К новому счастью

Возблагодарим Бога, давшего нам прожить еще один год, и поднимем бокалы, желая друг другу в новом году счастья и радости

Что бы ни говорили самые строгие православные, а Новый год у нас встречают почти все. В том числе и большинство прихожан. В новогоднюю ночь сложно найти дом, где не накрывали бы стол, не откупоривали шампанское и не желали бы друг другу «нового счастья». И как дети с нетерпением ждут наступления той ночи, когда Дед Мороз кладет подарки под ёлку, так и взрослые встречают Новый год с таинственным замиранием сердца, надеясь, что следующий этап жизни будет хоть чуточку лучше уходящего.

Однако для многих из нас, православных христиан, встреча Нового года - это определенное искушение или компромисс. Особенно в тех семьях, где не все верующие. В самом деле: Новый год приходится на время Рождественского поста. И хоть это еще не сама строгая его часть (более строгий пост начинается со 2 января - за пять дней до праздника), но все же состояние поста трудно совместить с мирским празднованием, особенно если это празднование с безудержным весельем, вечеринками и просто бесцельной тратой времени у «голубого экрана».

С другой стороны, мы знаем, что определенное празднование допускается и в постное время. Так, на время Рождественского поста приходится один из самых больших православных праздников - Введение во храм Пресвятой Богородицы. В эти же дни отмечается и память святителя Николая Чудотворца - праздник, очень любимый в христианских семьях и гораздо более широко отмечаемый на внелитургическом уровне, чем Введение.

Конечно, церковный праздник и светский - разные вещи, но настолько ли разные? И что мешает христианам совершенно светский Новый год праздновать по-христиански?

У всех нас праздник Нового года родом из детства. У большинства - еще и из советского прошлого, из той богоборческой эпохи, когда церковные традиции были запрещены, а за посещение храма можно было лишиться престижной должности. Советская система представляла собой квазирелигию. Исповедуя доктрину «воинствующего атеизма», она вместе с тем пыталась ответить на потребность человека в религиозном опыте. Эта система имела свои «догматы» (вера в победу коммунизма), «пророков» (Маркс, Энгельс), «мессию» (Ленина), «храмы» (дворцы культуры), «соборы» (партсъезды), «писание» (собр. соч. Ленина), «патриарха» (генсека), «иконы» (портреты вождей), «крестные ходы» (демонстрации), своих «еретиков» (Троцкий) и, конечно же, праздники. Советские обряды жестко противопоставлялись церковным, а значит, вместе с тем и зависели от них.

Именно Новому году - далеко не главному советскому празднику - суждено было стать действительно всенародным и пережить саму советскую систему. Люди ходили на демонстрации 7 ноября и 1 мая, просто отдыхали в день Конституции, но любили только Новый год. Не потому ли, что Новый год в Советском Союзе был единственным праздником, лишенным какой бы то ни было идеологической нагрузки?

Празднование Нового года в советское время отвечало глубинной потребности людей в празднике как утверждении жизни. Забывший о Христе народ тем не менее понимал, что жизнь без праздника превращается в простое существование без смысла и радости. И эта потребность присуща человечеству во всех культурах. Люди празднуют, чтобы вновь осознать себя, ближних, мир в контексте ситуации или причины. Празднуя, человек вырывается за пределы будничной рутины.

Любой праздник, который действительно переживается таковым, всегда имеет религиозное измерение. Он пробуждает в человеке стремление к вечности, вопреки повседневному опыту тленности и конечности жизни. Конечно, это справедливо преимущественно для праздников церковных. Но именно по этой причине и из светских праздников приживаются только те, которые отвечают потребности утверждения бытия.

