Миссионеры в Колычево: свои среди своих. Ч.2

3. «Реально все по-другому...»

Тася: Мы выехали, то есть наши прабабушки, еще до революции. И они чувствовали Россию по-другому и нам это передали. Романтический взгляд, наверное. А реально в России все не то что плохо, но все по-другому.

Катя: Очень трудно объединить новых  людей в приходе. В смысле, наши приходы как бы замкнутые, самодостаточные. И внешнему человеку трудно туда влиться.

- А что стало с этим эмигрантским «чувством России»?

Тася: наши бабушки как бы «жили на чемоданах», думали, что они вот-вот вернутся в Россию, никто не хотел оставаться заграницей.

Катя: Это еще зависит от того, когда люди эмигрировали. У Таси прабабушка с прадедушкой уехали до революции, мои бабушка с дедушкой - во время Второй мировой войны.

- А почему они уехали?

- Из-за коммунизма. Трудно им было жить. Хотели сохранить веру...

- Сразу в Австралию?

- Нет, через Европу, через Австрию. Многие так уезжали.

- Эмигрантская литература, тот же Шмелев, воспевала Россию, которой никогда не было, но о которой мечтали многие поколения эмигрантов. А что вы видите, когда приезжаете?

- Россия, которой никогда не было... Хорошо сказано... Сейчас мы рады, что Россия развивается, уже не вернется к прежнему. Я думаю, что Россия молодец, что так много изменила и продолжает двигаться вперед!

 - А новые русские эмигранты, какие они? Стремятся ассимилироваться в иностранной среде или сохранить традиции?

Тася: Да, некоторые стремятся. С детьми не разговаривают по-русски. Хотят стать американцами. А есть те, которые живут в Америке, но ничего американского там нету. Русская еда, русская церковь...

- Что вы думали о разделении Русской Православной Церкви раньше? Как вам объясняли отсутствие общения с Московским патриархатом?

- Мы так понимали, что это произошло из-за политики. Надо было устроить церковь заграницей, потому что много русских эмигрировало и они хотели сохранить веру Православную. И надо было устроить Церковь. Но это было как бы временное. После перестройки надеялись, что это закончится. Но оказалось, что все не так просто. Но наш митрополит Лавр начал ездить в Россию, это было уже в 1994 году.

4.«Даже если нам не всегда легко говорить по-русски, то молиться по-английски нам очень странно».

- Вы говорили, что у вас есть совместные паломнические поездки - например, в Святую Землю, съезды молодежи. Кто это организует? Синод?

 - Да, Синод. Это только в последнее время, наверное, после четвертого собора, когда был назначен молодежный комитет...

- Это реально помогает? Молодежь начинает общаться?

- (хором) Да, очень! В Америке больше приходов на восточном и западном побережье, а в середине как-то мало. И на этих съездах вся молодежь собирается. И всегда очень приятно видеть, что есть такие, как мы.

 - То, что вы в своих странах в меньшинстве, вас сильно угнетает?

(хором) Да!

Катя: а мы в Австралии вообще очень далеко ото всех...

- А кто помогает финансово?

Тася: Синод помогает немножко и разные спонсоры. Например, когда мы ездили в Святую Землю, спонсоры заплатили за поездку, а мы должны были только купить билеты. За участие в съездах надо платить около 300 долларов.

- А как проходят съезды?

Катя: В Америке или в Австралии каждый год бывает съезд молодежи. В прошлом году решили, что надо проводить два съезда - для молодежи разного возраста, потому что трудно, когда вместе съезжаются люди от 14 до 30 лет.

Тася: вы хотели еще программу узнать?

- Да, чем вы там занимаетесь?

Тася: Каждый день лекции, круглый стол, потом игры и так далее.

- Кто читает лекции?

- Разные священники, чтецы и так далее.

- Это что-то богословское?

Тася:Не всегда, но связанное с Церковью и с нашей жизнью.

Катя: вещи, важные для молодежи.

- Например?

- Про семейную жизнь, как быть православным в современном мире.

- У нас то же самое: как только устраивают что-нибудь для молодежи, обязательно рассказывают про семейную жизнь и Православие в современном мире.

- На последнем съезде было еще про наркоманию и то, как с этим бороться.

- Разве это актуально для тех, кто приезжает на съезд?

- Нет, думаю, для это не наша проблема. Но разные бывают ситуации. Эти лекции правда полезные.

- А вам когда-нибудь приходилось объяснять своим знакомым австралийцам или американцам, почему вы поститесь, почему юбка длинная и так далее. Как на это реагируют?

- (Смеются сначала) Иногда да. Это, конечно, трудно.

Тася: Я думаю, что про Православие многие знают, но в то же время и не знают. И очень трудно объяснить, почему мы то или иное делаем. Я всегда боюсь, что... В Америке очень много разных религий: католики, протестанты, баптисты, сектанты. И мне очень важно, чтобы они понимали, во что я верю и что такое Православие. Иногда мои знакомые оказываются очень заинтересованными в этом вопросе и относятся очень уважительно.

Катя: Но не всегда.

Тася: Не всегда.

-А в ваших приходах много нерусских?

Тася: да, бывают.

Катя: у нас есть и сербы, и греки, потому что в Австралии у них нет своих церквей.

Тася: не то что своих нет, но они считают, что наша церковь сохранила более глубокие традиции, у нас все строже.

Катя: у нас в некоторых приходах священники служат по-английски. Два таких прихода в Сиднее.

Тася: И у нас в Сиэтле есть церковь, где только по-английски служат. Но даже если нам не всегда легко говорить по-русски, то молиться по-английски нам очень странно.

***

А миссионерская жизнь шла своим чередом. Мы дисциплинированно приходили на утреннее правило, недисциплинированно отходили ко сну, дежурили на кухне, пели и репетировали, репетировали и пели. После концерта в доме престарелых две юные барышни рыдали друг у друга на плечах в укромном уголке. Вокруг них бегали с расспросами и пустырником, а это просто была реакция на то, что, оказывается, и такое в мире бывает. Но бабушкам и дедушкам мы в тот день постарались представить наирадостнейшую часть нашего репертуара, а они в ответ подпевали, аплодировали и одобрительно кивали. Всё было славно, даже погодаJ