Рэдик

В детстве я, как все нормальные, экстравертные дети, очень хотела собаку. А мама была против. Как человек ответственный и дальновидный. Она говорила:

- Именно потому, что я очень хорошо отношусь к животным, заводить собаку мы не будем. Не хочу видеть, как она страдает.

И она как в воду глядела, моя мама. Кажется, это называется «cбывшееся пророчество».

Однажды мы с папой пошли на птичий рынок. По папиным делам. Он любил разглядывать всякое барахло, которое там продавалось помимо животных. И там мы увидели щенков спаниэля. Они были красивые и дорогие. И я подержала одного на руках. И щенки таксы были тоже очень хорошие. И тоже дорогие. Но мы и не собирались покупать собаку. А когда человек не собирается что-то или кого-то покупать, то он уж точно не собирается покупать это дорого.

А потом мы увидели щенка голубого дога. Он был самый красивый, и его отдавали за 10 руб. Потому что у него был какой-то врожденный дефект. Что-то с диафрагмой. Он тяжело дышал и грустно смотрел на всё какими-то нездешними, космическими глазами.

А мой папа обожал всё уцененное. Потому что он всё мог починить. Вся аппаратура в нашем доме, и даже какая-то мебель была куплена в магазине некондиции. И всё, пройдя через папины руки, отлично выглядело и работало. Только ботинки, в которых я ходила, были какие-то странные.

В общем, мы его купили. Голубого дога. Нам сказали, что, возможно, он этот дефект перерастет и всё будет хорошо. И даже, если бы не сказали, мы бы его всё равно купили. Потому что он был невероятно красивый и грустный. Назвали его, почему-то, Рэд. В честь Рэтта Батлера.

Но он не перерос. Он превратился в больную, нервную собаку, красивую в профиль и узкую в фас, потому что легкие у него не развились, и грудь была килем, как у корабля. Бегать он не мог, при малейшем волнении громко задыхался. Люди, услышав его шумное дыхание, ругались и шарахались. Он несправедливо казался им очень злым. В довершение всех бед, Рэдик переболел энтеритом, и пища у него совершенно не усваивалась. Он был худым как скелет, вечно голодным и слюнявым. И голубым он уже не был, а стал каким-то тускло-серым. Только глаза у него были прежние. И он смотрел ими душераздирающе грустно.

Так в нашей небольшой квартире поселилась серая тоска, которая лежала у порога, пахла псиной, вечно хотела есть и глядела космическими глазами.

По утрам мы варили ему пятилитровую кастрюлю зловещего варева. Времена были перестроечные, с деньгами была туго, с продуктами тоже.

Однажды зимой папа с Рэдиком пошли гулять, и папа нашел под балконом петуха. Его, видимо, кто-то хотел съесть, а потом передумал. Тушка у него была общипанная, а ноги и шея – лохматые. Я, почему-то, отчетливо помню, как мы варили этого петуха в рэдиковой алюминиевой кастрюле и горький куриный запах разносился по дому...

А потом папа не выдержал и решил от нас уйти.

Мама сказала:

- И собаку забирай, мы её не прокормим.

И они ушли. Отца я потом еще видела, а Рэдика – больше никогда.