Встречая Новый год и придавая празднованию характер некоего «таинства», люди хотят на самом деле того, что созвучно с христианскими идеями покаяния и обновления. Оставить все прошлое в прошлом - не об этом ли молится Церковь при совершении таинства Крещения и не к этому ли призывает священник кающихся грешников? Обрести новое счастье - не об этом ли всё христианство, начинающегося с «молодого вина» Нового Завета и зовущее к «обновлению ума вашего», словами апостола Павла? Христианская вера устремлена в будущее, там - то, что дает смысл нашему существованию сегодня и делает возможным празднование вечности в этом преходящем мире. «Се, творю всё новое», - говорит Сидящий на престоле. «Новое небо и новая земля» - явление Царства Божия, которое случится в конце времен, но приоткрывается уже сейчас и может быть принято и пережито каждым христианином в эсхатологическом праздновании Евхаристии.

Сегодня православный христианин, встречающий Новый год во время поста, находится в шизофренической ситуации. Вроде бы, он знает, что отмечать этот праздник «не положено». Но в то же время отмечает, находя для себя какой-то компромисс. Есть ли выход?

С тем, что само по себе празднование Нового года не противоречит христианской традиции, согласятся, думаю, все. Отмечают же до сих пор «Старый Новый год» - странный праздник, возникший только у нас после введения григорианского календаря. Да и в богослужебных книгах до сих пор 1 сентября по старому стилю обозначается как «начало индикта» или церковное новолетие. Значит, отмечать Новый год в принципе можно, вопрос только в дате 1 января, приходящейся на период поста.

Видится два способа решения этой проблемы: переход на новый стиль либо «христианизация» существующего праздника.

Способ первый кажется практически нереальным в связи с особой склонностью русского народа к расколам из-за обрядовых вопросов. Об это «споткнулась» и попытка патриарха Тихона ввести новый стиль в Российской Церкви в 1923 году, продолжавшаяся всего 24 дня. Однако если общецерковный переход на новоюлианский календарь, которого придерживаются сегодня 11 из 15-ти Поместных Православных Церквей, видится нереальным, то частичное введение нового стиля в приходском употреблении может быть гораздо менее болезненным.

В практике ряда Поместных Церквей допускается параллельное сосуществование общин с разным календарем богослужения, порой даже в рамках одного прихода. Так, например, восточные епархии Польской Православной Церкви придерживаются старого календаря, а в Никольском кафедральном соборе г. Вашингтона Православной Церкви в Америке мирно сосуществуют две общины: старо- и новостильная. Существуют новостильные приходы и в Московском Патриархате, причем не только на Западе. Значительное количество приходов, придерживающихся нового календаря, есть в Черновицкой епархии Украинской Православной Церкви.

Поэтому, если вопрос о введении нового календаря в богослужебный обиход Русской Православной Церкви будет подниматься в будущем, то наиболее приемлемый способ его решения - переход отдельных общин, но не Церкви в целом.

Второй же способ решения «новогодней» проблемы - христианизация светского празднования - действительно традиционен. Церковь имеет успешный опыт христианизации наиболее популярных языческих праздников. Так, в конце IV века Церковь задумалась над тем, что делать с чрезвычайно популярным в народе римским языческим праздником «сатурналий» и «днем рождения непобедимого солнца» 25 декабря, учредив в этот день праздник Рождества Христова, который ранее отмечался под названием Богоявления 6 января вместе с Крещением Господним.

Ситуация сегодня отличается от IV века в лучшую сторону. Праздник, на смену которому пришло христианское Рождество, был откровенно языческим. Нынешний же «новый год» не нагружен никакой идеологией. А значит, Церкви самое время «подобрать» этот любимый всеми праздник и сделать его «своим».

Так что христианам, которые в новогоднюю ночь соберутся за праздничным столом, не надо идти на компромисс с совестью. Кто желает праздновать - будем праздновать, но так, как подобает христианам. Возблагодарим Бога, давшего нам прожить еще один год, и поднимем бокалы, желая друг другу в новом году счастья и радости. Пусть все невзгоды и ошибки окажутся позади, а в году наступающем мы постараемся быть верными друзьями Христовыми.

Читайте также:

Рождество: календарный вопрос