвестным в городе Якутске

«Пощади, Господи, души наши от такового бесчеловечия»

стихира на «Господи, воззвах» Великой Среды.

 Посудите сами - все началось несколько лет назад. Сначала стали взрывать дома, потом захватывать больницы, тонули подлодки, рушились перекрытия аквапарков, взрывались склады и плотины, кто-то, поджегши дом одного священника, заодно спалил и его самого с женой и детьми, другого батюшку зарубили топором, третьего застрелили прямо у алтаря, потом сгорели люди в клубе, оставив 80 детей сиротами. Одновременно с этим оказывается, что наша милиция нас не то что не бережет, а напротив - стреляет из табельного оружия. По нам - в Москве, по нашим детям - в Туве. При этом еще важно отметить, что стрелок не только был меток, он также отличался отменной сообразительностью - подкинул застреленному им подростку игрушечный пистолет, благодаря чему вся страна довольно долго была уверена в том, что мент хоть и был не прав, но не до конца.

 Все это накладывается на нашу главную беду (видимо, являющуюся суммой двух основных - дураков и дорог) - коррупцию, о которой как уж только не говорили два наших руководителя.

 Дошло уже дело до того, что недавно наши руководители стали называть вещи своими именами. Ведь понятно, что почти все, что происходит трагического, связано именно с коррупцией - будь то пожар в клубе в Перми или захват школы в Беслане, или проблемы в милиции и армии. И никак с этой самой коррупцией не справиться - ни высокими зарплатами, ни штрафами, ни показательными поимками взяточников с поличным. И тут премьер-министр открывает всем глаза - сажать надо. То есть, идея вполне здравая, даже, думаю, более здравая, чем предполагал Владимир Владимирович, - ведь если посадить каждого пятого чиновника, то жизнь сразу станет прекрасней на двадцать процентов - ровно настолько сократятся взятки (поскольку, если посадить всех чиновников, то взятки сократятся ровно на сто процентов). Только ведь уже из-за этой самой коррупции столько всего недоделано, столько болтов в несущих конструкциях сооружений уже не докручено, пожарных выходов уже заколочено и оружия боевикам продано, что больше можно не воровать и взятки не брать - нам хватит еще на много десятилетий вперед тех трагедий, которые еще, несомненно, будут сотрясать наше общество, отдаваясь эхом «нулевых».

 Или вот последнее - когда вся страна искала ответ на вопрос «кто виноват и что дальше делать» в связи с трагедией в Перми, президент все поставил на места: «У нас вследствие разгильдяйства, я бы даже сказал раздолбайства, которое превратилось уже в национальную угрозу, происходит огромное количество чрезвычайных ситуаций - и на дорогах, и в пожарах люди гибнут».

 Раздолбайство уже угрожает нам не в каком-то отвлеченном смысле, а в самом прямом и при этом в национальном масштабе, так, что хоть закон против раздолбайства принимай или какой федеральный (анти)раздолбайский орган вводи. И ведь действительно, его у нас в стране много, только вот бороться с ним невозможно, равно как и с головотяпством, а также ноздрёвщиной, шапкозакидательством и прочими не менее национальными и не менее эфемерными понятиями. Такое словоупотребление президента на самом деле говорит о многом, поскольку если уж он не может подобрать нужных слов, то значит, дело совсем плохо. Ведь очевидно, что с этим самым раздолбайством никак бороться невозможно, его нет как явления, так можно говорить, когда понятно, что больше говорить уже нечего или есть что, но говорить это слишком страшно.

 Каждый, кто хоть сколько-нибудь внимательно следит за всем тем, что происходит в последнее, да и не только в последнее время в стране, наблюдает в первую очередь за собой, а затем и за окружающими людьми, за их поведением, решениями и поступками, всякий такой наблюдатель подтвердит один несомненный факт - мы деградируем и вырождаемся как народ, как сообщество людей, как нация. И этому вырождению можно попытаться дать может быть довольно резкое, но емкое определение.

Это состояние называется озверением. Мы звереем не по дням, а по часам, мы звереем и теряем человеческий облик, становимся бесчеловечными. Это озверение происходит тогда, когда кого-то перестает волновать что-либо, помимо собственных, личных интересов; когда человек идет на работу в органы только потому, что там можно реально заработать известным методом, когда человек продает боевикам государственное оружие только потому, что ему крышу надо перелатать в коттедже, когда руководители предприятий плюют на средства пожарной безопасности только потому, что лучше купить себе новый обвес на машину, когда бросают детей только потому, что их надо чем-то кормить, а работать лень, когда...

Этот список можно продолжать до бесконечности и все бы было ничего, поскольку всякий тут может возразить - мерзавцев всегда и во все времена много. Но дело-то здесь не в том, что в нашем обществе много или очень много мерзавцев, а в том, что мы, каждый из тех, кто не считает себя мерзавцем, смотрим на это спокойно, так, будто бы от этого всего никуда не деться, будто бы у нас так принято. И вот здесь нужно каждому посмотреть на себя - а до какой степени это самое озверение коснулсь меня, где я поступаю как мерзавец - скрыто или явно, на дороге или в магазине, в семье или на работе. И придется признаться, что это самое озверение или бесчеловечие коснулось нас как народа, как страны гораздо больше, чем может показаться на первый взгляд, и начинать исправлять хоть что-то нужно с себя, со своих поступков и решений.

 Догнивающий Запад и почти погибшая от ожирения Америка имеют, однако, все шансы выжить именно потому, что там к таким глупым, на наш взгляд, вопросам как, например, вопрос пожарной безопасности, относятся вполне серьезно - проводят, допустим, настоящие учебные тревоги не только на подводных лодках, но даже в университетах. И это все потому, что слишком многим на загнивающем Западе небезразлично не только личное благосостояние, но и такая странная для нашего уха вещь, как общественное благосостояние.

 В последнее время в метро стали придерживать хлопающие двери, как бы передавая дверь человеку, идущему следом. Тут ведь надо на секунду остановиться ради другого человека, на секунду посмотреть на него. Все чаще стали водители тормозить на пешеходных переходах - тут ведь тоже надо заметить другого человека. И это хорошо, это, как ни странно, дает какие-то слабые надежды, что кое-что может измениться, что через какое-то время мы станем не как звери думать о собственном насыщении и выгоде, а оглядываться по сторонам, как члены общества. И тогда, это точно, у нас перестанут взрываться дома, глупо гибнуть сотни людей, рушиться плотины; более того, перестанут брать взятки, поскольку довольно многим станет не наплевать не только на тех, кто рядом, но и на всю страну в целом. И вот когда нам всем как народу перестанет быть безразличным все то, что происходит с Родиной, тогда мы перестанем с такой необратимостью превращаться в зверей, сидящих по своим норкам.

 Но что-то подсказывает, что завтра может быть поздно, так что делать хотя бы что-то не только для себя нужно начинать сегодня. А раздолбайство пусть остается - должны же у нас быть какие-то национальные особенности.

Читать также:

Не такой